Субстанция

– Что ты имеешь в виду, чёрт тебя побери, старый хрен?! – воскликнул Галкин, держась одной рукой за ноющий бок. – Ты что тут творишь вообще, и кто тебе сказал, что ты имеешь право на голос?

Илья потянулся рукой до своего «калашникова», приставленного рядом к стене, но громкий возглас Стеклова заставил его остановиться:

– Рядовой, отставить!

Профессор оглядел всех присутствующих долгим мрачным взглядом и сказал:

– Я пришёл к вам сам. Но не для того, чтобы сдаться… Здесь на острове есть кое-что пострашнее, чем бациллы. Опасные твари… Я видел трёх особей, с одной из них справился сам.

– Чего-чего? Ну-ка, повторите, – в изумлении проговорил Галкин.

– На острове обитают хищные существа. Скорее всего, они всегда тут жили, вечно, с незапамятных времён. У меня есть предположение, что их среда обитания – местный термальный источник. Они не должны были покидать свою постоянную среду, но, видимо, что-то изгнало их из неё, и теперь они ползают по всему острову. Несколько особей точно.

– Что за твари? – спросил Стеклов.

– Червеподобные сущности, выстреливающие на расстоянии вот таким жалом, – он достал из кармана пальто точную копию такого же костяного шипа, который поразил его на пустоши несколько часов назад и подкинул Стеклову.

Солдаты собрались вокруг пилота, таращась на этот причудливый орган неизвестного существа. Выглядел он вполне естественно, и в то же время отталкивал одним своим видом.

Профессор продолжил:

– Некоторые виды животных используют подобное средство для самообороны или, напротив, охоты. Правда, я затрудняюсь назвать те, которые метают их как дротики или ножи. При попадании под кожу, очевидно, впрыскивается порция какого-то токсина, парализующего свою жертву. Я проверил его на себе, – старый учёный показал на свежую рану у себя на шее. – Токсин препятствует сворачиванию крови и в то же время парализует конечности. На время я оказался во власти одной такой твари, и она долго волокла меня по земле и камням, очевидно, к своему логову. Однако почему-то действие токсина ослабло, силы вернулись ко мне, и я успел ранить тварь, прежде чем она попыталась ужалить меня снова, – профессор с хмурой улыбкой извлёк из кармана скальпель. – А заодно отхватил ей жало, чтобы вы мне поверили. Впрочем, будьте спокойны, у неё ещё много точно таких же игл, заряженных очень быстродействующим препаратом.

На некоторое время воцарилась гнетущая тишина. В то, что говорил профессор было очень трудно поверить, однако все почувствовали, что его рассказ больше похож на правду, чем на ложь. Оставалось выяснить последнее.

– Профессор, – произнёс Стеклов.– У меня нет полномочий вести допрос, поэтому до появления каптиана Новикова вы можете мне больше ничего не говорить. Но если чисто по-человечески… Объясните, что вы затеяли, чёрт возьми!

– Это сложно, – ответил биолог со вздохом. – Боюсь, вы меня не поймёте.

– А если мы постараемся?

Профессор оглядел лица солдат: кое-кто из них был заинтригован, кое-кто просто напуган, кто-то в ярости, смешанной с тревогой. Но все они ждали от него откровенного ответа, что происходит?

– Среди вас трое раненых солдат, – наконец ответил Ливанский, указав по очереди на Семёнова, Лихова и Галкина. – Эти трое являются потенциальными жертвами штамма бактерий, который я выпустил на свободу. Теоретически этот штамм воздействует только через повреждённые участки на коже, раны, ссадины. Инкубационный период длится примерно от пяти до двенадцати часов. Затем начнётся общая интоксикация, на месте ран, через которые в организм попала инфекция, появятся карбункулы, специфические нарывы. Это будет наглядным свидетельством воздействия инфекции.

– И что… с нами будет? – обронил Семёнов.

– Должен сказать, что этот штамм смертелен. Он испытывался в лаборатории на животных, и во всех случаях наступила смерть. Довольно мучительная смерть. Оставалось только испытать его в полевых условиях и, возможно, скоро появятся результаты.

– От вашей отравы должна быть какая-то сыворотка, обязательно должна быть! – произнёс Стеклов. – Вы ведь не собирались просто убить этих троих молодых парней, которые и пожить-то ещё не успели? За такие дела, знаете ли, полагается трибунал.

– Да, есть противоядие. Но в этот раз я не взял его с собой. А трибунала я не боюсь, – усмехнулся биолог. – Вы можете расстрелять меня на месте, но я слишком много повидал на своём веку, чтобы меня этим запугать!

– Если честно, я уже давно хотел это сделать, – воскликнул Галкин, вновь хватаясь за свой АК-74, но Стеклов снова его остановил:

– Нет! Самосуда не будет. Дождёмся капитана.

Профессор выглянул в окно через брешь между набитых досок.

– Они что, ищут меня на вертолёте?

– Да, – кивнул пилот. – И должны были уже давно вернуться.

– Надеюсь, они не стали приземляться у источника.

Все вопросительно посмотрели на Ливанского.

– Я уже сказал, что всем нам грозит. Есть ещё одна опасность, кроме смертельных спор. Или вы забыли? Шевелитесь! Ищите доски, укрепляйте наше убежище, сделайте из него крепость!

– Профессор, – сказал Стеклов. – У вас есть оружие?

– Только одно, – проговорил биолог, бросая на стол скальпель.

– Лады! Вы арестованы и до возвращения капитана Новикова будете изолированы от всех. Семёнов, насчёт досок, наверно, хорошая идея. Отведи профессора… ну хотя бы на кухню и заколоти за ним дверь.

***

Над островом снова собрались тучи, скрыв солнце, а спустя ещё немного времени начали сгущаться сумерки. На базе все приуныли и разбрелись по разным углам. Капитана всё ещё не было. Рация молчала. Стеклов уже начал подумывать о том, чтобы идти искать вертолёт, однако леденящий кровь рассказ профессора Ливанского о жутких тварях, ползающих по острову, отбивал у него охоту даже выходить наружу из здания. Он вертел в руке странный шип – жало неведомого существа, сравнивая его со скальпелем профессора, и пришёл к выводу, что жало выглядело даже более внушительно, словно обрубок какого-то стилета огромного доисторического паука или скорпиона. При желании, его можно было бы использовать даже как заточку, настолько острым был наконечник костяной иглы, использовавшейся, как утверждал биолог, для впрыска парализующего токсина.

Отложив жало в сторону, он внимательно посмотрел на Галкина. Тот занял табурет в углу комнаты и тихо сидел с мрачным видом, скрестив руки на груди. Рядом стоял его автомат, с которым вспыльчивый юноша уже, можно сказать, сроднился. Неожиданно пилоту пришла мысль о том, что от профессора, собственно, схлопотал больше всех как раз тот из четверых солдат, который был с ним особенно не сдержан и держался наиболее вызывающе.

– Все нормально? – спросил Степан.

– Чего? – отозвался рядовой.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – хмуро ответил Галкин.

– Не волнуйся, всё обойдётся, скоро вернётся капитан с Иванченко, вас быстренько переправят в медчасть и дадут вакцину, или что там у них от этой дряни.

– Я и не волнуюсь, – как-то неуверенно произнёс солдат, потупив взгляд.

Неожиданно Семёнов вскочил с места, бросившись к окну, и воскликнул:

– Я что-то слышал!

Остальные солдаты тоже с любопытством стали вглядываться через просветы в окне. Лихов оторвал одну из досок, однако в сумерках нельзя было рассмотреть ничего определённого. Площадка перед домом как будто была чиста, подозрительный шорох, который явно расслышал Семёнов, стих, и лишь в потемневшем небе с тревожными криками носились морские птицы.

– Ну что там? – спросил Стеклов.

Вместо ответа Семёнов схватил автомат и выскочил из здания. Он вглядывался в полутьму, и неожиданно ему почудилось какое-то смутное движение поодаль, в зарослях тёмно-зелёного стланика. К нему присоединился Михеев.

– Эй, кто идёт? – крикнул Семёнов, вглядываясь в заросли кустарника.

В ответ они услышали странный громкий пронзительный стрекот, как будто на вопрос солдата ответил какой-то местный диковинный огромный сверчок. Внезапно стрекот стих, в воздухе что-то просвистело, и Михеев с криком пошатнулся, схватившись за грудь. Он повернулся и сделал несколько неверных шагов обратно к входной двери, споткнулся и распластался на земле. Семёнов перевернул его на спину и в ужасе воззрился на предмет, торчавший из груди солдата. Это было точно такое же жало, какое продемонстрировал им профессор. Стеклов уже был рядом с ними и, моментально оценив обстановку, подхватил Михеева под руки и затащил в дом. В тишине снова раздался уже знакомый стрекот, и Семенов сделал короткую очередь наугад туда, где он в последний раз видел движение.

Неожиданно новый стрекот раздался совсем близко, слева от него, из-за угла здания. Семёнов повернулся на звук и увидел тварь на расстоянии всего пяти-шести метров от него. Это был монстр высотой не больше метра, но ужасно отвратительный и грозный с виду. Самое страшное, что в его облике было как будто что-то внеземное, абсолютно неестественное для любого из видов животного царства, обитающих на Земле, по крайней мере, так показалось рядовому. В облике существа было что-то от змеи, червя и какого-то гнусного пресмыкающегося, вращавшего множеством очень гибких и длинных, как хлысты, отростков. Интересно, что нигде не было видно глаз или каких бы то ни было органов зрения. И тем не менее, почему-то Семёнову показалось, что существо его «видит» или хотя бы осведомлено о его присутствии. Словно в доказательство этого, тварь резко взмахнула одним из отростков, на конце которого темнело остриё такого же костяного стилета, которое только что впилось в тело его сослуживца, и жало, сорвавшись с щупальца, словно небольшой кинжал промелькнуло мимо уха Семёнова.