Закат Гейропы и России

«Прежде всего госпожа де Венден (Катрин Витол де Венден. – М. Р.) отметила, что европейская политика иммиграции потерпела полный крах. Все посылы, на которых она строилась в течение последних десятилетий, оказались неверными».

Именно в тот момент, когда дети иммигрантов-мусульман стали: «Отвергать ассимиляцию, которая часто удавалась их отцам», достаточно было ответить на простой вопрос: «Почему?». И сразу понять, что дальше лучше не будет. Просто сопоставить и понять, что интеграция, ассимиляция, адаптация были возможны лишь тогда, когда в классе, допустим, был один ребенок из семьи арабских или африканских иммигрантов. Максимум два. И численно они не могли противопоставлять себя остальным. Элементарные законы природы. Никто же не удивляется способности некоторых животных мимикрировать, подстраиваясь под окружающую среду?

Мимикрировать до той поры, пока не почувствуют силу.

Но в 80-х годах никто таких простейших ответов на простейшие вопросы не находил. Или не старался искать. Или находил, но помалкивал – ведь это неполиткорректно. Так или иначе каких-то резких движений в те годы никто делать не спешил, а потому приток иммигрантов продолжался и увеличивался.

Если мы посмотрим, как обстояло дело с иммиграционными процессами в других западноевропейских странах того времени, обнаружим интересную особенность. Постепенно мигранты в европейских странах распределялись весьма избирательно. Турки выбирали Германию (кстати, на сегодняшний день именно турки – самая многочисленная группа иммигрантов-неевропейцев в странах ЕС). Алжирцы, тунисцы и центральноафриканцы, как правило, Францию, албанцы, особенно после падения социалистического строя, перебирались в Италию и Грецию, где составили абсолютное большинство как легальных, так и нелегальных мигрантов. В Испании и Португалии традиционно много выходцев из стран Латинской Америки. Индусы и пакистанцы обосновались в Англии. Выходцы из бывшей голландской колонии Суринама – разумеется, в Голландии. А марокканцы распределены по всем европейским странам.

Кое-какие закономерности из приведенных выше примеров можно понять сразу. Естественно, миграционные потоки направлялись в большинстве своем из стран – бывших колоний, в страны – бывшие метрополии. Присутствовал вполне объяснимый моральный аспект. Почему бы не помочь тем, в том числе за счет кого долгие годы развивалась собственная экономика? Бытовало мнение, что, укрепив экономики стран бывших сателлитов, удастся повернуть миграционные потоки вспять. И даже репатриировать часть иммигрантов обратно. Однако надежды на это не оправдались. И вот почему:

«Росбалт»:

«Попытка сгладить приток мигрантов проведением «политики развития» стран – доноров рабочей силы провалилась. Для этих стран нелегальные мигранты зачастую являются одним из главных каналов притока денежных средств, и лишаться этого канала такие страны не хотят… К тому же руководство стран – поставщиков мигрантов, как правило, сильно коррумпировано, поэтому организовать какое-либо развитие в европейском ключе на их территориях не удалось».

И снова – ничего не напоминает?

Но есть в приводимом списке европейских стран те, выбор которых среди иммигрантов трудно объяснить колониальным наследием. Допустим, Германия и турецкие иммигранты. Мы все, разумеется, знаем, что после поражения во Второй мировой войне западногерманское правительство, как бы так сказать, щепетильно относилось ко всему, что могло было быть связано с ущемлением прав на национальной или расовой почве. Но откуда взялись турки, с которыми немцы не воевали, а их страна никогда колонией Германии не являлась? Более того, это Турция воевала с Германией, объявив ей войну… 23 февраля 1945 года. Ну, это так – штришок к портрету. Так откуда и когда турки-то взялись?

А все тогда же. С окончанием маккартизма. В конце пятидесятых – начале шестидесятых годов. Причина? А та же, с виду благая. Привлечение рабочих рук на низкооплачиваемую работу. При этом – министр труда и общественных дел ФРГ тех лет Теодор Бланк считал, что привлечение гастарбайтеров из Турции ничем экономически не обосновано. Он заявлял, что в бедных районах огромное количество безработных немцев, готовых заполнить вакансии, что немцы умеют и хотят работать. И более того, привлечение иностранных рабочих из страны с такими культурными, ментальными и религиозными отличиями вредно для немецкого народа. Но!..

Историк Бернард Кук, «Европа после 1945»:

«Правительство Соединенных Штатов Америки оказало давление на бундесканцлера Конрада Аденауэра в вопросе приема турецких рабочих».

…И в 1961 году соглашения о приеме временных рабочих из Турции были подписаны. Первая партия уже официальных гастарбайтеров приехала в том же году. Сперва небольшая – 7116 человек. Через два года был отменен двухлетний ценз пребывания. А в 1974 году, когда турецких граждан в Германии был уже почти миллион (на самом деле намного больше, так как натурализованные (получившие гражданство) в статистику уже, разумеется, не попадали), был принят закон «О воссоединении семей». Закон, разрешающий гастарбайтерам привозить в Германию своих жен, детей и прочих близких родственников. Принят он был с официальной формулировкой о снятии социального напряжения в среде одиноких мужчин. Если говорить человеческим языком, без эвфемизмов, потому что случаев изнасилований немецких женщин турками становилось все больше и больше. (Эх, параллели-аналогии!) Правительство Федеративной Республики даже предпринимало попытки к реэмиграции турецких рабочих. Естественно, не с помощью силовых или принудительных мер, а с помощью значительного материального стимулирования. В какие-то периоды, например в ходе рецессии 1966–1967 гг. или кризиса 80-х, это приносило определенные плоды. Но въезжало все равно больше, чем удавалось спровадить с миром на родину. Любопытный факт, не правда ли? С одной стороны, бесконечные мантры об экономической целесообразности, материальной выгодности, «дружбе народов», «национальном равенстве», а с другой – правительство само готово доплачивать, лишь бы избавиться от засидевшихся гостей!

Сухим, четким языком, с упором на цифры и факты, о процессах, происходивших и происходящих поныне в Германии, написана книга члена правления Бундесбанка Тило Сарацина. Книга называется так же просто и емко: «Германия: самоликвидация». Этот труд стал общеевропейским бестселлером, поскольку поднятые вопросы касаются не только Германии. Немецкое информагентство DPA привело данные социологического опроса, согласно которым 51 процент опрошенных граждан ФРГ полностью поддерживают те мысли, что высказаны в книге. Есть, впрочем, и ее противники. Коллега Сарацина вице-президент турецкого центрального банка Ибрагим Турхан в интервью газете Sabah заявил, что «Аллах мог бы дать Сарацину побольше мозгов». Генеральный секретарь Центрального совета евреев Германии Штефан Крамер сравнил автора с Гитлером, Герингом и Геббельсом в одном лице, заметив, что они были бы ему благодарны. Наконец, прокуратура Германии начала предварительное расследование в отношении Тило Сарацина по факту разжигания межнациональной розни.

Но давайте все-таки не убоимся того, кому «не хватает мозгов». Того, кому благодарны Гитлер с Герингом, Геббельсом и, вероятно, далее по списку и кто дружбу пламенную нерушимую немцев с «тоженемцами» разрушить хочет, рознь разжигая. Давайте, пусть и с опаской, аккуратно посмотрим, чего же такого это «чудище-юдище» в книжке своей могло написать?

Начнем с того, что книга «Германия: самоликвидация», ставшая, повторюсь, общеевропейским бестселлером, в Российской Федерации, естественно, не издавалась и даже не переводилась на русский язык. (В данный момент издана. – М.Р.) Читать ее можно либо в оригинале, либо на языках тех стран, в которых она издавалась. Но и в России нашлись энтузиасты, кто по личному почину и не на коммерческой основе книгу перевел. В данный момент нас интересует тот период в истории Германии, о котором мы вели речь выше. Период 20–30—40-летней давности:

«На протяжении последних 45 лет рассуждать о демографическом кризисе считалось неблагоразумным. Тот, кто был не согласен с мнением большинства, представляющим все в безобидном свете, тот, кто был обеспокоен, рано или поздно вынужден был признать, что он одинок в своем мнении и часто получал обвинения в национализме. Помимо этого общественные обсуждения в Германии имеют странный парадокс: с одной стороны, публичные дискуссии возникают в связи с желанием поразвлечься и получить удовольствие от скандала, с другой стороны, в открытых спорах все чаще возникают эвфемизмы политических терминологий.

Вообще о последствиях низкой рождаемости ничего нельзя было говорить, если вы не хотели попасть под подозрение. Сейчас, когда поколение 60-х беспокоится о своих пенсиях, говорить об этом стало можно, но это произошло на 40 лет позднее, чем должно было произойти.

Негативно отзываться об интеграции иммигрантов в общество было всегда запретным. А уж говорить о том, что все люди разные, а именно, кто-то менее или более интеллектуально одаренный, кто-то ленивый, а кто-то старательный, кто-то более или менее нравственно крепкий, и вовсе никто не мог. Дискуссии на тему ошибок в управлении государством также являлись табу».

В своей книге Тило Сарацин много внимания уделяет вопросам демографии. На этом моменте мы сейчас акцентироваться не станем, тем более что он не одних лишь немцев и западноевропейцев с американскими WASP касается. Нам интересна другая мысль. Прежде всего то, что не сегодня, не вчера, а уже достаточно давно в Германии наступили времена, когда людям не рекомендовалось задумываться о кое-каких вещах. Нет-нет, не о сомнениях в успешной интеграции культурно чуждых иммигрантов речь – боже сохрани! Такие вещи, да еще и в Германии после Второй мировой – абсолютное табу. Это же нацизм с фашизмом и экстремизмом в чистом виде! Так и до концлагерей недалеко! Но, как видим из книги жившего в ту пору Сарацина, даже невинные на первый взгляд вопросы казались кое-кому крайне опасными. А на тех немцев, кто задумывался на шаг вперед и их задавал, вешали ярлыки обвинений в национализме. И не по глупости или от безделья вешали, как может показаться. Далеко не по глупости! Допустим, что может быть плохого или опасного, если человек обращает внимание своих сограждан на не слишком радужные демографические перспективы? Это в обескровленной страшной войной стране-то! О том, что постепенно начинается тенденция к уменьшению рождаемости. Или ставит вопросы об экономической нецелесообразности привлечения работников со стороны, раз своих безработных полно. А здесь-то что не так? Однако, как видим, нельзя было такие вопросы ставить. И не только в Германии.

И все-таки можно увидеть различия в тех глобальных процессах, которые вдруг одновременно начались и в Америке, и в Европе после странного взлета и падения короткой, но мощной операции «Маккартизм». Различия не стратегические, а тактические.

Каковым, с еще незапамятных царских времен, был для нас – россиян – стереотип, допустим, француза? Утонченный гедонист, ценитель элегантных нарядов, любитель изысканной еды, напитков и женского пола, обладатель хороших манер. Ну, и еще человек, как бы так сказать помягче, рачительный: не мот, одним словом. Учтем еще, что обвинить француза в задавании опасных вопросов было бы сразу после войны несколько затруднительно – все ж таки в коалиции Союзников Франция состояла и с нацизмом боролась. И потому – та самая «подслащенная пилюля». Зачем представителю такого утонченного народа грязную работу выполнять, когда для того из других мест желающих подвезти можно? А теперь вспомним слова Катрин Витол де Венден, что: «В сознании современных французов укоренилась развращающая мысль – выполнять грязную работу может только мигрант».

Но немец же – стереотип немца это – не только бравый вояка, но и образец дисциплины, аккуратности и трудолюбия. И станет такой, привыкший к аккуратности и труду человек, за собой, извините, дерьмо подбирать. Как пить дать станет, как ни изгаляйся, ведь к чистоте и порядку с детства приучен! А вдобавок еще и безработица с послевоенной бедностью подстегивают. Как с этим-то быть?

А запретить лишние вопросы задавать, и все тут!

А на недогадливых и упрямых управа найдется, не сомневайтесь.

Ладно. С экономикой и вопросами неудобными по ней ясно. Всем по «пилюле подслащенной», а немцам просто рот на замок. Рецепт найден. Но с демографией-то что придумать? Ну, немцам опять же – тот же «рецепт». Это зачем это вы, немцы, так о рождаемости печетесь? Может, вы снова солдат хотите расплодить германских, чтобы всему миру угрожать?!

А как с остальными европейцами поступить, чтоб мозги мыслями не пачкали?

Спокойно! На это сразу три ответа, – три фактора по странному стечению обстоятельств тут же отыскались. И хороши они – вкупе.

Каждый человек на планете Земля любит то, что модно и весело. И далеко не каждый то, что постыдно и осуждаемо. Но если постыдное и осуждаемое весьма вписывается в нужную схему, что делать? Ответ очевиден – сделать так, чтобы постыдное и осуждаемое превратилось в модное и веселое. Да вот хоть с азов, прямо с названия и начать:

«Большая Российская Энциклопедия»:

«Гей (англ. gay) – английское прилагательное, изначально означавшее «беззаботный», «веселый», «яркий, театральный». Однако в современном английском языке (с 1960-х) это слово обычно используется как существительное или прилагательное, обозначающее однополую сексуальную ориентацию – гомосексуальность».

Весело и модно стало являться геями, которые, как известно и как поет классик русского шансона Вилли Токарев: «всегда приметные, всю жизнь бездетные, и на аборты эти дяди не идут». Яркие, красочные гей-парады привлекают в свои ряды новых бойцов-участников. Простота и доступность в поисках новых партнеров, а главное – некая элитарность, создают нужную ауру удобства и приобщения к «тайному высшему обществу». Во всей Европе существуют аналоги популярного анекдота: «Доктор, я гей. – А вы артист, кутюрье, режиссер, художник, политик? – Нет, доктор, я слесарь. – Э, ну, тогда вы не гей. Вы…». Ну и для пущей «элитарности» сделать так, чтобы на социальную верхушку попадали нужные люди. Дать толчок, а после они и сами своих подтянут.

То есть имеется определенная категория людей, коих влечет в сексуальном плане не к противоположному, а к собственному полу. И всегда, во все времена имелась. Этих людей не нужно заманивать красивыми названиями, модными парадами, рекламой элитарности и возможностью легкого «круизинга» – поиска новых партнеров. Эти люди – такие, какие они есть. И будут оставаться верными своим предпочтениям, несмотря ни на что.

Однако таких людей – «истинных гомосексуалистов», как обозначают медики, есть определенное количество. А если сделать так, чтобы это количество искусственно увеличить с помощью людей не с врожденными, а с приобретенными наклонностями? Легко! Нужно просто, чтобы постыдное и осуждаемое превратилось в модное и веселое.

Эта же картина и с представительницами противоположного пола. Даже термин общий придуман – ЛГБТ. Лесбиянки, геи, бисексуалы и трансвеститы. Резонно было в те времена начала 60-х – начала восхождения трехглавой царицы, предположить, что большинство представителей ЛГБТ-сообщества не смогут или не захотят иметь детей. И не станут интересоваться вопросами демографии. Браки и усыновления еще запрещены, да и своих детей иметь не можешь: с чего уж чужими-то интересоваться? И теоретически в первый фактор можно было бы подтянуть любые нетрадиционные сексуальные вкусы. Все они, так или иначе, отвечали поставленным задачам. Просто оказалось, что создать предпосылки для пропаганды ЛГБТ-движения в странах Европы и США более перспективно, нежели чем пропаганда, допустим, зоофилии. Разумеется, и в Европе, и в США определенный процент тех, кто предпочитал проводить досуг не с мужчинами, не с женщинами, а например, с осликами – имелся. Но все-таки процент, простите за тавтологию, любителей любви с ослами в Европе – Америке был невелик, не тот случай. И потому упор пока был сделан на более традиционное ЛГБТ.

Хорошо. Но ведь, как ни пропагандируй, как ни создавай предпосылки, а людей с традиционными сексуальными предпочтениями все равно останется подавляющее большинство. У них будут семьи, а соответственно, и…

А женщина не инкубатор! Это мужчины из сексистских и шовинистических побуждений выдумали устаревшие догмы, что женщина должна быть «хранительницей домашнего очага», «ангелом-хранителем своих детей», «верной и преданной женой» и прочую атавистическую глупость. Долой заскорузлые стереотипы! Женщина – полноправный член общества, со всеми доступными возможностями. Она имеет полное право развиваться в профессиональном плане, делать карьеру, строить личную жизнь таким образом, чтобы прежде всего получать удовольствие, а не ради семейных уз. «Думай прежде всего о своем оргазме» – таков был девиз, ставший новым рекламным слоганом в многочисленных женских журналах.

Ну, и чего такого плохого, по большому-то счету? В конце концов, шла вторая половина XX века. Мир стремительно развивался и менялся. Действительно трудно что-либо возразить, трудно найти осмысленные аргументы, чтобы отказать женщинам в нормальных человеческих правах. Нельзя запретить или ограничить кого-то в возможности самореализации, если человек способен достичь определенного успеха. И если одна условная женщина Х и в потенциале, и по окончательному результату сможет добиться в определенной сфере большего, чем условный мужчина Y, то никто не вправе лишать женщину возможности доказать это на практике. Если этого не получится – значит, жизненные законы все расставят по своим местам. Но законы эти будут равны для всех.

Давайте не будем лукавить. Если мы возьмем абсолютные результаты – женщина мужчине неровня ни в физическом смысле, ни в интеллектуальном. Ни одна женщина в мире не сможет победить абсолютного чемпиона по тяжелой атлетике или по боксу. Никогда чемпионка мира по шахматам не выигрывала у чемпиона мира по шахматам в матче за корону, состоящую, заметьте, не из одной, а из нескольких партий, чтобы исключить элемент случайности. Да такого матча и в регламенте-то нет. Казалось бы, почему? Отбросим бокс, штанги, футбол и прочие атлетические виды спорта. Но в шахматах же не нужны груды мышц, вес, скорость бега? Однако при всем при этом любому ясно, что чемпионка мира по шахматам в пух и прах разобьет подавляющее большинство мужчин на планете. Даже разрядников, а возможно, выиграет и у кого-то из гроссмейстеров мужчин. А много ли мужчин найдется в мире, способных хотя бы приблизиться к результату, который показала Тамара Райнвотер-Гримвуд в уже далеком 1994 году в жиме лежа штанги от груди – 182,5 кг? Да большинство мужчин и сотни килограммов-то не выжмут никогда. И что бы получилось, если бы кто-то сказал маленькой Тамаре, пришедшей на свою первую тренировку, что у нее ничего не получится априори, поскольку она девочка?

То же самое – равные возможности – могут быть у женщин во всех областях. Допустим, карьерный профессиональный рост. Главное, чтобы стартовые и прочие условия были равны, без перекосов как в одну, так и в другую стороны. Что касается такого щепетильного момента, как начавшаяся в те годы пропаганда получения женщиной сексуального удовольствия: простите, но плотские законы природы никто не отменял. В общем-то женщина не только инкубатор, лишенный эмоций. Перегибы просто не нужны.

Ага! – скажет кто-то. – Вот и получилось в итоге то, о чем в своей книге писал Сарацин! Европейские женщины стали заботиться о карьере, о сохранении фигуры, о возможности нагуляться, пока не замужем, а потому и такой демографический результат. Все же ясно?

Не торопитесь. Если бы дело обстояло в одном лишь этом, будущей демографической катастрофы бы не произошло. И вот почему. Разумеется, рождаемость бы сократилась в любом случае. Кто-то из женщин делал карьеру, а кто-то, кому это не нужно или не получилось, не делал бы. Кто-то пускался во все тяжкие, а кто-то становился хорошей женой и матерью. Не забудем и о том, что уровень развития медицины в развитых странах успешно побеждал детскую смертность, повышал предельный возраст женщины для рождения ребенка, увеличивал продолжительность жизни, наконец. Не забудем, что раньше шел постоянный прирост населения, регулируемый болезнями, детской смертностью, войнами. И при сохранении такого же прироста в отсутствие войн (оружие-то ядерное) и успехах здравоохранения Европа бы скоро задохнулась от перенаселенности даже без всяких мигрантов. И если бы дело обстояло только в этом факторе – сама жизнь все бы отрегулировала без посторонней помощи.

Но как же тогда с результатами, которые сегодня наблюдаем?

А вот здесь-то, вмешиваясь в естественный процесс, в дело вступила тяжелая артиллерия:

«Я хочу видеть мужчину избитым в кровавое месиво, с каблуком, забитым ему в рот, подобно яблоку в пасти у свиньи».

Эти слова принадлежали американской феминистке Андреа Рите Дворкин, будущему автору садомазохистского романа «Лед и пламень», начинавшей свою карьеру в 60-х годах. Дворкин выступала за отмену запрета на проведение абортов, распространение контрацептивов среди маленьких девочек и сравнивала угнетение женщин с преследованием евреев в годы холокоста.

«Я считаю ненависть к мужчинам почтенной и возможной политической позицией. Я думаю, что демонизация и очернение мужчин в средствах массовой информации – достойный и стимулирующий политический акт, потому что угнетенный класс имеет право на классовую ненависть к своим угнетателям».

Так считала американская писательница Робин Морган, возглавлявшая в начале шестидесятых организацию «Движение женщин».

«Мужчина по своей натуре – кровопийца, эмоциональный паразит и потому без морального права на жизнь, потому что никто не имеет права жить за счет другого. Насколько люди через свое более высокое развитие и сознание имеют преимущественное право на жизнь по отношению к собакам, так и женщины имеют больше прав на жизнь, чем мужчины. Уничтожение всех мужчин поэтому хороший и оправданный поступок; поступок, который во благо как всем женщинам, так и всему миру».