– Пять, – заключил он. – Этого достаточно. У нас в любом случае есть только один набор ремней на всех. Будем работать по очереди.
Итан погрел руки над огнем.
– Нужно подготовить ремни. Думаю, скоро предстоит начинать.
Пока все шли к машинам, я направилась к нашему китенку. Амели намочила простыню. Я завернулась в одеяло и успокаивающе гладила его. Потом уселась на влажный песок, прислонилась к нему и начала рассказывать о море.
Я знала, он не мог понимать меня, но надеялась, что мое присутствие избавит его от одиночества. За последние недели это чувство стало мне слишком хорошо знакомо.
Шум машин послышался издалека. Джипы осторожно спускались к пляжу. Рев моторов встревожил животных. Я поднялась на ноги и посмотрела в сторону, откуда раздавался звук.
И тогда впервые увидела его. Его растрепанные волосы цвета корицы блестели в свете последних лучей солнца. Он серьезно смотрел на китов. Я еще никогда не видела такого красивого юношу. Мое сердце вдруг зажило собственной жизнью, тревожно забившись в груди. На юноше была серая обтягивающая футболка, которая выгодно подчеркивала его мускулистый торс, и черные джинсы. Даже уродские резиновые сапоги зеленого цвета смотрелись на нем круто. Смотря на его легкую одежу, я почувствовала, как по телу побежали мурашки. Моя флисовая куртка едва спасала от холода. Его лицо сразу притянуло мой взгляд. Оно напоминало своими чертами греческие скульптуры, которые мы рассматривали на уроках искусства. Правильные и в то же время особенные черты, а кожа, несмотря на долгую зиму, имела нежный светло-коричневый оттенок. Он сжал губы, словно был чем-то разгневан. Но его глаза смотрели на китов с грустью.
Пока он разглядывал их, доктор Эриксон не переставал с ним разговаривать. Я не представляла, о чем они могли говорить, но парень много раз качал головой. Вдруг, словно заметив, что я наблюдаю за ним, он повернулся в мою сторону. Ненадолго остановил взгляд на мне, нахмурился и снова повернулся к доктору Эриксону.
Я убрала волосы с лица. Этот день совсем не подходил для неожиданной встречи с парнем мечты. Амели, хихикая, встала рядом.
– Выглядит круто, не так ли? – прошептала она. – Это Коллам, приемный сын доктора Эриксона.
Я проигнорировала ее замечание и повернулась к китенку.
– Ему нехорошо, – сказала я, заметив при этом, как дрожат мои руки.
– Знаю. Не уверена, что он справится.
– Конечно, справится! Мы не должны его бросать, – возразила я.
Мужчины начали оборачивать ремни вокруг одного из китов. Машина поехала медленно и осторожно. Я надеялась, что уровня воды будет достаточно, чтобы животное могло поплыть. Объединенными силами мы подтолкнули большого кита обратно в море. Я заметила Коллама, стоящего впереди. Он все время что-то шептал киту. А я зачарованно смотрела на его сосредоточенное лицо. Неужели он думал, что животное его понимало? Когда вода стала заплескиваться в мои резиновые сапоги, я остановилась. Холодная и темная влага маленькими волнами просачивалась внутрь. И ближе подобрался знакомый страх.
Вода. Еще когда я была ребенком, то панически боялась открытых, темных и бесконечно глубоких вод. Этот страх достался мне в наследство от мамы. Она никогда не позволяла мне купаться в море или озере. Плавание в светлых и безопасных бассейнах она, правда, никогда не могла мне запретить. Там я чувствовала себя как рыба в воде.
Осторожно, шаг за шагом, я стала отходить назад, стараясь подавить нарастающую дрожь. С безопасного берега я смотрела, как остальные развязывают ремни и толкают кита в сторону открытого моря. Коллам не оставлял кита, пока один за другим люди возвращались на берег. Через некоторое время вода стала доходить ему до груди. Киту наконец стало достаточно глубины. Он повернулся к Колламу, и мне показалось, будто кивнул ему. Хотя я и понимала, что это полная чушь. Потом кит с силой ударил по воде хвостом и уплыл. Он справился. Мы с Амели ликовали и бросились друг другу в объятия.
– Я знал, что Коллам справится, – сказал доктор Эриксон, сидевший рядом, и, поднявшись, понес юноше одеяло. Но Коллам покачал головой и указал на других китов.
Операция спасения повторялась еще несколько раз. В небе тем временем поднялась полная луна, бросая холодный серебряный свет на пляж. Было безветренно, даже мирно.
Коллам всегда был последним, кто оставлял китов. Он, казалось, не замерзал и ничего не боялся. Хотя одно неверное движение испуганного животного могло бы ранить или убить его.
Наконец настала очередь нашего китенка. Я прижалась щекой к его холодной коже и прошептала:
– Все будет хорошо.
Пока джип медленно двигался вперед, я придерживала голову малыша. Я решила оставаться с ним так долго, насколько это возможно. С другой стороны китенка придерживал Коллам, не переставая успокаивать его. Тонкие аккуратные руки Коллама лежали на спине животного, почти соприкасаясь с моими. Он шептал очень тихо, и я не могла расслышать, что он говорил. Я лишь чувствовала, что китенок становится спокойнее. Его веки перестали нервно дрожать.
Как он это делал? Мы медленно зашли в море. Но, когда вода стала доходить до колен, я снова почувствовала дрожь. Страх стремительно подобрался ко мне. Я не могла справиться с этим чувством. Коллам поднял взгляд и посмотрел на меня. Его взгляд, глубокий, как темно-синее озеро, с недоумением меня изучал.
– Все в порядке. Ты можешь его отпустить, – мягко сказал он.
Я кивнула и попыталась отвести от него взгляд. Вода омывала мои ноги, и страх усилился.
Я почувствовала, что ноги вот-вот подкосятся подо мной. И тогда он взял меня за руки.
– Что с тобой?
Я вдруг успокоилась. И ухватилась за него, словно утопающая. По телу пробежали мурашки.
– Я боюсь воды, – прошептала я прерывающимся голосом.
Он кивнул, словно понимая.
– Возвращайся обратно на берег. Он справится, поверь мне.
Но меня не отпускали ни его руки, ни его взгляд. Ко мне подошел доктор Эриксон и взял за руку. С тяжелым сердцем я отпустила Коллама. Без его прикосновения страх снова вернулся ко мне с еще большей силой, и мое тело обмякло. Доктор Эриксон поддержал меня и повел к берегу.
– Все будет хорошо, Эмма. Коллам справится. – В его словах слышалась вера в способности Коллама.
Амели завернула меня в одеяло и выругалась.
– Это еще что? Ты пыталась произвести на него впечатление?
Когда она увидела мою улыбку, то замолчала и с серьезным видом посмотрела на меня.
– Ой, кто-то попался. Добро пожаловать в клуб, я знаю этот взгляд.
Я почувствовала, как шея краснеет, и зарылась лицом в колючее одеяло.
Не могу же я, очутившись на другом конце мира, влюбиться в первого встречного, который оказался у меня на пути? Может, он был вовсе не таким красивым, как мне показалось сначала. Дело только в этой необычной ситуации, поэтому он показался мне принцем из сказки.
Спасенные киты плескались в море в некотором отдалении от берега. Казалось, они ждали, когда последний присоединится к ним. В этот раз Коллам намного дольше не отпускал китенка, но тот даже не пытался уплыть.
– Он слишком боится, – сказал Питер, стоявший рядом со мной.
– Все, что ему нужно сделать, это поплыть.
И тогда киты начали петь, словно пытаясь позвать малыша. Он пробовал ответить, но мог лишь жалобно пищать.
Он все еще не сдвинулся с места. И тогда Коллам оттолкнулся и поплыл. Правой рукой он схватил китенка и потащил в воду. Вокруг них двоих на поверхности воды появилось странное голубое мерцание. Мы с Амели затаили дыхание. Один из китов отделился от группы и поплыл навстречу Колламу и китенку. При этом он не переставал выть. Когда Коллам оказался на расстоянии двух или трех метров от большого кита, он отпустил малыша и подтолкнул его вперед. Он выждал еще мгновение, а когда стало ясно, что китенок поплыл дальше, вернулся. Я выдохнула с облегчением.
Когда Коллам вышел на берег, его окружили. С ним говорили и хлопали по плечу. Доктор Эриксон пробился сквозь толпу и, несмотря на протесты юноши, обернул вокруг него одеяло. Они вместе пошли к машине. Прежде чем залезть внутрь, Коллам повернулся и еще раз пристально на меня посмотрел. Я сильнее закуталась в одеяло, но все же не смогла не почувствовать пробежавшие по телу мурашки.
Глава 3
Ябыла совершенно измождена событиями прошедшего дня и упала на кровать, словно камень. И тем не менее Итан потребовал, чтобы на следующий день я шла в школу. Мои попытки переубедить его ни к чему не привели. Итан как директор местной школы считал, что я должна стараться, как он выразился, вернуться к нормальной жизни.
День, когда мне предстояло впервые пойти в новую школу, отражал состояние моей души. Шел проливной дождь. Было пасмурно и серо, а из оврагов поднимался густой белый туман. Внутри я чувствовала себя примерно так же. Решили, что мы с Амели поедем в машине Питера, а с Итаном встретимся уже в школе.
Питер ободряюще посмотрел на меня, когда я вошла в кухню.