Когда уходит день

Я посмотрел на лежащий на обочине велосипед и, задумавшись об утопии нашего общества и его надуманных идеалах, сказал:

– Печально, что только так люди могут показать свое превосходство над остальными. Неужели зависть, тщеславие и гордыня могут управлять всем обществом?

– Ну, минуту назад ты сам хотел перед кем-нибудь похвастаться.

– Да, это точно, – вздохнул я. – После твоих слов мне теперь вообще этот автомобиль кажется простым куском металла на колесах и не больше. Даже удивительно, как вещи могут так быстро меняться.

– Я думаю, что меняется всего лишь наше отношение к ним. Это общество диктует, чему нам нужно поклоняться.

– Да, наверное, ты права. Просто, казалось бы, такая очевидная истина должна быть видна невооруженным глазом, но мне почему-то нужно было попасть сюда, чтобы осознать всю эту правду.

– Ну, иногда какие-то события заставляют нас совершенно по-другому взглянуть на мир.

– Да, только уж слишком высокая цена у этого осознания, – промолвил я, поглядывая на тоскливые одинокие улочки.

Эта дорогая машина была первой ступенькой, изменившей мои суждения о совершенно простых вещах. Она позволила мне со стороны посмотреть на наше тщеславное общество, погрязшее в навязанных идеалах, алчности, обмане и других человеческих пороках. Чуть позже я понял, что смог увидеть всю эту палитру людского негатива только потому, что в этом одиноком мире такие вещи были просто смешными, глупыми и ненужными. Но все же, несмотря на всю испорченность нашего общества, я хотел в нем жить. Я хотел быть частью его и даже иногда пользоваться некоторыми людскими пороками, чтобы потешить себя. Очевидно, мы были так устроены, что просто жить и наслаждаться жизнью не могли. Нам нужно было вечно превосходить кого-то и стремиться вверх. Это была единственная наша среда обитания, в которой мы ощущали себя живыми и чувствовали свое мнимое предназначение. И это было во мне тоже. Я вглядывался в пустые окна жилых зданий и всем сердцем жаждал там кого-нибудь найти. Я воображал, что скоро, а возможно, даже завтра весь этот мир вновь станет прежним, наполненным людьми, шумом и нашими близкими.

Дорога по пустынному городу заняла у нас около двадцати минут. Подъехав к торговому центру, я бросил машину прямо перед входом, там, где стоянка была строго запрещена, но только не сегодня и только не для меня.

На удивление, в этом скоплении магазинов еще был свет. И когда мы зашли внутрь, то увидели то, что раньше могло присниться только во сне. Десятки магазинов с множеством дешёвого и дорогого товара предлагали нам свой ассортимент как единственным посетителям совершенно даром. Это было похоже на ярмарку вседозволенности. Казалось, будто во всем мире убрали продавцов и отменили деньги и теперь, чтобы что-то купить, нужно было просто подойти и безвозмездно взять это.

Прохаживаясь по огромным площадям безлюдного торгового центра, я чувствовал себя королем. Мне было позволено делать все, что угодно, и никто не смог бы меня в чем-то упрекнуть. Это был наш новый мир, наполненный вседозволенностью и безнаказанностью.

– Я даже не знаю, с чего начать, – повернувшись ко мне, с восторгом сказала Лиза.

– Детка, сегодня можешь себе ни в чем не отказывать.

– Вы так щедры ко мне…

– Сегодня все ради вас, мадам, – снова начав игру, произнес я, взяв ее за талию.

– Какая прелесть! – внезапно проронила она, резко остановившись около одного из магазинов. – Марк, посмотри, какие здесь чудесные шубки.

– Бери любую! – великодушно высказался я, понимая, что ни за что платить не нужно.

Лиза тут же радостно впорхнула в магазин и, взяв там сразу три шубы, направилась в примерочную.

– Ну, как тебе? – спросила она, надев на себя одно из норковых одеяний.

– Ты в этом просто красавица!

– Пока еще не совсем, но сейчас буду! – кокетливо ответила она и таинственно удалилась в соседний магазин.

– Ты куда? – кинул я ей вслед.

– Я сейчас…

Пока Лиза что-то там затевала, я решил и себе найти что-нибудь подходящее. И первый попавшийся мне магазин стал просто кладом. Это была лавка дорогих наручных часов. Там было неимоверное количество разнообразных часовых механизмов, одетых в корпуса дорогих брендов, манящих мой взгляд сиянием в витринах. Это были не просто часы, это были произведения искусства. Их выбор был настолько велик, что глаза разбегались в разные стороны.

Конечно же, я и раньше замечал этот магазин, но каждый раз, проходя мимо него, даже и не думал войти внутрь. Я знал, что там нет ни одного ценника, который был бы мне по карману. Но сейчас все это великолепие было в моем распоряжении. Во мне тут же проснулась какая-то необычная жадность и желание забрать все и сразу. Охваченный вседозволенностью, я начал примерять одни часы за другими, при этом смотря на себя в зеркало и представляя, как окружающие будут с восхищением смотреть на меня и мой дорогущий наручный механизм. Но тут я внезапно вспомнил про то, как ехал сюда, и про дорогой автомобиль, ждавший меня у входа. Он был такой же, как и все эти бесценные часы. Я увидел во всех этих недешевых вещицах что-то общее. Все они были наполнены пафосом и высоким статусом, помогающим их обладателю занимать определенное место в обществе и ничего более. Но здесь все это никто не мог оценить. И я еще с большей силой начал осознавать, что все эти дорогие вещи специально придуманы обществом, чтобы хоть как-то возвышать и выделять из толпы маленькую горстку людей, которая могла себе позволить что-то подобное. Мне стало казаться, что этот мир словно хотел дать какой-то знак о ценностях нашего общества либо пытался заставить меня что-то пересмотреть в жизни. И, надо сказать, ему это практически удалось. Все часы на витрине сразу же показались совершенно одинаковыми безделушками, которые выполняли всего одну функцию – показывали время.

Недолго думая, я вытащил первые попавшиеся на глаза часы и сразу нацепил их на руку, даже не посмотрев в зеркало.

– Марк, ты где? Иди сюда! – вдруг окликнула меня Лиза.

– Иду… – отозвался я и тут же метнулся к ней в соседний магазин шуб.

Лиза тоже всегда умела выбирать красивые и изысканные вещи. И на этот раз ей удалось это сделать просто на славу. Увидев меня внутри магазина, она вышла из примерочной комнаты в одной пушистой шубе и пикантном нижнем белье и направилась ко мне навстречу медленной, обворожительной походкой, покусывая свои сочные губки. Ее жаждущий взгляд будил самые неистовые желания, которые вырывались из моей головы наружу. А обстановка магазина, который в обычное время должен был быть очень многолюдным, словно запретный плод, притягивала меня.

Подойдя ко мне, Лиза медленным движением скинула с себя шубу на пол и, оставшись только в одном нижнем белье, посмотрела на меня игривыми темно-зелеными глазками и будто безмолвно разрешила: «Бери меня».

– А я и не знал, что ты такая развратница! – обронил я, нежно притянув ее к себе и ощутив приятный и дурманящий аромат ее тела.

– У меня есть хороший учитель, – кокетливо отозвалась она и дерзко обхватила своими губами мои. В страстном теплом поцелуе мы медленно опустились на мягкую шубу. Наше дыхание соединилось в чувственном поцелуе. Но не успел я скользнуть рукой по ее изящным изгибам тела, как резко отключился свет во всем торговом центре. Наступила непроглядная тьма. Оказалось, что в этой части огромного торгового помещения среди сплошных витрин не было ни одного окна. А в тех местах, где они, возможно, и были, висели рекламные баннеры, надежно заслоняющие собой весь проникающий свет.

– Что-то мне это напоминает, – с иронией произнес я, лежа на теплой шубе.

– Неужели опять начинается?

– Думаю, что нет. Мне кажется, что это просто отключилось электричество, ведь здесь некому за ним следить.

– Марк, а если все же здесь начинает происходить то же, что и на озере? – с беспокойством проговорила Лиза. – Я не хочу еще раз погружаться в этот кошмар.

– Малыш, сильно сомневаюсь в этом. И к тому же я все больше подозреваю, что все происходящее здесь кем-то спланировано.

– Почему ты так думаешь?

– Ты разве не заметила, что когда у нас дело доходит до интима, так свет сразу отключается? – ухмыльнувшись, предположил я, начав собирать нашу одежду с пола. – Так произошло в доме на озере, и то же самое случилось здесь. Такое ощущение, что они специально прячут такие моменты от посторонних глаз. Может, это действительно чей-то придуманный проект вроде телешоу и за нами просто наблюдают?

– Но это все бессмысленно. И к тому же сделать такое практически невозможно. Марк, я не знаю, будет здесь что-то еще происходить или нет, но мне страшно, я устала и хочу домой, – расстроенно заключила Лиза, взяв меня за руку.

– Хорошо, – грустно вздохнув, ответил я. – Давай соберем все наши покупки и будем потихоньку выбираться отсюда.

Медленно передвигаясь по непроглядной темноте пролетов торгового центра в поисках выхода, мы пробирались по мрачным коридорам, ощупывая каждую стену. Временами мне даже казалось, что из этой черной бездны вообще нет выхода.

– Марк, только не отпускай мою руку, а то мы здесь потеряемся навсегда, – с волнением попросила Лиза, следуя за мной сквозь кромешную темноту.

– Не переживай малыш, выход уже где-то рядом, я это чувствую.

– Я надеюсь на это! – с энтузиазмом ответила она.

Наконец, завернув за угол очередного пролета, я увидел вдалеке белую точку, от которой исходили лучи света. Это было не что иное, как стеклянная дверь на улицу. Обрадовавшись, мы сразу ускорили наши шаги и вскоре оказались у самого выхода. Но стоило распахнуть двери, как нас тут же накрыл порыв теплого уличного ветра, а непривычный солнечный свет ослепил после долгих блужданий по темноте.

Выйдя на улицу, Лиза глубоко вздохнула и, пригладив развевающиеся на ветру красивые локоны, спросила:

– Марк, ты чувствуешь?

– Что именно? – в недоумении произнес я.