Когда уходит день

– Нет уж! Я хочу, чтобы там все было по-прежнему.

Когда мы выскочили на магистраль, я начал выжимать из своей машины всю мощь и разгонять ее до предела, стараясь быстрее добраться до дома. Я несся на всех парах, нарушая дорожные правила. И только брошенные на дороге автомобили, которых с приближением к городу становилось все больше и больше, заставляли меня изредка притормаживать и объезжать их. Я ехал как уж, виляющий своим хвостом сквозь дикие заросли. При этом я старался вглядываться внутрь каждого автомобиля, стоящего на дороге, пытаясь высмотреть там хоть кого-нибудь. Но все было тщетно.

– Марк, я все-таки не понимаю, что же происходит на самом деле? – проронила Лиза, печально поглядывая на пустынный пейзаж. – Куда делись все люди?

– Не знаю, малыш. Может, дома нам кто-нибудь об этом расскажет? – вздохнув, обмолвился я. – Нам бы поскорее добраться туда. Там мы как минимум будем в безопасности.

Лиза также глубоко вздохнула, посмотрела на меня и будто что-то хотела сказать, но потом резко передумала и замолчала, отвернувшись к окну и думая о чем-то своем.

– А может, произошла какая-то экологическая катастрофа? – вновь заговорила она через некоторое время.

– А почему мы тогда до сих пор живы?

– Не знаю. Может, мы были в какой-то защищенной местности.

– Да, вот только, судя по вчерашним событиям, мы как раз и были в самом эпицентре этих непонятных явлений.

Послеобеденное солнце еще ярко светило в небе. Мы были полны надеждой найти все ответы в своем городе. Казалось, что родные стены просто не смогут подвести нас. Ведь дома всегда безопасно, тепло и все просто и понятно. Но, как оказалось, это было все иллюзией. Как только мы подъехали к самой границе нашего мегаполиса, путь нам преградило множество таких же брошенных на дороге автомобилей.

– Здесь куча машин… – тихо обронил я, аккуратно объезжая завораживающих железных призраков.

– Что?

– Такое количество машин здесь могло образоваться либо утром, когда все начинают ехать в город по своим делам, либо вечером, когда все начинают возвращаться домой, – пояснил я. – Скорее всего, здесь произошел такой же феномен, как и у нас, только он случился либо сегодня утром, примерно с восьми до десяти часов утра, либо вчера вечером, примерно с пяти до семи часов вечера. Это часы городских заторов.

– Но у нас же все произошло совершенно в другое время! – проронила Лиза, удивленно посмотрев на меня. – Был вечер, но было уже темно. Наверное, часов девять.

– Точно, – обмолвился я. – И если предположить, что это явление вчера шло со стороны города, поразив его около семи часов вечера, то, действительно, получается, что мы находились в отдаленной зоне и до нас все дошло только спустя пару часов. А если допустить мысль, что наш город был поглощен этим феноменом сегодня утром, тогда выходит, что волна этого необъяснимого явления шла с нашей стороны и донеслась сюда лишь только через ночь.

– Ты думаешь, это пролетело по всей планете постепенно, перепрыгивая с одного города на другой? – с неподдельным интересом спросила Лиза, глядя на одну из машин, врезавшихся в столб на обочине.

– Пока не знаю, но нужно поискать кого-нибудь в людных местах. Ведь кто-то должен был там остаться так же, как и мы.

Проезжая по центральным улицам города, который в это время должен был переполняться людьми, громкими звуками клаксонов и проезжающими автомобилями, я видел лишь одиночество. Мистическая пустота города будоражила воображение, а брошенные машины напоминали фильм-катастрофу.

Я решил начать поиски таких же уцелевших людей, как и мы, с центрального парка. В обычное время он являлся самым знаменитым и оживленным местом города. Возведенные зеленые угодья посреди бетонно-стеклянных лабиринтов нашего мегаполиса всегда приманивали к себе толпы людей. Этот парк был излюбленным местом горожан, желающих уединиться с природой и насладиться умиротворением и покоем. И находилось это место отдыха на небольшом возвышающемся холме, утопающем в зелени. Сверху этот парк был похож на маленькую, заросшую деревьями выпуклость посреди города.

Я остановился у знака «Въезд на территорию парка воспрещен». Не знаю, чем я тогда руководствовался: чувством безнаказанности, страхом покидать автомобиль или просто нежеланием ходить пешком, но решил, не выходя из-за руля, проехать на машине по всему парку и таким образом поискать кого-нибудь. Въехав на одну из пешеходных дорожек, мы медленно начали пробираться вверх.

Осматриваясь по сторонам, я наблюдал живописные картины сочных газонов, по которым, словно паутина, расстилались вымощенные брусчаткой аллеи. Все эти мозаичные тропинки были окружены раскидистыми желто-зелеными деревьями. На небольшом друг от друга расстоянии, преимущественно под теми самыми деревьями, стояли узорчатые скамейки, гармонично вписывающиеся в общий пейзаж парка. Этот парк был похож на красиво упакованный подарок, внутри которого была пустота. Едкий запах одиночества словно пропитывал все вокруг.

Еще несколько часов назад здесь было шумно и весело, а теперь лишь скомканные на зеленых газонах покрывала напоминали о пикниках, которые люди проводили в веселых компаниях. На секунды я даже воображал, что здесь еще кипит жизнь. Люди спокойно отдыхают на природе, веселятся и получают светлые впечатления под приятным осенним солнцем. Конечно же, то было все игрой моего воображения, а на самом-то деле парк был просто усыпан брошенными вещами. По всей аллее были разбросаны попкорн, какие-то пакеты и даже велосипеды – в общем, все, что люди брали для прогулок и пикников.

– Смотри! У кого-то сорвалось свидание на самом интересном месте, – я указал взглядом в сторону ближайшей лавочки, на которой лежал разбросанный букет из крупных красных роз с немножко обтрепанными лепестками.

Да, – обреченно вздохнув, сказала Лиза. – И, судя по такому красочному букету, познакомились они недавно, и, наверное, все самое интересное и волнительное их должно было ждать еще впереди.

Слегка улыбнувшись, мы молча переглянулись и продолжили рассматривать окраины парка.

– А вот, смотри! – проговорила Лиза, заинтересованно посмотрев на одну из лавочек. – Я уверена, что на этой скамейке сидели две молодые девушки.

– Как ты это определила? По оставленным дорогим и модным сумочкам?

– Ага! – улыбнулась она.

– Это забавно. Я раньше никогда не думал, что по брошенным вещам можно точно угадать человека.

– Зато я всегда могла определять сущность людей по туфлям, одежде и прическе.

– Неужели? А меня ты тоже можешь определить по туфлям? – ухмыльнувшись, спросил я.

– Нет, – рассмеялась она. – Потому что мы вместе покупали тебе туфли.

– Ну, хорошо. А что тогда ты скажешь вот об этих вещицах? – проговорил я, медленно проезжая около очередной скамейки, на которой лежала газета, придавленная нелепыми очками, а рядом покоилась разложенная шахматная доска с разбросанными фигурами.

– Мне кажется, что на этой лавочке сидели старики, которые играли в шахматы и смаковали свои минуты жизни в обсуждении каких-то повседневных новостей с такими же одинокими сверстниками.

– Ты знаешь, – спустя некоторое время выдавил я, не отрывая взгляда от дороги. – Я только сейчас задумался о том, что каждый пришедший сюда имел свои какие-то мысли, мечты, надежды, и все это испарилось. Даже в уме не укладывается, как это все могло исчезнуть в одночасье.

– Это грустно… – тяжело вздохнув, проронила Лиза и замолчала.

Тем временем мы подобрались к самой вершине парка. Дальше дороги не было. Но впереди предстала еще одна картина, взбудоражившая наши души.

– О боже, Марк! Ты только посмотри на это… – выйдя из машины, промолвила Лиза. – Как такое вообще могло произойти?

– Это ужасно… – отозвался я.

На самом возвышенном месте парка, среди зеленых газонов и ветвистых деревьев, располагалась полянка, которая была излюбленным местом родителей, гуляющих с маленькими детьми. Когда мы увидели ее, наши сердца будто пронзило иглами. Вся лужайка была усыпана брошенными пустыми детскими колясками. Все они молча стояли и будто ждали, что за ними кто-нибудь придет. Мой взгляд переходил от одной коляски к другой, словно я слышал детский плач со всех сторон. Меня будто начало раздирать изнутри, когда я представил, как все эти малыши разрываются от плача в тот момент, когда их родители начинают погибать. Эти маленькие беспомощные существа даже не могли сами бороться за свое существование. Не понимая, что происходит вокруг, и потеряв защиту в виде взрослых, они могли только истошно кричать и надеяться, что кто-нибудь придет к ним на помощь.

– Куда же Бог смотрел, когда все это происходило? Неужели он ничего не мог поделать? Ведь это же дети, они еще ни в чем не были виноваты, – огорченно проговорила Лиза, стоя в окружении брошенных колясок.

В ту секунду меня будто поглотила какая-то атмосфера одиночества и страха за потерю будущего всей нашей планеты. Я стоял в раздирающей душу тишине среди деревьев, замерших от безветрия, и думал о надвигающемся на нас бессмысленном и одиноком бремени бытия.

– Ты знаешь, – обронил я, подойдя к Лизе. – У меня такое ощущение, как будто весь мир просто очистился от гнетущих паразитов, сорвав с себя толстую корку, пропитанную человеческой ненавистью, злобой, выхлопными газами и всякими пакостями, которые создавал человек. Возможно, наша планета использовала все произошедшие события, чтобы наконец-то с облегчением вздохнуть.

Лиза грустно посмотрела вдаль на высотные здания, возвышающиеся сразу за холмом парка, и затем, обернувшись ко мне, сказала:

– Я не знаю, что нам теперь делать.

Я ничего ей не ответил, а лишь, слегка приобняв за плечи, молча постоял с ней некоторое время и потом тихо произнес:

– Может, пойдем еще кого-нибудь поищем?

– Но где? – удивленно посмотрев на меня своими зелеными глазами, поинтересовалась Лиза. – Я не знаю других городских мест, в которых могло бы собираться больше людей, чем здесь.

– Я думаю, что стоит посмотреть еще там… – указал я рукой в сторону скопления высоких зданий.

Сразу за парком величественно возвышался офисный центр города. Он весь был утыкан серыми небоскребами, походившими издалека на стеклянные карандаши разной высоты. Они были видны с любой точки города и собирали в себе всю деловую жизнь.