Дивный Мир Будущего

Глава №20

Тук-тук-тук-тук. Сердце бьется, как сломанный мотор. И за этим биением вдруг чувствую прилив холодной боевой ярости, не имеющей ничего общего с безумием берсеркера. Разум становится спокойным и незамутненным; по телу расходится волна бушующей энергии, отзывающаяся в мышцах крохотными судорогами.

Тук-тук-тук. Грохот крови в голове замедляется. Но дело вовсе не в пульсе: сердце колотится, как и прежде. Время течет, как и всегда; меняется само восприятие действительности. Все чувства внезапно обостряются; я вижу, слышу, осязаю будто в десяток раз лучше. То же происходит и с мозгом: мысли улетучиваются прочь, а серое вещество переходит в экстренный режим непосредственной обработки информации.

Тук-тук. Сила стекает по артериям, накапливаясь в кулаках. В памяти встают наставления Рамиреса, а на них внезапно накладываются непонятно откуда взявшиеся старые, латентные навыки. Никаких новых воспоминаний, но тело будто само «знает», что нужно делать дальше. Моргаю последний раз – все, что случится дальше, будет гораздо быстрее движения глаз.

Тук. Сокращение сердца. Настолько медленное, что его можно просмаковать, наблюдая во всех подробностях. Сознание разогнано до невероятной скорости; кажется, секунда для меня вмещает целую жизнь.

Ждать больше нечего. Я прыгаю.

С заметной натугой расталкиваю неожиданно вязкий воздух; сжатый кулак летит к цели, вбирая в себя мощь всего тела. Фиксированный, хорошо поставленный удар; на выдохе, проникающий, с вложением массы и мгновенной оттяжкой. Он входит точно в солнечное сплетение, не встречая ни блока, ни сопротивления.

Костяшки касаются плоти и отскакивают, бессильные навредить; кулак словно натыкается на непробиваемую стену. Неужели все усилия тщетны? Не даю себе права удивляться и сомневаться.

Не задерживаясь ни на миг, продолжаю атаку. Бью попеременно: правой, левой, правой, левой. Меняю уровни и цели поражения, нападаю сверху и снизу, не скупясь на молниеносные сокрушительные удары.

Кирк поражает! Пропустив первый тычок, он включается в драку на запредельной скорости! Большинство моих атак натыкается на поставленный блок; те же, что проходят, не в силах причинить врагу хоть какого-то урона!

Двигаться быстрее мое тело не в состоянии физически: мышцы начнут отслаиваться от костей. Бить сильнее я тоже не могу: мощь ограничена законами физики. Запоздалые болевые спазмы сигнализируют о повреждениях: как минимум сломана кисть и несколько пальцев; на жжение и дрожь в конечностях просто не обращаю внимания.

Целый взрыв ударов; сколько из них Гаусс пропустил, не успев заблокировать? Как минимум дюжина безжалостных тычков, каждый из которых для простого натурала был бы смертельным. Но громиле будто все нипочем! Самые сокрушительные атаки отскакивают от каменной кожи, не в силах навредить врагу…

Пудовый кулак падает сверху, как молот на наковальню. В последний момент успеваю убрать голову, удар приходится на ключицу. Ноги разом подгибаются, меня впечатывает в пол, словно прессом; в ушах свист и грохот, в воздухе – пыль и запах крови.

В живот вгрызается разрывающий пинок. Энергетический барьер смягчает чудовищный удар, не позволяя повредить внутренности, но мощь, переданная ботинком, отбрасывает далеко назад.

Кости гремят по стальной платформе, встать на этот раз куда сложнее, чем в предыдущий. Чувствую, что у меня в запасе всего пара секунд – потом сила иссякнет, на организм обрушится обезоруживающая слабость. Игнорирую боль и ранения – сейчас передо мной проблемы поважнее!

Гаусс идет, светясь гримасой победителя. И не мудрено: просчитывая варианты, я не вижу способа одолеть эту машину для убийств. Он кажется неуязвимым, а кулаки громилы разят гораздо опаснее любого оружия. Что я могу против него? Что я вообще могу?!

Спокойно, Тей! Вспомни, о чем талдычил Франко: сосредоточься на одном единственном ударе! Не ставь задачу сразу выиграть. Просто постарайся ужалить как можно больнее.

Но что толку, если все мои самые сильные выпады, для Кирка – как об стену горох! Бить в самое уязвимое место… Пах? Горло? Но ведь он не дурак! Именно этого бандит и будет ожидать!

Враг уже рядом, протягивает руку, чтобы добить. Игнорируя замах, вытягиваюсь в стремительном выпаде, целя кулаком в пах. И он, конечно же, ждет именно этого.

Натыкаюсь на выставленное колено, едва не выбившее последний дух. Не дожидаясь продолжения, резко заваливаюсь вбок. Пока что все идет по плану…

Странно, Франко никогда не учил подобному приему, но я почему-то уверен, что сработает. Пока верхушка тела, сраженная встречным ударом, падает на пол, ноги взлетают к небу нелепым, почти футбольным финтом. Носок ботинка несется к горлу Гаусса, тянется чтобы пронзить трахею, выбить жизнь напрочь из этого неуничтожимого головореза!

Ему уже не уклониться, да и на блок времени нет! Почти вижу, как нога врезается в плоть, почти предвкушаю победный удар!

Кирк лишь чуть опускает подбородок.

Ступня врезается в челюсть, разряжая запасенную мощь совсем не туда, куда планировалось. Да, это сильный смачный шлепок по лицевой кости. Но и не более того. Таким не убить, даже серьезно не огорошить! Гаусс лишь чуть заметно морщится, стряхивая пыль с физиономии.

Ответный удар прилетает настолько неожиданно, что я замечаю его только в самый последний момент. Не успеваю рыпнуться, только внутренне сжимаюсь, выставляя, насколько возможно, силовой заслон.

Кулачище попадает в височную кость; я отлетаю, на этот раз совсем недалеко. И подняться больше не получается. Все тело саднит, руки и ноги наливаются свинцом, голова разрывается от боли и отчаяния.

Наконец-то я принимаю горькую истину: мне не победить. Это невозможно физически. Десятилетний мальчик никогда не побьет огромного дядьку, если тот, конечно, вдруг сам не уснет…

Эта мысль пронзает мозг, не позволяя сознанию отключаться. Сон, смерть, разум… Что-то такое я уже слышал! Кажется, Рэдклиф говорил нечто вроде «…Кирк слишком верит в физическую мощь и слишком недооценивает силу разума…»

Разум, разум… Что он имел ввиду? Какой толк в том, что я умнее? Разве это поможет сразить врага в драке?

Или тут что-то другое? Разум, как личность. Не набор бессвязных знаний и не банальная способность рассуждать, а нечто гораздо большее… Совокупность воли, духа и несгибаемого характера!

Усталость наваливается черной пеленой, глаза закрываются, ощущение материального тела уходит. Перед внутренним взором только сгусток пламени; шар, размером со среднее яблоко, висящий где-то в районе головы. Тянусь к нему из последних сил, стараюсь дотронуться хотя бы кончиком мысленного пальца. Чудовищным напряжением духа буквально выбрасываю сгусток собственного «я» по направлению к огненной субстанции.

Есть касание! Ощущаю волну неудержимого жара, омывающего с головы до ног, в мгновение ока изгоняющего боль и неприятные эмоции. Странное чувство мощного жжения, граничащее со сладострастной мукой, разливается по организму. В то же время отстраненно замечаю, что дух будто вышел из тела, я больше не един – разделен на составляющие!

Открываю глаза и вижу себя со стороны. Избитое израненное детское тельце скукожилось на стальном настиле, едва сохраняя остатки жизни. Кажется, каждый вздох может стать для него последним; каждое биение сердца дается с неимоверным трудом.

Но я не согласен. Еще рано. Еще не все!

– Живи! – приказываю распростертому куску мяса.

Тело вздрагивает и наполняется новой силой. Откуда она приходит – не ведаю! Кажется, сам окружающий мир делится энергией с куском умирающей плоти, отгоняя смерть, давая шанс на продолжение. Рваное дыхание успокаивается, пульс обретает надежность и размеренность, боль отступает, сменяясь всего лишь легким недомоганием.

Громадная тень падает на оживающего ребенка. Кирк все еще надвигается, спешит прикончить ненавистного мелкого противника. Вижу его движения, как во сне, словно мужчина продирается сквозь плотную завесу мрака. Лишь в лысой голове бандита тлеет крошечный огонек, чуть больше мелкой косточки.

И я уже знаю, что делать. Усилием воли направляю пламя к макушке Гаусса; горящий шар с натугой сминает сопротивление слабого разума. Щедро опаляю тело врага духовным огнем, а потом, собрав остатки мощи в кулак, отдаю одну-единственную команду:

– Умри!

Открываю глаза ровно в тот момент, когда бездыханное тело Кирка касается пола. До ушей долетает стук падения, чувствую даже слабое сотрясение платформы. Сколько же заняла вся наша битва, включая мой опыт внетелесного существования? Две-три секунды? Пять?

Время возвращается к привычному ритму; чувствую жестокую усталость и еще больше – духовное опустошение. Сердце сжимается, стоит только вспомнить о горькой невосполнимой утрате. Анну уже не вернешь, она ушла… Остается надеяться, что, воскреснув через год, девушка окажется рядом, а не за тридевять земель…

Вяло поднимаюсь на ноги. Тело слушается на удивление удовлетворительно; движения хоть и с трудом, но все же удаются. Настороженно обхожу мертвое тело Гаусса – на нем ни царапины.

Что же произошло? Как такое возможно? Я просто приказал врагу умереть, и головорез… послушался?

А что, так можно было?!

К чему тогда вообще бессмысленное размахивание кулаками? Оружие? Боевые искусства? Не проще ли управлять разумом противника, отдавать команды напрямую его мозгу?

– Телепатия, телекинез, эмпатия и суггестия – все это далеко за пределами возможностей обычных индивидов, – произносит Нимфа внутри головы, – Они доступны лишь лучшим продвинутым адептам, специализирующимся в данной области.

Похоже, я мыслил так громко, что ИскИн счет нужным ответить…

– Так почему же тогда у меня получилось?!

– Латентный навык, – без особой уверенности предполагает нейросеть, – Неосознанное применение в момент наивысшего эмоционального и физического напряжения…

Ошарашенно смотрю вниз: драка там все еще продолжается. Противники расцепились и теперь медленно кружат друг вокруг друга.