Когда уходит день

– Да сколько можно нести этот бред! – перебив меня, вдруг вспыхнула Лиза, с силой бросив чашку на пол и разбив ее на мелкие осколки.

– Малыш, ты о чем? – с нелепой улыбкой непонимания спросил я.

– Марк, ты что, и вправду ничего не помнишь?

– А что я должен помнить?

– Ты что, издеваешься надо мной? – возмущенным тоном спросила она.

– Вовсе нет, – пытался оправдаться я, кинув недоеденное яблоко в мусорное ведро. – Просто я правда не понимаю, что здесь происходит и что я должен помнить. Если ты имеешь в виду вчерашние события, то, конечно, я их помню, но зачем на них так реагировать? Да, то, что произошло, было страшным и непонятным, но оно же уже все прошло.

– Да забудь ты наконец о тех событиях, они уже меньше всего меня волнуют. Лучше бы ты беспокоился о том, что происходит сейчас.

– А что происходит сейчас?

– Ну хватит уже! – сорвавшись крикнула Лиза.

– Да ты мне можешь объяснить, что, в конце концов, здесь происходит?

– Когда же ты уже угомонишься? Ну сколько можно повторять одно и то же? – срываясь на слезы, промолвила она.

– Что повторять?

Лиза тяжело вздохнула и, снизив тон, словно выпустив пар, произнесла:

– Уже ничего.

– Да что случилось, ты мне можешь сказать?

– Пожалуйста, Марк, – будто устав со мной спорить, чуть ли не плача, высказалась Лиза. – Ты можешь больше ничего не говорить?

Я был в полном замешательстве от услышанного и не понимал, что происходит, в голову лезли разные дурные мысли. К тому же еще и поведение Лизы вытягивало из меня всю душу. Конечно же, мы и раньше, бывало, скандалили, но в этот раз все было как-то по-серьезному, словно мы сильно отдалились и между нами выстроилась холодная глухая стена, а я никак не мог пробиться сквозь нее и узнать, что на самом деле являлось причиной нашего недопонимания.

Через секунду щелкнул серебряный тостер, выплюнув из себя пару ломтиков поджаренного хлеба и нарушив своим звуком тишину нашей минутной прострации.

Лиза, чуть всхлипнув носом, тут же присела на корточки и молча начала собирать с пола осколки разбившейся посуды. Ее вид показался мне настолько жалобным и беззащитным, что я не смог просто так стоять в сторонке и смотреть на это. Я подошел к ней и нежно обхватил ее женственное плечико.

– Эй, малыш, – спокойным голосом произнес я. – Все будет хорошо.

– Ничего не будет, – со слезами сказала она. – Ты каждый день мне это обещаешь.

– Ты о чем?

Устало вздохнув, Лиза снова посмотрела на меня наполняющимися влагой глазами и тихо проговорила:

– Я не могу так больше. Меня уже тошнит от нашей жизни. Ты мне все время говоришь, что все наладится, но этого так и не происходит. Мне уже постоянно кажется, что наши души где-то затерялись во Вселенной. Каждый прожитый день в этом мире становится для меня все бессмысленнее и бессмысленнее.

Ее слова настолько были пропитаны отчаянием и горечью, что я тоже уже был готов разделить с ней уныние этого мира. Даже во рту пересохло от таких разговоров. Но все же умом я понимал, что не должно быть все настолько мрачным, как это описывала Лиза. Что-то другое заставляло ее так себя проявлять.

– Малыш, ну, может, все не так уж и плохо, – промолвил я, взяв чашку и налив туда кипятка для кофе. – Помнишь, мы вчера вечером обсуждали, как здесь может быть весело?

– О каком веселье ты говоришь? – расстроенно высказалась Лиза. – С того момента, как мы попали сюда, я задаю себе всего лишь один вопрос, на который до сих пор не знаю ответа: а для чего мы вообще существуем здесь?