Жертвоприношение. Книга 2. Сердце Льва

– Хорошо, – ответил я, осторожно прихлебывая горячий чай.

Мастерская дяди Сережи, насколько я знал, никогда не приносила золотых гор, но, по нашим расчетам, на жизнь должно было хватить. Но, кроме денежного вопроса, меня очень сильно волновал еще один. И я решил поговорить об этом с другом.

– Миша, – начал я. – Как ты думаешь, «болгары», узнав, что сервис продолжает работу, придут сюда снова? Они ведь не получили то, что хотели от твоего отца?

– Я и сам часто думаю об этом, – закурив, ответил друг. – И, признаюсь, у меня кровь в венах закипает от мысли, что эти ублюдки могут снова переступить порог нашего гаража!

– Я хотел сказать тебе еще кое-что. Только обещай держать это в тайне. Ладно?

– О чем речь, Лев… говори, конечно.

– Лиза сказала мне, что к ее отцу тоже приходили «болгары». Требовали деньги.

– Вот те раз, – присвистнул мой друг. – И что он собирается делать? В смысле, Лизин отец.

– Не знаю, – пожал плечами я. – Он не говорил ей об этом, Лиза случайно услышала.

Миша потушил сигарету в пепельнице. Я заметил, что пальцы моего друга дрожат. Миша уловил мой взгляд и, поняв, что скрывать свою злость бесполезно, схватил со стола гаечный ключ и с силой запустил его в стену.

– Мрази! Всех бы передушил своими руками!

– А что нам мешает? – сказал я.

– В смысле? – Миша удивленно поднял брови.

– Помнишь, я говорил о том, что наш клуб может быть не просто объединением байкеров, а чем-то большим. Мы могли бы защитить наш район, оградить тех, кто нам дорог. Не пустить сюда «болгар».

– Ааа… – Миша задумчиво почесал голову. – Как же нам это сделать?

– У нас есть шанс. Прямо сейчас, – сказал я. – Надо вломить ублюдкам, которые придут в магазин к Лизиному отцу. Чтобы они поняли, что здесь просто так не получится.

– Ты думаешь, мы сможем сделать это вдвоем?

– Ну… мы можем взять Костю. Понимаешь, – сказал я, – здесь главное начать, дать толчок. Если у нас получится, люди увидят, к чему нужно стремиться.

– Слушай, – Миша плюхнулся на диван и закурил. – А мысль-то хорошая…

– А я про что!

– Только я не уверен, – сказал друг, – что кто-то пойдет за нами. Кто мы такие? Два пацана, которые ковыряются в гараже?

– Вот поэтому нам и нужен клуб! – ответил я. – Это нечто большее, чем ты или я. Нужен символ. «Ангелы» – вот, что нам поможет. Это название известно всем, за ним стоит история. И мы с тобой можем ее продолжить!

Немного прибравшись в гараже, мы с Мишей выкатили свои байки во двор. Дождь закончился, нам хотелось прокатиться, подышать свежим, наполненным озоном воздухом и… конечно же, мы хотели «обновить» свои косухи. Все-таки одно дело примерять их перед мутным зеркалом в гараже и совсем другое – ехать в них по городу, ловя удивленные и восторженные взгляды прохожих.

Миша отполировал отцовский «Харлей» до блеска. Я со своим «Кавасаки» смотрелся на его фоне довольно жалко. Мой завистливый вздох утонул в сочном рокоте мотора, когда друг завел мотоцикл и покрутил ручку газа. Я нацепил очки и застегнул под подбородком защелку шлема. Мы с Мишей никогда не любили закрытые мотоциклетные «горшки», поэтому пользовались горнолыжной экипировкой. Защита головы лыжника напоминает классический шлем-каску – прародителя этого элемента мотозащиты. И, судя по старым фотографиям, именно такие шлемы носили первые «Ангелы».

Я убрал подножку, выжал сцепление, щелкнул левой ногой рычаг переключения передач, тронулся и… тут же остановился. Причиной был странный парень, который, увидев нас, замахал руками и бегом направился к воротам гаража.

– Ребята! Ребята, подождите! – кричал он.

Мы с Мишей сняли очки, удивленно глядя на нелепо спешащего человека. Он бежал, немного пригнувшись, словно герой фильма про войну во время бомбежки, и смешно семенил ногами.

– Ребята! Привет! – переводя дыхание, сказал парень.

– И тебе привет, коль не шутишь, – Миша взглянул на меня, я в ответ лишь пожал плечами.

– Вы не узнаете меня? – спросил парень. Он в упор посмотрел на Мишу и улыбнулся, отчего его лицо стало еще более смешным.

– Погоди… – задумчиво произнес мой друг. – Витя? Воронов? Ворон! Ты что ли?!

На лице парня я прочитал радость. Имя, произнесенное Мишей, вертелось в моей голове – наконец, мне тоже удалось вспомнить этого человека.

Витя Воронов когда-то жил с Мишей в одном подъезде и учился в нашей школе на четыре класса младше. Он был смешным и каким-то нелепым, за что ему частенько доставалось от старшеклассников. Мы с Мишей, вернее, чаще всего мой друг, иногда выручали Витю, когда школьные хулиганы начинали прессовать его слишком сильно. За это Ворон считал нас своими друзьями, хотя мы, должен признаться, сторонились этого парня, как и все остальные.

Витя был довольно замкнутым, ходил в одной и той же одежде, плохо учился. Ходили слухи, что виной этому была неблагополучная ситуация в семье – говорили, что мать Ворона сильно пьет, а отец уже давно ушел из дома. Когда мы с Мишей перешли в восьмой класс, Витя перестал ходить в школу и не появлялся во дворе. Вскоре в квартиру, где он жил с матерью, въехали новые жильцы. Мы думали, что Витя с мамой просто переехал, или, может быть, жилье забрали за долги. Так или иначе, о Вороне мы забыли довольно быстро. И вот теперь, спустя почти десять лет, этот парень неожиданно объявился перед воротами нашего гаража.

– Ребята, я так рад, что встретил вас!

Витя, похоже, был искренне счастлив встрече, он набросился на Мишу с объятьями так, что мой друг чуть не упал с байка. Я, проворно выставив подножку, этой участи избежал.

– Ворон, откуда ты взялся? – спросил Миша. – Мы тебя сто лет не видели!

Витя виновато пожал плечами, словно извиняясь за долгое расставание, и рассказал нам свою историю. Он еще в школьные годы был достаточно прямолинейным:

– Миша, я помню нашу последнюю встречу. Парни из десятого порвали мои единственные штаны, а ты тогда дал мне свои спортивки, чтобы дойти до дома. Я пришел, а мать, увидев, стала кричать на меня. Говорила, что я украл их! Она была пьяна и ударила меня. И в тот момент я понял, что больше не могу! Ребята, я не знаю, как так получилось, но мной овладела такая ярость! Лев, можешь дать сигарету, а?

Я протянул Ворону пачку, он взял одну сигарету и достал из кармана коробок. Миша, не дожидаясь, пока Витя зажжет спичку, щелкнул своей зажигалкой.

– Спасибо! – сказал Ворон. И продолжил. – Короче, я зарезал ее тогда.

– Чего?! – мы с Мишей удивленно подняли брови.

– Ну, да! – пожал плечами Витя. – Зарезал… понимаешь, я не мог больше этого выносить. Я просидел в квартире до вечера, а потом пришел этот… не помню, как зовут, он пил с мамой. Увидев меня, он закричал и убежал. И, наверное, вызвал ментов. Ночью меня отправили в детскую комнату милиции.

– А что было дальше? – спросил я.

– Ну, родственников, кроме матери, у меня не было. До восемнадцати лет я жил в спецшколе для трудных подростков, в области. А потом меня забрали в армию…

– Ворон, ты прости меня, но, я с трудом представляю, как ты выжил… – сказал Миша.

– Ага, – ответил Миша, теребя в руках догорающий окурок. – Было сложно. Мне сказали, что я, скорее всего, психопат. Но обследовать меня никто не стал. Они, видимо надеялись, что меня убьют где-нибудь. Или сам сдохну…

Я смотрел на Витю и в моей душе смешивались сочувствие и злость к нашему миру. Этот странный, нелепый парень, похоже, натерпелся в жизни такого, что нам с Мишей и не снилось. Ни родных, ни друзей… только насилие и зло. Он пришел к нам, единственным людям в своей жизни, от которых когда-то получал хоть небольшую, но помощь.

– Я стал нападать первым, – продолжил Ворон. – В спецшколе я отгрыз одному парню половину уха и меня перестали трогать. В следующем классе к нам пришел парень по имени Гриб – он был огромный и сильный. Его все боялись. Однажды он избил меня… а следующей ночью, пока он спал, я откусил ему пассатижами мизинец. И сказал, что сделаю тоже с другими его пальцами. А потом, в армии…

– Мы, в принципе, поняли твои методы, Витя, – удивленно присвистнув, сказал Миша. – А что ты сейчас делаешь?