Разорванное небо

– Э, нет! – перебил я Камила. – Я ни в коем случае не хочу, чтобы мое имя упоминалось в связи с этой историей.

– Не переживай. Мы же не будем писать на табличке, что это ты потопил теплоход с беженцами.

У меня из глаз посыпались искры.

– Не будете писать… что? – промямлил я.

– Джек, не будь столь наивным! Разумеется, мы знали обо всем с самого начала. Мартинес даже хотел тебя убить. По моей просьбе он отложил экзекуцию до конца нашей операции. Впрочем, сейчас бы он изменил свое решение.

В переговорную влетела Мэри:

– Алек? – она оперлась о стену, чтобы не упасть.

– Он самый. Собирайтесь, поехали. Прямо сейчас.

– Один вопрос! – командир повстанцев остановил меня. – Хочу спросить. Когда-то за мной и моей женой… тогда еще будущей, гонялся американский штурмовик. Но в последний миг летчик пощадил нас. Не стал стрелять. Почему?

– Не знаю. Может быть, у него кончился боезапас? Да, наверное, поэтому!

Камил покачал головой:

– Как просто лишить человека веры в людей… Ну, ступайте! С Богом!

Через два дня скоростной катер доставил меня и Мэри в Форт-Лодердейл. Увидев наши потрепанные физиономии, пожилой хозяин гостиницы шарахнулся в сторону:

– Боже, что с вами случилось? Мне сказали, что вы поедете в круиз на Карибы и попросили придержать номер. Заплатили за месяц вперед!

– Несчастный случай, – я фамильярно хлопнул его по плечу. – Наш теплоход перевернула волна-убийца. Мы – единственные выжившие.

– Вы шутите? В новостях ничего подобного не говорили. Подобная катастрофа не могла остаться незамеченной!

– Вам надо было смотреть выпуски четырехмесячной давности.

Старик промолчал и неодобрительно посмотрел на меня. Наверное, он решил, что я над ним издеваюсь.

Я распахнул дверь номера, заглянул в спальню и тяжело вздохнул: на кровати нахально развалился полковник Келли. От моего тестя ни спрятаться, ни скрыться.

– Хай, Джек! – в его глазах, казалось, отражалась вся комната. – Мэри, иди погуляй куда-нибудь. У нас будет мужской разговор.

Он даже не поинтересовался здоровьем собственной дочери!

– Нет, папа! – твердо сказала супруга, прожигая отца зелеными лазерами глаз. – Джек – мой муж. И я имею право знать все его тайны и секреты!

И полковник не выдержал. Он заерзал на кровати, будто ему было мало места, сдался и пробурчал:

– Ну, не все тайны, конечно… Но пока можешь остаться.

Мэри села на стульчик у входа.

– Джек, поздравляю тебя, – в голосе тестя звучала нескрываемая издевка.

– С чем?

Сейчас он скажет «все, дружище, с этого дня ты будешь завидовать заключенным. Твоя летная карьера окончена».

– Ты отлично выполнил задание.

– Какое задание? – я плюхнулся на край кровати.

– Не тупи. Задание по уничтожению диктатора Сазалара. Он перестал быть нашим сукиным сыном. Жадная тварь, он попытался лишить наши добывающие корпорации концессий! Кстати, попутно мы расправились с повстанцами. Их больше нет.

– Как нет? – вскричал я.

– А вот так! Если мятеж, вопреки поговорке, все же кончается удачей, повстанцы перестают быть повстанцами. Они становятся правящим классом! Камил Горриаран и Фернандо Арбенс куда умнее Сазалара! Они потребовали независимости во всем, кроме разработки редкоземельных металлов. Здесь мы вольны делать, что хотим.

Я медленно встал. Руки сами собой сжались в кулаки. Мне захотелось вколотить тестю его великолепные зубы прямо в глотку.

– Джек, не кипятись, – равнодушно сказал полковник. – Чем ты недоволен? Тиран повержен, демократия восторжествовала. Какое счастье, что у нас всегда есть запасной вариант.

– Что за вариант? – я не успевал за мыслью тестя.

– Думаешь, повстанцы долго продержались бы без нашей поддержки? Мы их снабжали, холили и лелеяли, обеспечивали необходимой информацией. И не зря.

– И ради этого ты едва не погубил собственную дочь?! – Мэри вскочила на ноги. Я не узнал обычно тихую и скромную жену. Сейчас передо мной сверкала глазами настоящая фурия. Еще немного, и полковник превратится в горстку пепла.

– Национальная безопасность превыше всего. К тому же за тобой присматривали наши агенты.

– Это не помешало Фиксу едва не убить нас! Ты не представляешь, что мы пережили! – напирала супруга.

Лицо тестя исказила гримаса неудовольствия. Лишь через минуту он взял себя в руки.

– Все мы допускаем ошибки, – вымолвил, наконец, полковник. – Фикс – наш самый большой прокол за последние двадцать лет. Проворонить агента такого масштаба – настоящий позор для ЦРУ и ФБР. Это ведь он передал, что на теплоходе ядерная бомба. И он же послал обреченное судно в Бостон! Прямо под ракеты!

– Постойте! На корабле была его жена! – выпалил я.

– Разумеется. Фикс убил двух птиц одним камнем. Избавился от беженцев, а заодно раз и навсегда закрыл вопрос ненавистной супруги. Он все просчитал, не учел только одного: некий слишком исполнительный и бесстрашный летчик, прежде чем атаковать, облетел теплоход и увидел, что никаких террористов на борту нет!

Я задумался. Может, тесть и прав. Но для чего Фикс уничтожил беженцев… моими руками? Если бы они начали давать показания против диктатора, это здорово навредило бы репутации США на мировой арене. Подарок для любого агента. Я высказал свои соображения полковнику.

– Ха! – воскликнул тесть. – Умнеешь, Джек! Не думал, что пуля в шее делает человека таким сообразительным. Скорее всего, на теплоходе находились важные свидетели. Их показания привели бы к разоблачению Фикса.

Неожиданно я почувствовал себя, что называется, «на коне»:

– Наверное, Фикс действовал не один. Кто-то же вел «Гольфстрим» в пустыне возле Аламогордо. И этот «кто-то» – пилот с большим стажем.

– Дети обычно умнее своих родителей, – только и сказал полковник.

Я поморщился. Настал момент истины.