Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 2

– На моём жизненном пути было множество ошибок, изысканий, самопознания и самобичевания, но я чётко понимал, какие истины есть догма, а какие ведут по ложному пути, основанному на общих нормах поведения, принятых большинством, образуя то, что все называют общественным мнением. К счастью, мне удалось избежать переоценки благ, которое произошло в мире и происходит сейчас, всё сильнее, усугубляя положение дел тех, кто прикрывается своими сказочными богами, отрицая истину в целом, заменяя её своим перевернутым субъективным мышлением.

– Син, у тебя когда-нибудь друзья были, а жена, ну или хотя бы девушка? – Илина доела мясо и потягивала вкусное сливовое вино.

– Если вы считаете, что моё расширенное понимание происходящих ситуаций и анализ мышления социума делают меня менее привлекательным в общении с единомышленниками или очерняют меня в вопросах женского выбора, то вы ошибаетесь, выставляя себя такой же глупой, как подавляющее большинство субъектов.

– Видимо, нет – Илина заулыбалась. – Всё-таки, Син, ты и правда зануда. Будь у тебя жена, ты бы не стал нести столько нравоучений и так углубляться в понимание субъектов и окружающего мира.

– Если бы у меня была жена, Илина, то я бы скорее всего искал, где мне заработать больше железа, и даже не обращал бы внимание на то есть звезды над головой или нет. Брак – это добровольное отречение от собственного потенциала в пользу обычных плотских благ, которые жена может дать без особых затрат. Выбирая данный путь развития, как правило, субъекты склоняются к тому, что просто заводят себе бесплатную кухарку, уборщицу или куртизанку, в зависимости от того что из дел они считают более отягощающим: готовку, уборку или поиск полового партнера. Хоть свадьба и была возведена в культ священного мероприятия, таковым, увы, не является, это государственное подтверждение, которое дает право женщине принижать мужчину и поддаться лени, а мужчине пользоваться её услугами в нескольких аспектах абсолютно бесплатно, сокращая его затраты времени на поиск ложных благ, как деньги.

– Грубо звучит, я была замужем. Знаешь, я никогда не скажу, что в этом есть что-то плохое. Вторую половинку надо выбирать с умом и любовью.

– Вторую половинку выбирать и не нужно, если субъект полностью олицетворяет себя, как единый организм, без каких-либо изъянов, которые не может заполнить самостоятельно только из-за своей лени. А вот любовь – это, Илина, отдельная тема. Не стоит путать замужество или женитьбу с любовью.

– По поводу любви у тебя, Син, есть более глубокие изречения, которые объясняют её, как лишнее чувство, мешающее думать? – Илина была крайне недовольна словами чжи-торона. Она не ожидала, что монах может так думать по поводу священных уз брака. Даже для него это было уже через чур.

– Нет, Илина, любовь является полной противоположностью всего, что я говорил раньше. Если разложением и социальными подменами благ и догм является жадность и власть, то любовь напротив же ведёт к полной гармонии в мире. Любовь всегда являлась энергией, которая сподвигает субъект производить максимальное количество действий и мыслей, направленных на созидание постоянных и истинных благ. Любящий человек не пойдет воевать за короля из-за денег, он отринет его предложение, понимая, что любимый человек и само чувство любови принесут ему больше пользы и не очернят, превратив в убийцу, нежели кровавые деньги. Влюбленная женщина всегда направлена на разумный и расширенный прогресс, создавая вокруг своего чувства микросистему с явными ценностями, которые не отличаются от ценностей истинных. К сожалению, действует это до того момента, пока социум не начинает набирать силу и вмешиваться в их идиллию, подменяя то, что они создали на подлоги в виде нового дома, денег и еды подороже. Тогда-то и начинается трансформация благого потока созидания, направленного только на положительный аспект результатов, на нечто искажённое, называемое браком, где субъекты уже находят не моральную, а ложную выгоду в собственном союзе, заменяя любовь рыночной выгодой. Потом, производя на свет потомка, они вкладывают в его голову заведомо ложные мышления, морали и критерии ценностей, называя это правильным воспитанием. Вот так, леди, из высшего проявления созидания, отринувшего полутона оценочной системы, любовь становится обычной погоней за наживой.

– А вот эта мысль, Син, уже интересна. Она не переполнена пафосом о твоих любимых моралях.

– Все же я отвечу на ваш вопрос, Илина. У меня никогда не было и не будет жены. Мой путь намного глубже мирских канонов. Когда вы попадете в Храм Ночи, сознание поменяется. Оно просто не сможет остаться прежним. Знания, которые дадут монахи того храма, перевернут ваше понимание о мире, так же как это было с каждым, кто туда приходил. Это и есть основная причина, почему никто не спешит покинуть храм. Их мысли становятся другими, они наполнены смыслом и пониманием реальности, а как вы говорили в деревне – это уже выходит за субъективные рамки нормальности, канонично установленные в социуме.

– Меня устраивает и то сознание, которое я имею сейчас – Илина закуталась в плащ, ветер становился сильнее и раздувал чёрные волосы девушки. – Я иду туда только с одной целью.

– Скажите, леди, какое имя было дано вашему супругу? – Син тоже укутался в плащ, допив бутылку сливового вина.

– Его звали Брайтон… – девушка задумалась, что-то трепетное было у неё в груди, а лёгкий комок начал подкатывать к горлу. – Он был очень хороший, смелый, любящий. Он всегда заботился обо мне. Я помню, как он писал мне письма, где рассказывал про свою жизнь. Нет, он не всегда был таким, он был разбойником, пиратом, а потом встретил меня. Он изменился, только любовь к морю и кораблям осталась прежней. Син, ты бы видел, сколько подарков он приносил мне, а как он обнимал и целовал меня, когда никого рядом не было… – у девушки из глаз потекли слёзы. – Только ради него я хочу дать ему вторую жизнь. Он заслуживает того, чтобы прожить дольше, чем было отведено ему.

– Он приносил дары? – удивился Син.

– По-твоему я недостойна подарков. Поверь, монах, не все мужчины ищут в женщинах широкого понимания реальностей мира. Кому то нужна просто нежная и любящая, готовая всю себя отдать, лишь бы сделать его счастливым.

– Нет, я считаю, что дары преподносятся только тогда, когда субъект начинает обожествлять оппонента. Это, как вы уже могли понять из моих речей, неверный подход. Думаю, в данной ситуации я буду молчать, поскольку это является абсолютно не моим делом – чжи-торон укрылся плащом ещё сильнее и лёг на бок. – Давайте спать. Завтра к вечеру мы уже должны быть в храме.

– Хорошо – тихо согласилась Илина, отирая слёзы с лица.

Девушка укрылась плащом, подложив под голову сумку, и начала засыпать. Спала она очень плохо, сильный ветер и холод делали своё дело, но больше её беспокоило не это. Колдунья была возбуждена предстоящим днём. Она не знала, что думать. Послушники храма могут не принять её, могут оказаться старыми и никчёмными колдунами, но больше всего её тревожило то, что всё это может оказаться ложью, которую Син-Лисат умело плетёт вокруг неё. Эти мысли перемешивались с теми, в которых она была абсолютно счастлива, Брайтон снова был живой, она снова любила его так же, как и раньше. Так, под сумбурное переплетение мыслей Илина всё же уснула, но ненадолго. Её разбудил Син, и девушке казалось, что она вообще не спала всю ночь.

– Леди, нам нужно идти.

– Хорошо – Илина молча достала ещё одну лепешку с мясом и с неохотой, но всё же позавтракала, пока чжи-торон занимался непонятной разминкой.

Колдунья собрала вещи и укуталась в плащ, накрыв голову чёрным шарфом. Дорога была очень трудная, но одежда из вольных земель хотя бы подходили для этого, нежели наряд из Синджавы. Шли они молча, Син аккуратно ступал по скале, ведя Илину по маленькой узкой дорожке, как будто специально кем-то сделанной на краю отвесного обрыва. Монах был внимателен, он шёл так, словно его ноги ступали не на камень, а на лепестки роз, и он всеми силами старался их не повредить. Илина шла за ним след в след, иногда боясь даже глубоко дышать, прижимаясь спиной к скале.

Спуск занял несколько часов, после чего путники встали на твёрдое плато, где можно было не бояться, что один неудачный шаг может быть последним в их жизни. Чжи-торон внимательно осмотрелся на местности, после чего двинулся дальше. Илина двинулась за своим проводником, который вел её к последнему шансу воспользоваться своим правом на счастье. Илина поняла, что сейчас они будут огибать ещё одну скалу, которая нависла над пропастью, угрожая рухнуть вниз в любую минуту.

– Скажите, леди, сколько дорог вы видите здесь? – вдруг многочасовую тишину прервал Син.

– Одну – неуверенно сказала колдунья, даже не воспринимая маленькую тропинку на краю скалы за дорогу.

– Это и есть ваше понимание шансов и возможностей. Всё, что подвластно вашему сознанию – это видеть банальные вещи, которые, словно на ладони, лежат перед тобой. Я скажу прямо, широта мышления заключается не только в анализе и философии, она заключается ещё и в том, чтобы находить множество путей, которые не видны сразу, выбирая один из самых оптимальных по критериям времени, трудности и результата. Мы не пойдём по той узкой тропке. Знаете почему? – спросил Син.

– Потому что ты тут был и знаешь другую дорогу, которая намного безопаснее?

– В данном случае верно. Я знаю другой путь, но не потому, что я тут был ранее. В первый раз я измерил свою жизнь, как нечто ценное, что находится в единственном экземпляре, и принялся искать решение данной проблемы.

Монах замолчал и жестом приказал идти дальше за ним. Илина послушно побрела вслед за Сином, который повёл её совершенно в другую сторону от видимой тропы, огибающей скалу. Пройдя некоторое время, Илина увидела, что в скале есть расщелина. Син шёл именно туда, в тёмную мрачную пещеру, куда Илина побоялась бы заходить в одиночестве.

Внутри она не видела ни зги. Была полная темнота, а лучей света, которые с трудом пробивались на самом входе, хватало всего лишь на пару метров, чтобы осветить путь.

– И как мы тут пойдём, у тебя есть факел? – поинтересовалась Илина.

– У меня нет, но вот ты можешь создать свет.

– Что? – Илина была поражена. Она не понимала, где и когда могла проколоться и оповестить Сина, что она маг. Это не укладывалось у неё в голове. Девушка решила не показывать свои силы, а дождаться тирады от монаха, где он сам объяснит, с чего сделал такие выводы.

– Не стоит играть и прикидываться, что я не смогу отличить мага от обычного смертного. Илина, я говорил, что вами мысли передо мной, как на ладони. Вы сами не замечаете тех вербальных намеков, которые на подсознании даёте своему собеседнику. Всего лишь доля внимательности, и вы выдадите всё.

– Не понимаю тебя, Син.

– Ты сама говорила, что старейшины в Конклаве считают это сумасбродством. Поверьте, я могу проанализировать и понять, что подобные магические заведения закрыты для обычного человека, а даже если и нет, то туда явно не пустят простую разбойницу из вольных земель. В Синджаве открытые комнаты обучения магии, приходи и смотри, но никто в здравом уме не будет рассказывать секреты трансгрессировки обычному сопляку с улицы, тем более озвучивая своё мнение.

– Ты ошибаешься, Син – Илина всё ещё пыталась скрыть тот факт, что она колдунья.

– Если я ошибаюсь, то тогда мы идём так, поскольку факел – это не тот предмет, который я когда либо брал с собой в дорогу. Мы, чжи-тороны, хорошо видим и в темноте.

Монах просто зашагал вперёд, оставив Илину перед выбором: раскрыть ему последний секрет и идти нормально, или попытаться сохранить в тайне хотя бы одну вещь, связанную с ней, и свернуть себе обе ноги на камне или яме. Девушка не стала долго думать, ей было нестерпимо обидно, что незнакомец раскрывает её тайны каждый раз, даже не напрягаясь. Она подняла в воздух яркий светящийся зелёный шар, который плавно повис рядом с ней. Колдунья молча зашагала вперёд за Сином, который даже не обернулся, чтобы произнести тираду о лжи.

Пещера была узкая, потолки невысокие, в некоторых местах стены были мокрые от влаги. Пройдя в темноте при свете зелёного шарика около часа, Илина и Син вышли с другой стороны скалы. Монах повернулся к Илине и сказал.

– За тем ущельем находится то, что вы ищете. Я помог вам бескорыстно и помогу ещё. Сейчас, мы дойдём остаток пути, у вас есть время, чтобы попросить меня ещё об одном желании. Ведь я уверен, храм затянет вас, как и всех других, как в своё время затянул и очаровал меня – Син посмотрел в глаза девушке. – Вы готовы идти дальше?

– Да – уверенно, но устало ответила Илина.

Чжи-торон молча развернулся в сторону ущелья и пошёл вперед по твёрдому, ровному плато, которое оставалось последней преградой на пути Илины. За плато уже виднелся небольшой мост.

Колдунья набрала полную грудь воздуха, после чего несколько раз выдохнула и вдохнула так, словно это последний её вздох. Непонятный страх и волнение окутывали изнутри, она сомневалась в своём пути. Сомневалась в Сине, храме, ритуале. Она сомневалась во всём, пока не вспомнила Брайтона.

***

На улице уже давно потемнело, Илина, закутанная в шерстяной плед, сидела на крыльце подаренного Дженетиве дома. Брайтон сидел рядом, крепко сжимая её руку. Они смотрели на звёзды, подняв взгляд в небо, которое было усыпано миллионами светящихся точек, напоминающих светлячков. Брайтон повернул свою голову к Илине, поцеловал её в розовую от ветра, мягкую щёку, и сказал:

– Пираты верят, что звёзды – это те, кого с нами уже больше нет. Все они уходят на небо и наблюдают за пиратскими подвигами с небес, улыбаясь и празднуя, когда очередной корабль возвращается в порт.

– Странное поверье, но красивое. Только скажи, на небе живут одни пираты по вашим легендам? -Илина положила на плечо мужа голову.

– Считается что да. Пираты указывают путь морякам, оттуда же наблюдают за славными битвами и набегами.

– Интересно, а куда тогда уходят обычные люди?