Когда уходит день

– Запах одиночества. Здесь будто все пропитано им.

Я внимательно посмотрел по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху, затем тоже глубоко вздохнул и будто бы и вправду услышал какой-то шепот одиночества. Он исходил от скрежета пустых пивных банок, гоняемых ветром по асфальту, от шелеста выброшенных полиэтиленовых пакетов, парящих по дорогам и цепляющихся за колеса покинутых автомобилей, и даже от самого шума ветра, качающего кроны деревьев. Вся пустота города, наполненная беспризорными звуками, будто стонала от нестерпимой боли.

– Да. Сейчас я тоже что-то такое почувствовал, – слегка улыбнувшись, обмолвился я.

– Здесь что-то изменилось, – задумчиво сказала Лиза.

– Да. Это ветер! – через мгновение сообразил я. – Его раньше здесь не было. Так же, как и у того магазинчика на трассе. Сначала было все спокойно, а потом появился ветер, который чуть форточку в туалете не разбил.

– Я думаю, что это не только ветер, – с каким-то волнением в глазах высказалась Лиза. – Здесь что-то снова начинает происходить.

– На этот раз, возможно, ты и права.

– Марк, мне страшно, – тихо проговорила она, глянув на меня. – Давай поедем домой.

– Хорошо, как скажешь, – согласился я, нежно приобняв ее. – Мы все равно уже вряд ли сможем кого-нибудь здесь найти.

Уставшие и изможденные от прогулки и длительной дороги, мы поколесили домой по пустынным улицам одинокого города, не забыв при этом забрать мой автомобиль, оставленный в парке.

Как только мы вошли в свое жилище, я сразу почувствовал какие-то странные ощущения. Они будто погружали в какую-то фальшивую сумеречную реальность. Наш дом был будто частью меня, в нем было все необыкновенно родным: стены, запах и даже ощущения, но это все было каким-то ненастоящим и лишенным жизни. Я не мог позвать в гости друзей, чтобы весело посидеть с ними и посмеяться над случившимся, я не мог поговорить со своими близкими, я даже не мог просто включить телевизор, потому что во всем городе не было электричества. Весь этот дисбаланс чувств вызывал во мне какое-то непреодолимое уныние.

– Все так странно… – обмолвилась Лиза. – Такое ощущение, что мы дома, все как всегда, но что-то не так.

– Ты тоже это почувствовала? – слегка удивившись, проронил я.

– Ага, ты что, забыл, мы же с тобой даже мыслим одинаково, – ухмыльнулась она.

– Тогда ты должна знать, как сильно я хочу есть.

– Именно об этом я сейчас и подумала, – проговорила она и направилась на кухню.

Тем временем, устроившись на диване в гостиной, я стал озадачено разглядывать каждый угол своего и в то же время, как мне тогда казалось, чужого дома, не упуская из вида даже электроприборы.

– Здесь тоже перегорели все лампочки? – с интересом спросила Лиза, щелкнув выключателем.

– Я думаю, что нет, – доставая цельную лампу из настольного светильника в гостиной, сказал я. – Здесь, как и во всем городе, просто нет электричества.

– Ты думаешь, что здесь не было такого сумасшествия, как на озере?

– Не знаю, малыш, – уставшим голосом отозвался я. – Но раз уж все куда-то подевались, то, наверное, здесь тоже что-то произошло.

Через несколько минут мы плотно поужинали, и усталость начала медленно отпускать, постепенно перетекая в сонное настроение. На настенных часах уже был 21 час 20 минут. Не дожидаясь позднего вечера, мы решили перебраться в спальню, чтобы, наконец, расслабиться и отдохнуть после тяжелого дня.

– А что мы будем делать дальше в этом одиночестве? – грустно проговорила Лиза, запрыгнув на кровать и повернувшись боком ко мне.

– Продолжать наслаждаться жизнью, – скидывая с себя верхнюю одежду, предположил я. – Ведь мы же хотели, чтобы нас никто не беспокоил и мы просто отдыхали.

– Да, но просто… – разочарованно и задумчиво проронила Лиза, стараясь вставить свои мысли в нужные фразы. – Просто… Как бы так сказать… Я имею в виду, что никого нет, даже не с кем поговорить, одна пустота какая-то.

– Но в этом же есть и свои плюсы, – восторженно заявил я, плюхнувшись на кровать и так же повернувшись набок к Лизе лицом. – Например, мне стало нравиться ходить за покупками и при этом еще и зарабатывать деньги, забирая кассу, как в том магазине на трассе.

– Марк, а зачем тебе здесь деньги? – как-то грустно произнесла Лиза.

– Чтобы ты ни в чем не нуждалась и мне больше не пришлось ходить на работу.

– Все это, конечно, здорово, но здесь и так не надо ходить на работу. Просто даже некуда. И теперь непонятно, когда мы снова сможем вернуться к своим обычным трудовым будням, потому что сейчас одному только Богу известно, где мы на самом деле находимся и существует ли отсюда выход.

– А мне все-таки хочется верить, что, возможно, уже завтра весь этот необъяснимый хаос развеется и все закончится, – задумался я, перевернувшись на спину и уставившись в темный потолок. – Появится какой-нибудь человек, который выйдет на улицу и скажет: «Шоу окончено». Или же все само собой просто вернется на круги своя, в городе снова появятся люди, и жизнь закипит заново. Жаль только, что я мало денег успел урвать.

– Да, было бы неплохо, – не отрывая от меня взгляда, проговорила Лиза. – А если бы ты еще набрал внушительную сумму, то мы бы и разбогатели вдобавок.

– Да, не жизнь, а сказка.

– Да… – вздохнув, протянула Лиза. – Но вот только мне почему-то кажется, что это все так быстро не закончится. А пока мы живем в этом пустынном городе, нам и не на что тратить деньги. Да и деньги здесь просто красивые бумажки и не более того.

– Бумажки… – ухмыльнулся я. – Я как-то не задумывался об этом раньше. А ведь и вправду они здесь всего лишь нарисованные на бумаге картинки. Даже и не верится.

– Да, это так, – с серьезным видом высказалась Лиза, как будто хотела изо всех сил внедрить эту мысль мне в голову. – И будь они даже из золота, дерева или чего-то еще, ничего бы не поменялось. Их единственное предназначение – быть наградой за твою выполненную работу.

– Выполненную работу?

– Ну да. Это как компенсация твоей потраченной энергии. Ведь когда ты ходишь на работу, ты же тратишь там свою энергию.

– То есть ты хочешь сказать, что, когда я ломал голову в офисе над проектами, я тратил свою энергию?

– Ну да. Ты тратил умственную энергию. Тебе там нужно было напрягаться и сосредотачиваться. А кому-то приходилось заниматься тяжелым трудом на заводе и тратить там свою физическую энергию.

– Да… Интересно получается.

– Да, вот только самое обидное в этом то, что за такую колоссальную потерю энергии люди получают всего лишь мизерную оплату в виде денег, которых никому не хватает.

– Ну, наверное, поэтому многие готовы даже убивать за эти разрисованные деньги, – сказал я, слегка привстав и подмяв под собой подушку.

– Да, наверное, – проговорила Лиза, уставившись задумчивым взглядом в какую-то невидимую точку в темноте нашей комнаты. – Просто иногда в уме не укладывается, как наше общество устроило такую систему, в которой крупные корпорации, словно ненасытные звери, поглощают в нереальных объемах энергию людей и за это дают им небольшое количество каких-то бумажек.

– Но зато на эти бумажки мы можем позволить себе купить и еду, и машину.

– Так еда и машина, на которую тебе нужно копить годами, – это тоже результат чьей-то потраченной энергии. Это же товары, и их тоже кто-то создавал, затрачивая свои силы. Просто весь абсурд в том, что большая часть этой энергии несправедливо оседает у руководителей корпораций.

– Тогда получается, что когда мы работаем, а потом что-то покупаем, да еще и кормим корпорации, то мы просто меняем свою энергию на чужую с помощью денег? Так, может, это и есть основа всей мировой экономики – обменивать энергии людей и оставлять большую ее часть в корпорациях?

– Может… – ответила Лиза, тяжело вздохнув. – Вот только поэтому нам и не нужны здесь деньги. В этом пустом мире просто не с кем обмениваться такой энергией. Все заводы остановились, офисы превратились в пустые помещения, а все то, во что люди вкладывали свою часть энергии, теперь валяется на улице и не имеет никакой ценности. Да и сами деньги тоже превратились в никому не нужную разноцветную бумагу.

– Да, но зато теперь мы все это можем брать и безвозмездно использовать для себя, – слегка ухмыльнувшись, проронил я.

– Только теперь в этом нет никакого смысла, – Лиза посмотрела на меня с такой печалью, будто на ее глазах рушился весь наш привычный мир. – Ты знаешь, я только сейчас поняла, насколько бессмысленна будет наша жизнь, если мы застрянем здесь навечно. Ведь не только деньги потеряли свою цену и смысл, но и все остальное тоже.

– Ты о чем? – чуть напрягшись, высказался я.