Танаис. Тайга

– Что ж, на то и совет, чтобы совокупно думу держать. Так скольких сопровождающих почтенной Адму дадим? Одного? Тогда он сойдёт за брата. Троих? Тогда – за меной торговцы держат путь.

На последнее предложение руки взметнулись вверх. Суровость сошла с лица оратора. Верховный жрец спросил насмешливо:

– А как будем, достопочтенные, выбирать тех трёх счастливцев? Жребием? Или по внешнему подобию какому?

Повисла тишина. Всё ещё стоящий Раман заговорил:

– Дозвольте… Никто из таёжных не должен знать тех троих. Кто был при замирении с Таргетаем-вождём, не могут последовать с почтенной Адму… в поход в долину.

Произнеся последние слова эффектно устрашающим тоном и с суровой маской на лице, он так привлекательно разукрасил и без того уже соблазнительно-рискованный замысел, что глаза ярко загорелись не только у совета пятисот – в кругах знати и худых началось шумное брожение. Поучаствовать в рискованном походе, сулящем всеобщее уважение, захотелось очень многим. Рыжеволосый, осознав промашку, вновь залился краской – лицо его стало под цвет огненных волос.

– Ой, да тебя, Раман, всякий из таёжных опознает!

Дикий хохот разорвал тишину раздумий. Под добродушный смех посыпалось:

– Огневолосых никак нельзя в дорогу пущать – тайгу подпалят!

– На снегу рыжих издали видать!

– Ты же, Раман, порол пленных – так они тебя враз припомнят!

– Да-да, и шутки при пленных ох как расшучивал!

– Запамятовал никак, сердешный? С Нети, тысячным, чинно расхаживал и плёткой трунил!

– Эх-эх, Раман! Не судьба тебе подвиг заветный добыть!

Соседи по обеим сторонам от рыжеволосого мужа под руки усадили жертву безобидных шуток. Верховный жрец прищурил глаза, принял хитрый заговорщический вид, повернулся к Адму вполоборота.

– Почтенный совет! Может быть, мы предоставим право выбора попутчиков самой достопочтенной Адму?

Шум стих. Одобрительно застучала боевая бронза по земле. Теперь пятьсот знатных, затаив дыхание, всматривались в старшую жену Таргетая.

– Достойные племён северных… – Адму горделиво подняла голову. – Могу назвать только одно имя. Оставшихся двух укажите вы. Тот, кого я выбрала, связан родственными узами с добрыми долины, знаком он и вождям долинных племён. Дальней кровной роднёй приходится и мне. Отмечен добрый муж за успешное посольство в долину даром почёта от вождя Таргетая.

Адму нашла взглядом Полакку. Указала правой рукой. Муж поднялся с добротной кожаной дорожной сумы, на которой сидел. Вскинул правую руку, приветствуя совет пятисот. Добрые одобрительно зашумели – известен муж. Полакка шагнул. Вынул из другой сумы, висевшей на ремне через плечо, натёртое до золотого блеска круглое бронзовое зеркало. Явил совету. Бронза блеснула в последних лучах закатного светила.

– Тот приснопамятный дар великого вождя Таргетая, что упомянула Адму, в моих руках. – Полакка вложил дар в суму. Верховный жрец коснулся навершием посоха груди Полакки.

– Достойный Полакка станет вторым послом при Адму. Определим должности для сопровождающих?

Поднялись сразу два мужа.

– Совет почтенный, нужен следопыт! – скороговоркой выпалил среднего роста безбородый юноша лет восемнадцати. Светлые волосы тщательно уложены в три косы. Встретив молчаливое понимание, уже спокойнее продолжил: – Всяк средь нас хорош по четвероногому зверю, дорогу к долине тоже многие с завязанными глазами найдут. Не о том мой сказ. Тут особые умения требуются – выискивать следы таёжных двуногих, про то толкую. Следопыт должен знать нравы таёжных. При следопыте – парочку псов или птичку ловчую…

Верховный жрец поднял посох. Указал грозно золотым навершием на юношу. Склонил набок голову. Насмешливо, но ласково спросил:

– Верно, это ты предъявить можешь столь опытного следопыта двуногих, коли вещаешь нам о таёжных следах?

Юноша не растерялся. Гордо поднял голову.

– Совет мудрых, дозвольте покинуть лобное место – представить глазам вашим следопыта с пограничной таёжной межи.

Тут же полетели скорые язвительные и громкие ответы:

– До той межи таёжной пять дней ходу, да и то если поспешать!

– Ой! Извини, мы столько ждать не сможем!

– Уж дюже ноги затекли!

Смешки лёгкой волной пролетели по кругам. Юноша обнадёженно улыбнулся, пригладил рукой косы и с лукавым видом – дескать, и я не хуже шутить могу – скоро покинул совет пятисот.

Второй муж – на голову выше и постарше предыдущего, добрый, лысоватый, лет под тридцать. Речь его неспешная. Говорит, глядя на уходящего товарища:

– Гостит с весны у меня, почтенный совет пятисот, мой давний друг и родственник по матери, из долины… Серьёзный муж, с весомым словом в родах своих… Застал он события значительные – ну, вы, добрые, знаете какие… С приготовлений к походу живёт в доме моём… Проводил гость в поход на Чжоу брата младшего… Лошадь высокую и оружие старое, проверенное, от предков, для воина дал я…

Совет одобрительно загудел.

– Гость из долины где-то позади меня сидит… – Последовал широкий жест. Но, видно, при рассадке важный гость сместился на другой край. С того края, а не оттуда, куда указывал муж, поднялся сухопарый, крепкого сложения высокий воин с рыжей бородой и рыжими косами, немного за тридцать лет. По облачению – жрец высшего ранга. Встав, гость надел красную остроконечную шапку, приосанился, оперся на жреческий золотой посох.

– Да позаботятся о вас Боги, северные! Рад видеть кровных союзников, хоть вы и не жалуете рыжих…

Раздался общий добродушный смех. Два жреца – верховный из северных, что возглавлял мудрецов, и гость из долины – обменялись многозначительными взглядами. Казалось со стороны, жрец северных за что-то серьёзное благодарил гостя. Завидев друга, лысоватый муж поднял в приветствии правую руку и продолжил с виноватым за промашку видом:

– Так, может быть, мой славный гость станет третьим спутником почтенной Адму?

Совет согласно застучал бронзой по земле.

– Птица величавая какие перья наденет? На чём и в чём, позвольте спросить вас, добрые северных, отправится бесценная Адму в долину?

К тому вопросу, заданному крепким мужем, схожим с домовитым бобром, солнце скрылось. Темнота быстро накрыла собрание. Огонь подправили хворостом. Зажгли ещё пять небольших костров, по кругу. Не важный, казалось бы, вопрос про облачения послов вызвал меж тем гулкий шум обсуждений.

Вопрошающий счёл нужным уточнить:

– Две породы лошадей у нас. Низкорослые да светлые и славные, высокие, в двенадцати ладонях, гнедые. Поедет Адму тайно, как худая в худом, и без даров, на низкорослых? Но как тогда, позвольте узнать, приличия посольские соблюсти? Достоинство северных по скрытности военного времени не уронить.

Те подробные пояснения были совсем ни к чему. Знатные судили о другом. И то другое вопрошающий, помедлив, огласил. Муж крякнул, приосанился и громко молвил:

– Ранг почтенный Адму надобно втолковать давним союзникам. Так разумею, совет, Адму новый вождь? Временный вождь до возвращения из похода великого вождя Таргетая? Ну а вождю северных положены гривна, браслеты от каждого из племён и одеяние, сообразное рангу. На узорные с оленями наколки вождя, понятное дело, уже и времени нет.

Один за другим совет пятисот поднялся с земли. Все пятьсот мужей и дев чинно стоят. Торжественны их лица. Вынув оружие, подняли бронзу к небу, призывая в свидетели серебряную луну.

– Адму – наш вождь!

Глава 3. Поединок Адму

Верховный жрец медленно обернулся к Савлию. Вместе с советом пятисот Савлий поднял правую руку с кинжалом к звёздам. Долго смотрел жрец северных на покосившегося мужа, пока тот не опустил руку.