Субстанция

Доктор пожал плечами. Он не мог ответить прямо этому идиоту Хватову: всё, что могло выводить его из себя – это беспробудная пьянка окружавших его людей.

– Давно хотел тебя спросить, – произнёс Хватов. – Над чем ты всё колдуешь? Зачем тебе эти выродки?

– Выродки? – задумчиво повторил Туров. – Хм, если бы все было так просто, дорогой полковник, – он прекрасно знал, что одно упоминание о чине заставляет Хватова смотреть на него, тщедушного медика, если не с большим доверием, то, по крайней мере, расположить его к себе хотя бы в первые минуты разговора.

Осанка коменданта незаметно для него самого стала чуть более подтянутой и горделивой, и он благодушно взглянул на учёного. Хватов не ожидал, что тот неожиданно даст волю эмоциям и раскроет ему то, что так долго держал в себе:

– Я объясню тебе суть моих испытаний, – подавшись вперёд, заявил доктор с блеском в глазах, который зажёгся мгновенно, словно от удара невидимой молнии. – Тем более, что они подходят к концу, остались считанные месяцы, может быть, дни! Я пишу доклад, чтобы предоставить результат моих трудов на суд Академии наук, меньшего он не достоин. Генетики и биологи всех мастей будут наблюдать крушение всех законов молекулярной биологии, а, возможно, и физики с раболепием, видя неопровержимые доказательства моих теорий… Впрочем, меня заносит! Скажу одно, я уверен в собственной правоте. Ты знаешь, что меня снабжают для этой цели кончеными убийцами и маньяками. Вот они-то, эти несчастные подопытные, и сами не знают, что однажды одного из них ждёт истинное и бесценное сокровище, которым ещё не приходилось обладать простому смертному со времён Адама.

Широко округлив глаза, с искренним удивлением и интересом слушая эту браваду, комендант снова потянулся за бутылкой, в то время как доктор Туров распалялся всё больше:

– На первый взгляд это кажется безумием, но ведь во все времена люди хотели достичь самой великой ценности, которая только может быть дана человеку один раз в сто лет – абсолютного всеобъемлющего счастья!

– Прости, Дмитрий, – произнёс Хватов, ненадолго позабыв о стакане с коньяком. – А ты никогда не думал о том, что на самом деле тебя сослали в эту дыру твои же коллеги за какую-то научную глубокозаумную провинность?

Туров сделал вид, что пропустил этот пьяный выпад мимо ушей и продолжил:

– Кажется, я подошёл совсем близко к разгадке этой проблемы. Осталось совсем немного.

Хватов опрокинул содержимое очередного стакана в рот и выпалил:

– А теперь помоги решить мне и мою!

Казалось, это вопль пробудил Дмитрия от своих грёз, и он удивлённо взглянул на коменданта:

– Что случилось?

– Я не хотел мешать твоей работе, но меня прижали. Полчаса назад мне позвонил один тип – начальник секретного «ящика», что всего в ста километрах отсюда, можно сказать, наш близкий сосед, и попросил меня об одной услуге, – комендант упорно старался не смотреть в глаза доктору и, наверно, потому снова схватился за спасительный стакан. – В общем, не то чтобы просил – настаивал. Короче, Дима, говорю тебе как есть, меня прижали к стенке. У нас с тобой и так репутация не из лучших, хотя на наши дела пока и прикрывали глаза, вот и приходится расплачиваться тем, что имеем.

– Да что случилось? – в нетерпении воскликнул Туров.

– Им срочно понадобились несколько заключённых.

– Ну так что? Отдай им людей из бараков.

Хватов грустно покачал головой:

– Нет, Дима, зеков из лагеря я тебе не отдам. Пойми, мне припаяют ментовской беспредел. Блатные и так недовольны, может случиться бунт. Так что извини, тебе придётся отдать своих.

Туров машинально встал из-за стола, выпрямившись во весь рост, – он смотрел на коменданта так, будто тот потребовал у него его собственную жизнь.

Хватов отвёл глаза в сторону и, крепко ругнувшись, проговорил заплетающимся языком:

– Они требовали десять человек, но хрена им! Получат только троих. А ты не отчаивайся, наберёшь ещё на свои исследования. Уж поверь, щедра ещё земля русская ублюдками всех мастей.

– Нет, ты не можешь так со мной поступить! А наш договор?

– Договор был только на словах, а что значат в наше время слова? Читай газеты, договора надо подписывать, а не заключать под честное слово, дорогой! Знаю, что за тобой тоже стоят высокие люди, но эти вроде бы ещё выше – «оборонка». Я бы не стал тебя кидать, но дело серьёзное. Сегодня я откажусь, а завтра весь наш лагерь сотрут с лица земли, да ещё вместе с нами, ведь его формально – даже не существует!

– Нет, ты этого не сделаешь!

– Мне жаль, – комендант уныло встряхнул опустевшую бутылку, – но я это сделаю и в ближайшее время. Что-то ты расчувствовался, Дима! Твои собственные подопытные в течение пяти лет мрут как мухи, а ты тут разыгрываешь сантименты. Меня не проведёшь, дружище!

– Дело не в этом, – тихо проговорил доктор, потупив взгляд. – У меня каждая опытная единица на счету. Тридцать четвёртый сегодня утром отдал концы, и остался один Арон.

– Вот те раз! – воскликнул Хватов, и снова потянулся к уже почти опустошённой бутылке. – Надо помянуть бедолагу. Его вроде Артурчик звали? Серийный из Ангорска. Помню, полгода не прошло, как ты его заколол-таки до смерти.

Глаза Турова наполнились злобой, он стоял, сжав кулаки, с ненавистью глядя на физиономию коменданта, заливающего новую порцию горячительного себе в рот, и думал о том, как бы ему хотелось, чтобы эта жирная пьяная сволочь хоть на пять минут оказалась у него в лаборатории в окружении шприцев, скальпелей и пил под бестеневой лампой и, закатав ему рукав, с каким удовольствием он вкатил бы ему десять кубиков одного чудодейственного средства, от которого, например, могут быстро лопнуть глаза или неудержимо пойти кровь из всех пор. Но ему пришлось, как всегда за эти убийственно долгие и утомительные годы, подавить в себе этот порыв. В конце концов отчасти комендант был прав, люди не доживали даже до конца одной десятой своего настоящего срока, их закалывали до смерти, причём исключительно из лучших побуждений, лишь во благо человечества, как искренне считал доктор Туров.

– Ладно, – сказал Хватов, вставая. – Есть у меня парочка провинившихся, эти твари меня конкретно вывели из себя. Вот они-то и составят компанию твоему Арону. Собирайся, ты поедешь с ними.

После ухода коменданта Туров минут пять сидел, уставившись в одну точку в пространстве перед собой. Затем, словно очнувшись от забытья, нажал кнопку звонка, встроенную под его рабочим столом. Через минуту появился Иван, как обычно жуя привычную жвачку.

– Собери Арона в дорогу, – сказал доктор. – Дай ему телогрейку, днём сейчас уже прохладно. У нас намечается небольшая увеселительная прогулка.

Фельдшер сделал удивлённые глаза и спросил:

– Куда ж это?

Неожиданно Туров взорвался и заорал на своего подчинённого:

– За кудыкину гору, идиот! И не забудь собраться сам, ты поедешь с нами.

Иван кивнул и поспешил скрыться с глаз доктора. Тот быстро встал, несколько раз пересёк небольшой кабинет взад и вперёд, осунувшись и вперив глаза в пол на манер походки заключённых, затем подошёл к большому старинному железному сейфу, стоявшему в углу, набрал на циферблате несколько цифр, открыл и достал с полки небольшой пистолет и маленькую склянку из-под каких-то витаминов. Оба предмета он спрятал во внутреннем кармане своего пиджака.

***

По-видимому, начальник лагеря придавал этим сборам большое значение, поскольку решил взять их под собственный контроль. Он не отходил от свежевымытого Урала, стоя рядом с доктором, накинувшим чёрное однобортное пальто поверх немного потёртого тёмного костюма, пока двоих заключённых, только что вытащенных из ШИЗО, небритых и с одинаково злобным волчьим взглядом затравленных и замученных глаз, проверяли металлодетектором.

– Зачем это? – спросил Туров. – Они ведь только что из карцера.

– Ты вроде не первый год с нами, Дмитрий. Эти хитрые лисы на всё способны, а мне лишние инциденты не нужны.

Последними появились Иван в длинном нейлоновом рыбацком плаще и Арон в телогрейке. Когда Иван проходил мимо детектора, прибор зазвенел.

– Стой, что несёшь?! – нахмурив брови, окликнул его Хватов.

Иван остановился, уставившись на коменданта с выражением вора, захваченного врасплох, и прекратив жевать:

– Баллончик от комаров, хозяин, – пугливо протянул он.

– Врешь, сучара! – рявкнул Хватов.

В ответ фельдшер нехотя вытянул из-под полы своего плаща бейсбольную биту, через массивный закруглённый конец которой выглядывало остриё только что ввинченного длинного самореза.

– Зачем это тебе?

– Так ведь, тайга, хозяин, – немного обиженным тоном ответил Иван. – Мало ли что, волки, медведи. В целях самообороны.