Изобилие в твоем сердце

– Ну, что там? – спросила я у мужа.

– Вывозят военную технику из воинской части, – сказал он.

– Зачем?

– Я не знаю, – ответил муж.

– Зато я догадываюсь, – ответила я.

– Что ты там знаешь, женщина, – нервно проговорил муж.

– Знаю, что это плохо. Сначала вывозят технику, потом солдат, для того, чтобы не было защиты, это в военной стратегии есть такое.

– Ты – великий стратег, – сказал муж. – Хватит тут страсти нагонять! Давай ложись спать, завтра все узнаю.

Утром, как всегда, муж уехал на работу. После полудня под нашими окнами стали выстраиваться в ряд машины: легковые, грузовые и микроавтобусы, открытые багажники машин смотрели прямо к нам в окно. Я стояла внутри комнаты и наблюдала из-за занавесок, как мужчины грузили автоматы, пистолеты, патроны и все, что можно было унести из воинской части. Другими словами, я поняла, что разворовывают остатки воинской части. Сомнений у меня уже не было, что быть войне, как сказала моя мама. Надо собираться и уезжать, куда глаза глядят. Муж задерживался на работе, я собрала все самое необходимое на тот случай, если нам придется выезжать ночью. Когда он вернулся, я сидела одетая и дети тоже.

– Вы куда собрались? – улыбаясь, спросил муж.

– Уезжать, – ответила я.

– Куда уезжать?

– Не знаю, хоть куда, но отсюда подальше.

– Мы никуда не едем. Скоро будет смена власти, и поэтому такой беспредел творится. Еще не время уезжать, все утрясется, так что переодевай детей, и сама тоже расслабься и не нервничай. А то детей напугала уже.

– Я не чувствую защиты и безопасности, как дальше жить в такой обстановке?

– Никто из соседей не уезжает, а мы, что трусы? – нахмурившись, сказал муж.

– Мне все равно, что подумают соседи, надо детей вывезти и моих сестер, это я знаю точно, – ответила я.

Наступил октябрь месяц, в городе уже происходили всякого рода стычки и перестрелки. На центральной площади стояли две противоборствующие силы. Каждый день там проходили митинги. Все были уверены, что если произойдет убийство, то брат пойдет на брата, этого нельзя было допустить. Горячий и темпераментный характер чеченского народа удерживала кровная месть до поры до времени, пока в толпе не появился провокатор. Это было самой важной причиной для России, чтобы ввести свои войска под видом миротворческих сил и защиты населения.

Мы уехали в горное селение. Взяв двоих детей и самое необходимое, решили переждать накал страстей, который набирал обороты с молниеносной скоростью. В начале декабря погода стояла пасмурная, только на вершинах гор лежал снег, шли дожди, и земля наполнилась влагой, разреженный холодный воздух пронизывал все тело. Старший брат мужа собрал всех родственников и соседей у себя дома, чтобы обсудить стратегический план действия и распределения обязанностей для каждого из нас на случай, если войска начнут заходить в село. Мужчины сели по периметру, выкопали окопы и стояли в карауле, имея в руках только вилы, топоры, ножи, лопаты: все то, что обычно использовали в доме и земледелии. Они дежурили каждый день, это напоминало Великую Отечественную войну.

Страх окутал всех людей, в каждом доме обсуждалась одна и та же тема, уже ничто не радовало. Женщины готовили пищу в большом количестве, чтобы кормить своих защитников, стоявших на передовой. В новостях передали, что в Грозный вошли войска: танки, гранатометы, снайперы и воздушные войска. За считаные часы город разбомбили, и было много убитых и раненых жителей.

Спустя несколько дней начали бомбить села. Всех, кого можно было поместить в подвал дома, старший брат мужа звал к себе. Старики, женщины и дети заняли все подвальное помещение, маленькое окошко позволяло видеть задний двор и кусочек серого неба. Я обняла пятилетнего сына и полуторагодовалую дочь. Сын спросил у меня:

– Мама, почему мы сидим в подвале?

Я не знала, что ответить.

– Так необходимо, сыночек! – и крепко прижала его к себе. Прошло несколько минут, и в небе раздался грохот и рев самолетов-истребителей. Через маленькое окошко было видно, как несколько самолетов синхронно летели над селом, и вот они почти рядом, резко спускаются вниз и сбрасывают бомбы. Стекло выбило ударной волной, я резко увернулась, прикрыв собой детей. Женщины начали кричать, свекровь, закрыв глаза, читала молитву, дети были перепуганы от шума, крика и рыданий. Меня, будто парализовало, я не могла говорить несколько секунд. Когда шок отошел, я окинула всех взглядом: все были живы. Я с облегчением выдохнула, но тут один из самолетов разворачивается и наносит еще один удар. Ну, все, нам конец! «Благослови и прими нас в свою обитель» – мысленно я взывала к Богу. Самолет бросил бомбу в соседский огород, нам опять повезло. Как долго это будет продолжаться, никто не знал. Одна из старушек громко крикнула:

– Упавший духом гибнет раньше срока! Возьмите себя в руки, на вас дети смотрят!

В подвале наступила полная тишина, все организованно стали молиться, и в моей душе появилась надежда, что Бог услышит нашу коллективную молитву. Вместо страха смерти наступило спокойствие и полное доверие к Всевышнему. Мы просидели до вечера в подвале, уставшие и голодные, не понимая, что происходит на улице, никто не решался выйти. Самолеты перестали бомбить, в подвал зашли мой муж и его братья. Они сказали: «Выходите, на сегодня бой закончился». После этих слов я сделала вывод, что это только начало. Когда все соседи разошлись, я с детьми пошла в общую комнату, где находились только родственники мужа, жены его братьев и их дети. Женщины принялись готовить, чтобы накормить всех, я же отвлекала всех детей, читая им сказки. После позднего ужина все разошлись по комнатам, и мы уединились с детьми и мужем.

– Что будем делать? – спросила я у мужа. Надо выезжать из Чечни, а документы остались в городе в нашем доме. Надо ехать в город нам вдвоем, иначе может произойти самое худшее.

– Какой город? – спросил муж.

– Мы не сможем пересечь границу без документов, – твердила я мужу, – на первом же блокпосту нас задержат. Завтра 31 декабря, возможно, российские солдаты будут встречать Новый год и, может быть, будет тихо в городе. Я попрошу двоюродного брата нас отвезти в город, он говорил, что ему тоже надо забрать кое-какие вещи и документы.

– А сейчас давай спать, – строго произнес муж.

За две недели, пока мы находились в селе, я не могла ни спать, ни есть, морально изможденная, еле передвигала ноги. Дети уснули, я смотрела на них и думала: если придется умирать, то лучше всем вместе, я не смогу жить дальше без детей. Зачем мне так жить дальше? В голове крутились разные мысли, я не заметила, как уснула.

Уже светало, я разбудила мужа, чтобы он сходил на разведку в переулок: там обычно собирались мужики и обсуждали новости. Муж дал указания, чтобы я готовилась к отъезду в город.

– Детей оставим у моей матери, если с нами что-то случится, значит, она будет их воспитывать. Выбора у нас нет. На все воля Всевышнего!

– Хорошо, – ответила я.

Когда муж ушел, я стала молить Бога, чтобы он уберег хотя бы одного из нас, чтобы дети не оказались полными сиротами. Через час муж вернулся, и мы выехали из села. Когда мы ехали по трассе, ведущей в город, на своем пути в течение двух часов мы не встретили ни одну машину. Вдоль трассы стояли указатели с названиями сел, мимо которых мы проезжали, и ни единой души не встретилось, только собаки, коровы и бараны разгуливали вдоль обочины. Мы подъезжали к Грозному, издалека я увидела, что работают магазины. – Давай что-то купим из еды? – предложила я мужу. – У нас дома ничего нет.

Двоюродный брат мужа поддержал мою идею и сказал:

– Да, надо как раз сигареты купить.

И мы остановились. Я осталась ждать в машине, а мужчины вышли за покупками. Вернулись они быстро, сели в машину, и мы поехали дальше.

– Вот мы и дома, – сказал муж, когда мы завернули на нашу улицу.

Все было тихо и спокойно, даже не верилось, что идет война. Я вышла из машины и побежала к своему дому, открыла калитку и входную дверь дома. Мужчины, увидев соседа, остановились, чтобы узнать, что произошло за время нашего отсутствия. Я поставила чайник на плиту и была удивлена, что есть газ и горячая вода. За две недели нашего пребывания в селе я забыла, что такое газ и, тем более, горячая вода. Я принялась готовить из того, что купил муж. Пожарила яйца и нарезала колбасу, приготовила чай. Когда мы перекусили, брат мужа сказал, что ему надо ехать дальше к себе в район.

– Если, Бог даст, и я останусь живой, я вас завтра утром заберу обратно, если нет – вы меня не ждите, уезжайте из города поскорее.

– Договорились, – ответил муж и вышел провожать его до машины.

Он уехал, а мы остались. Муж пошел к соседу, я принялась собирать вещи, документы, медицинские карточки детей и семейные фотографии. Собрав большую сумку, я поставила ее у порога, а сама пошла купаться. Я думала о том, как мы привыкаем к хорошему и не замечаем, не ценим все, что нас окружает: природу, людей, дом, в котором живем. Но когда мы теряем, то начинаем осознавать и понимать, насколько для нас это важно и нужно. Только отсутствие любимых и дорогих сердцу людей может дать прочувствовать, как они тебе дороги. Размышляя о жизни, я надела свой любимый теплый махровый халат и пошла в гостиную, чтобы посмотреть, что говорят в новостях. Когда муж вернулся, я попросила его, чтобы мы поехали за моей сестрой и мамой, вернее пошли: транспорта у нас не было. Мама жила в центре города, но муж сказал, что это невозможно, потому что через час начнется спецоперация по уничтожению боевиков, и будут бомбить город.