Понтограф

Меня на этих словах как громом поразило.

Так вот в чем секрет!

Вот откуда общий корень у «Мастера» и «Ребят»!..

Но почему я не помню, чтобы его имя было в титрах?..

Решив, что дело в моей избирательной забывчивости, я не стал задавать этот вопрос.

– Только сейчас в Москву вернулись с Массом, вторым сценаристом, – продолжил Михаил Афанасьевич.

– А где были? Съемки?

Булгаков посмотрел на меня с грустной иронией и печально сказал:

– Скорей сбор материала. Вы правда не в курсе?

– Не в курсе чего? – осторожно уточнил я.

Михаил Афанасьевич поколебался, видимо, решая, можно ли мне доверять. Потом сказал еще тише, чем прежде:

– В 1933 году их арестовали прямо в Гаграх, как раз на съемках «Веселых ребят».

– Но… за что? – опешил я.

– За сатирические стихи и басни.

– Ясно теперь, почему их имена убрали из титров, – угрюмо сказал я.

– Именно. Сценаристы получили по три года ссылки, и только сейчас вернулись в Москву. И то – ненадолго.

– Почему?

– Потому что жилье им тут ближайшие годы не светит, – многозначительно произнес Михаил Афанасьевич. – Зато у Александрова нет проблем. Присвоил себе весь успех фильма, награды на полку поставил, и привет. А ведь сценарий был намного лучше, чем фильм в итоге получился.

– В самом деле?

– Ну, мне уж поверьте. – Булгаков ухмыльнулся. – Сюжет куда сложней и интересней, логичней, в конце концов. А всё почему? Эрдман куда лучший драматург, чем Александров. Коля, если позволите, знает особый литературный код…

– Литературный код? – изумился я. – Это что еще такое?

– Вы мне скажите. – Улыбка Михаила Афанасьевича стала еще шире. – Вы же литературовед!

Я, разумеется, отшутился и попытался вызнать, о чем именно говорил Булгаков, но он быстро сменил тему, а после и вовсе испарился с вечера вместе с Эрдманом.

На память о той встрече мне осталась привычка закусывать водку малосольным огурчиком и недоумение – что же такое есть этот загадочный «литературный код»?..

ENDOFGENERATE

Я несколько раз перечитал сгенерированный нейросетью ответ. В голове крутился только один вопрос: «Что это вообще за текст?» Совершенно завиральная история от искусственного интеллекта про встречу Булгакова и Всемирского (в реальности, насколько я успел ознакомиться с биографией Святополка-Мирского, он с автором «Мастера и Маргариты» не встречался) выглядела более достоверной, чем многие подлинные мемуары живших в то время творцов и государственных деятелей.

Особенно интересно на всё это легла история с пресловутым литературным кодом. Фактически, «Всемирский» невольно подтвердила мою догадку о том, что, если код все-таки действительно существует, его носителем мог быть только Булгаков.

Но это снова игра в «если-если».

Я попытался задать уточняющие вопросы нейросети, но это привело лишь к тому, что «Всемирский» предложила мне «подождать до завтра, от вас слишком много запросов. Мы пока в стадии разработки. Надеемся на понимание!».

Ее ограниченность немного смущала, но я в любом случае решил продолжить эксперимент – уже после поездки в Питер и «встречи с Достоевским». Чтобы после сверить впечатления.

Глава 3

Питер. Достоевский. Бесы

2023 г.

К концу июня последние детали путешествия по местам русских писателей были согласованы, и мы с Богданом Popoff-ым отправились в путь. Первым городом общения с духами литературных гениев должен был стать Санкт-Петербург. Во время подготовки выяснилось, что на байках наш спиритический эксперт никогда не ездил и относился к мотоциклам как к быстрому способу отправиться к духам на тот свет. Поэтому Богдан запросил у Глеба «максимально безопасный» автомобиль, и Заплетин-младший без вопросов приобрел для поездки свеженький «Рейндж Ровер» – видимо, на карманные деньги от папеньки, Ивана Иваныча.

– Удачи и творческих узбеков, – сказал Глеб и, рассмеявшись над собственным остроумием, крепко пожал руку экстрасенсу. – Жаль, по скайпу нельзя к вам подключиться. Ведь нельзя?

– Исключено! – заверил Богдан. – Только духов разозлим.

– Понимаю, духов душит бездуховность вай-фая, только пантограф, только олдскул, – со вздохом произнес Заплетин-младший. – Лады. Если найду способ вырваться из-под хохлосанкций, примчу – посмотреть, че и как.

Богдан вымученно улыбнулся. Глядя на эту гримасу, я подумал, что ему наверняка не терпится уехать подальше от Глеба и спокойно валять дурака. Меня «потомственный маг» в любом случае не будет опасаться – деньги же плачу не я, а разоблачения в моих глазах Богдан вряд ли боялся: судя по нашему недавнему походу в дом Булгакова, кредит доверия Заплетина-младшего к экстрасенсу был почти безграничным, не чета моему.

Вот и сейчас будущий лауреат Нобелевской премии Глеб Простой ограничился холодным дежурным прощанием – вяло пожал мне руку и, бросив «Связь», убыл в неизвестном направлении. Мы же с его конфидентом по хорошему автобану отправились в Санкт-Петербург: я – на своем «Харлее», а Богдан – на заплетинском «Рейндже».

Но – важный момент – поехали мы не вместе, а порознь.

Идея Богдана двигаться колонной меня не устраивала от слова совсем, и потому в контракте с Глебом я это прописал отдельным пунктом:

«Мотоциклист, участвующий в поездке, определяет дороги, время старта и темп движения независимо от автомобиля с обязанностью добраться до назначенной организаторами точки финиша в городе (или месте) маршрута путешествия в соответствии с GPS-координатами в оговоренное время».

За годы путешествий я усвоил простую истину: мотоцикл и автомобиль в одной колонне как масло и вода – вроде бы оба в одном потоке, но никогда не смешиваются. Чтобы ощутить, какова между ними разница в стиле движения, попробуйте представить театральную постановку шекспировской драмы в декорациях кровавой бани Тарантино.

День старта выдался знойным. Солнце разогрело асфальт до той температуры, которая едва не плавила шины, но встречный ветер спасал от жары. Глядя на зеленые поля вдоль дороги, на пролески, холмы, речки и озера, я под рев мотора размышлял о том, что Глеб мог бы сэкономить кучу времени и денег, если бы просто выбрался сюда с блокнотом и побродил среди этих ландшафтов. Возможно, в шелесте листвы, в ощущении настоящего ему бы удалось расслышать нечто куда более интересное, чем бред Богдана, стилизованный под речь писателей прошлого.

Опять же – если так уж хотелось окололитературного бреда, можно было совершенно бесплатно получить изрядную его порцию от нейросети «Святополк-Всемирский».

Впрочем, если молодость вбила себе что-то в голову, вытравить это не получится ни объективному настоящему, ни целой бригаде… мертвых литературных классиков.

В город на Неве я прибыл по расписанию. Маг ожидал меня, попивая просекко в лобби отеля «Гельвеция» – любимом месте для постоя командировочных артистов, писателей и других «селебрити».

– О, приветствую, – сказал он, прищурившись и глядя на меня снизу вверх. – А я думал, на байке по пробкам быстрей.

– По пробкам – да, – не стал я оспаривать очевидный факт. – Но тут концептуальная разница: зачем быстрее, если можно интересно и вовремя.

Богдан глумливо улыбнулся: