Адекватность

В ушах застыла тишина, подавляя наружный шум. Я целиком сосредоточился на обрывистых гудках, смахивавших на пронзительный писк, уходящий вглубь висков. Последующие несколько секунд, растянувших ожидание до целой вечности, оборвались записью автоответчика, на другом конце телефонного моста послышался голос родителей, записанный столь давно, что я не просто знал на память весь текст, но и помнил интонацию, с какой было произнесено каждое слово.

И все же с каждым звонком я словно слышал что-то новое в их голосе, от чего возникало желание заговорить к бесчувственной машине, так правдоподобно изображающей родные мне голоса.

? …сообщение после гудка.

? Привет, это я… ? голос мой звучал неожиданно виновато, чего я не предполагал до совершения звонка. Даже мой взгляд был потерянно направлен в землю. Слова звучали как-то неуклюже и между рывками фраз появлялись слишком затянутые паузы.

? Я уже в пути, скоро буду дома. Я устал немного в дороге, и остановился переночевать, скоро выезжаю вновь. Неважно себя чувствую, но ожидание нашей встречи поднимает настроение. Люблю ва… ? машина безжалостно рассоединила нас по истечению предоставленных тридцати секунд на запись голосового сообщения.

К горлу подобрался ком, и я чуть не всхлипнул, в глазах появилась резкая боль от нараставшего давления выступивших слез. Еще немного и я бы начал рыдать. Я словно не сказал им чего-то важного, куда более важного, чем объяснения, почему не могу набрать с сотового, нечто простое, но безумно важное. Я пытался сориентироваться, понять, что упустил, но все мои отчаянные попытки остались безуспешными, не в силах противостоять пустоте в памяти, возникшей словно провал.

В ногах внезапно появилась слабость, я со всех сил, на гране состояния отчаяния, впился руками в будку, стараясь удержать свое равновесие, с невероятным усилием напряг все свое тело, предпринимая попытки сдержать бурю эмоций, внезапно настигнувших меня.

Снова тяжелая головная боль стала пульсировать с такой силой, что я слышал, как бьет поток крови о стенки артерий и вен с каждым последующим сокращением моего сердца.

Что это я, в самом деле? Совсем расклеился, с чего я вдруг? Раньше со мной такого не бывало. Конечно, я ощущал тоску по дому, и порой очень скучал за своей семьей, резко ощутив одиночество. Но такое состояние не возникает с пустого места. Зачастую я самостоятельно подолгу вводил себя в него ? и не буду врать, это скорее было осознано. От собственных мыслей мне всегда становилось только хуже.

Наверное, это мои нервы, последнее время они ни к черту. Просто сдали в очередной раз, но я знаю, что мне достает всегда сил справиться с трудностями.

Этот внезапный выплеск эмоций был необходим ? значит, во мне собралось больше переживаний, чем я способен был удержать. Я быстро успокоился этим объяснением, ощутив после всего необыкновенную легкость ? как моральную, так и физическую.

Добираться до самого города не было необходимости. У дороги, ведущей к нему, расположился большой пригородный универмаг с полупустой парковкой, размером с футбольное поле, ? как раз то, что мне было необходимо.

Там же, у входа в сам молл, был обильный выбор рождественских елей, симпатично расставленных в плавно изменяющуюся цветовую гамму от светло-голубых до темно-зеленых деревьев.

Уже не глядя на замочную скважину, я запер водительскую дверь, целиком сосредотачивая свое внимание на разнообразии елей и пытаясь с ходу определиться с нужным цветом.

Я справился со всем быстрее, чем предполагал, а потому считал необходимым занять чем-нибудь неучтенное, или, назову его сэкономленным, время.

В глаза бросилось кафе, напоминающее бесчисленное множество расположившихся у трассы заведений. Они еще с самого моего детства, когда приходилось оказываться в пути, полюбились мне, и потому казались родными даже в чужих, самых отдаленных от дома краях. Как раз такие места ищет пришелец вроде меня.

Изнутри оно было отделано деревом, и даже имело второй зал. Мое любопытство бы ни за что не простило, не загляни я туда. Комната оказалась в два раза меньшей по площади первой, но во столько же выше и имело ступеньки, ведущие на внутренний балкон, где стояла пара столиков. Подойдя к лестнице, я изменил свое намерение, выйдя через распахнутую дверь во внутренний дворик. Он был достаточно большой. Словно оазис среди пустыни. Он весь тонул в зелени. Десятки горшочков ? самых различных размеров, форм и цвета, ? были заняты зелеными кустиками, деревьями, лианами и… Прочей растительностью, подбирать слова к описанию которых я не стану, а скажу лишь, что многообразие форм более, чем впечатлило, меня. Внезапно захотелось разуться и походить босиком. Доброе детское желание, и я уверен, многие испытают подобное, войдя в этот дворик, и, в прочем, лишь опасение не сойти за сумасшедшего, отделяют их от этого шага, как, к сожалению, и меня тогда.

Среди множества растительности, даже такой мелкой, человек внезапно осознает, каким мелким является сам. Пожалуй, желание босиком пройтись вокруг связано с этим понимаем, и вызвано ничем другим, как пробуждением в нас животных, которым не просто чужды такие глупые привычки, как носить обувь или снимать шляпы в помещении, а даже смешны.

Я намеревался взять кофе, но нашел в списке напитков горячий шоколад ? заменитель кофе в моем детстве, подумал я. В этот раз приоритеты были расставлены в соответствии с желанием вспомнить вкус детства.

7.

? Майкл, это ты? ? Я услышал голос Джеки, приглушенно доносившийся с-за входной двери, куда я постучал, стоя с перевязанной белыми нитями, словно работа шелкопряда, елкой в руке. Подле меня стояли три больших картонных пакета, которые я поднес с машины в два хода, прежде чем в третий раз направиться за главной покупкой ? символом рождественского настроения, которое с собой непременно привносит ель с приходом в дом точно так же, как запах хвои.

Я был более, чем в приподнятом настроении, подойдя к ее дому, но услыхав имя ее сына, которого она, по видимому, ждала, я несколько смутился.

Джеки вовсе не разочаровалась, увидев на пороге меня. На подсознательном уровне я понимал, что она была взволнованней, ожидая увидеть сына в двери. Я постарался подавить подобные мысли, способные ввергнуть меня в уныние, мягко выражаясь.

Трудно сказать, откуда возникают эти мысли, я бы мог утешить свое любопытство, предположив, что это все влияние того самого закона равновесия, или распределения. Именно в тот миг, когда считаешь, что нашел искреннего человека, которому можешь доверять, а значит, быть уверенным, что он доверяет и тебе, ? испытываешь сомнение. Беспредельное доверие подразумевает чистые намерения, и настоящую искреннюю любовь. Не любовь, какой ее видят молодые любовники, но ту любовь, что не различает возраста и пола, не имеет срока годности. Любовь родителя к ребенку, брата к сестре, собаки к хозяину, и некого другого типа, что у нас могла бы сложится с Джеки. Мой поступок объяснялся одним, я почувствовал, что у нас с Джеки могут сложиться отношения, близкие к искренним. Но тогда же появился образ ее сына ? идеала, с которым она будет сравнивать других, или конкретно меня, что отдаляет нас на расстояние, кажущееся слишком большим для построения моста доверия… Чувство этой бездны между порождает сомнение, а затем и, вовсе, самоугнетение, когда человек считает, что ему никогда не достичь такой ценности в жизни другого человека, что в искренности не будет сомнений. Человек колеблется, стоит ли прилагать усилия, чтобы заслужить то самое истинное доверие, или даже начинает подозревать в неискренности другого, что неизбежно ведет к угнетенному состоянию, зацикленности на неизбежности, разрыву отношений, и, в конечном счете, тяжелой депрессии.

Неизбежно в любых отношениях ? неважно, насколько хорошо знаком человек, ? неизбежно не испытать сомнения. Я не научился спокойно воспринимать этот факт, поскольку не могу втолковать себе, что доверие человека невозможно без сомнения. Рискну даже копнуть глубже, затронув не только доверие, но и веру, как таковую. Слепая вера ближе к черте, разделяющей здравый смысл и безумие, чем вера, таящая в себе сомнение. Черта эта, в отличии от тонкой грани, широка, и ступив на нее, главное не сбиться, в каком направлении каждое из состояний: где заканчивается ясный разум, а где начинается безумие.

В прочем, может, я ошибаюсь. Возможно, что единственно верным прилагательным к понятию веры может быть "слепая" или "безусловная". Вполне вероятно, это единственно не лишенные смысла словосочетания с термином веры. Быть может, мысли, парирующие на тему сомнения, вызывают, на самом деле, беспричинное беспокойство. И было бы куда лучше, или вернее выразиться, благоприятней для гармонического состояния отвергнуть любое сомнение, подавив сбивающие с толку мысли, слепо уверовав, слепо любя, слепо доверяя? Может, пес во сне пытался мне донести это, призвав отдаться течению жизни?

Я выбрал небольшую, но очень милую ель, с короткой хвоей темно зеленого цвета. В прочем, я был уверен, что Джеки понравится, и все же ее искренняя радость, выраженная на лице при виде дерева в моих руках, утешила меня. Казалось, высказывая слова своей признательности, она хотела в соответствии с требованиями хороших манер еще раз сказать, что мне было вовсе не обязательно делать что-то подобно для нее. Но это был скорее тот случай, когда позитивные эмоции затмевают все стандарты приличия.

Мне было приятно, что все сложилось именно таким образом, Джеки тут же подалась метаться по комнате, подыскивая подходящее место для дерева в ней. Когда задача была выполнена, мы принялись разматывать ель с уз белой нити, которая так туго облегала вокруг ветвей, что те не позволяли рассмотреть ствол сквозь хвойную гущу.

Наши пальцы, разумеется, пострадали от бесчисленных соприкосновений с иглами, но запах лесной хвои, что при этом все сильнее ударял в голову, притуплял нервные окончания, как некое обезболивающее, так что в самом процессе мы не ощущали мелких ран, они дали о себе знать гораздо позже.

Я предложил установить дерево в подставку, аргументируя, что это сугубо мужская работа и я не мог принять отказа.

Джеки удалилась наверх за принадлежностями.

Я остался в комнате сам, по-прежнему испытывая некую тягу к той части комнаты, которая уходит за угол, но так и не решаясь удовлетворить свой интерес, самостоятельно заглянув в другую часть. Вместо этого я удобно устроился на диване, на котором провел последнюю ночь, закинув ногу на ногу и вытянув спину на все быльце.

Странно, как находясь в чужом доме можно ощутить себя, как в своем родном. Я вспоминаю, как при очередном визиту к психологу, он задал вопрос, как я чувствую себя на новом месте. Я ответил, что приемлемо, однако оказалось, что я солгал и любой другой на моем месте, ответивший дословно, был бы так же не прав. На любом новом ? незнакомом ? месте человек всегда испытывает дискомфорт. Каждая деталь обстановки будет сбивать с толку, пока не будет изучена в подробностях.

Еще на том самом приеме я подверг сомнению непоколебимость подобного суждения, чем задел доктора. Спорить бессмысленно, когда ваш оппонент имеет диплом в сфере медицины и разговор заходит о ней же. Мое мнение лишается любого права на существование. Однако, как мне кажется теперь, психолог был доволен убедиться в наличии моего собственного мнения, пусть и ошибочного по его убеждениям главное отличного и самостоятельного.

Если все сводилось к тому, что лишь изучив все мелочи, можно назвать окружение родным, то сейчас, выражаясь юридическими терминами, возник прецедент ? мне внезапно стало абсолютно комфортно, я ощутил себя как дома ? никаких следов страха, неуверенности, неловкости. Место для меня было абсолютно новым, потому, чтобы окончательно перевернуть устоявшиеся взгляды с ног на голову (или наоборот?), я решил только теперь рассмотреть комнату хорошенько.

8.

Поразительная находка ? я чуть не потерял дар речи. На одной с полок стояла странная, выполненная в черном цвете, статуэтка. Это было некое существо, сидящее на задних лапах и склонившее так низко голову, что его могучая широкая шея была точно продолжением спины. Фигурка была небольшой, и я начал рассматривать ее со всех сторон, стараясь разобрать детали, которые поразили меня еще больше, ? животное напомнило мне пса, приснившегося этой ночью. Чем больше я крутил головой со стороны в сторону, желая подробней изучить фигурку, тем больше убеждался в сходстве.

? Нравится? Отец подарил мне его в детстве, ? Джеки вошла в комнату, застав меня с изумлением разглядывавшего статуэтку.

? Что это за пес? Он весьма необычный.

? Это долгая история. В детстве я очень боялась собак. Знаете, здесь иногда появлялись, да и до сих пор продолжают, бездомные псы ? некоторые сбегают от хозяев, каких-то выгоняют, а иные сами теряются по своей глупости. И мне велели всегда держаться в стороне от них, считая, что они одичавшие от уличной жизни. Меня хотели лишь уберечь от укусов, и все говорили правильно, не имея никаких плохих мыслей. Но будучи ребенком, я много думала об этих псах и моя фантазия сделала из них практически монстров.

? У страха глаза велики… ? Я понимал, что история очень личная, и не хотел перебивать Джеки лишний раз, чтобы она не передумала поделиться со мной своими переживаниями.

? Да, верно. Я начала панически их бояться, и никто не мог с этим ничего поделать. Мне уже было не просто страшно выйти на улицу, мне казалось, что даже под кроватью сидит какой-нибудь хищник. Тогда отец рассказал мне, каких на самом деле из себя представляют существ собаки. Об их преданности и даже самопожертвовании. Он всячески старался переубедить меня, что их не нужно бояться, что гораздо большую опасность таят в себе люди…

Последняя фраза будто всплыла цитатой из моего сна.

? …И затем впервые отец со мной заговорил о серьезных вещах, не намереваясь меня напугать, конечно. И, признаюсь, хоть это впечатлило меня, но от страха мне удалось избавиться. Он рассказал об Анубисе ? боге смерти в египетских верованиях. Верхней половиной туловища он выглядит как собака. Символически отец постарался объяснить, что собачья преданность так велика, что только они взяли на себя долг провожать человека с этого мира в другой. Пожалуй, когда душа человека еще блуждает, только такое верное существо может успокоить ее и направить в нужную сторону, другим бы это было просто не под силу.

? Вы были совсем ребенком? Мне кажется, меня бы это могло даже напугать.

? Пугает то, о чем молчат. В нашей вере смерть считается трагедией, но многие народы верят в совсем противоположное. Неведенье пугает нас сильнее, чем устрашающие рассказы. Всегда лучше говорить о своих страхах и о том, что волнует. Мне тогдашняя беседа очень помогла. Наверное, отцу удалось подобрать правильные слова. Смерть не должна быть табу. Для души это освобождение.

? Но понять это гораздо сложнее, чем согласиться с этим, ? не подвергая сомнению сам смысл ее слов, но подчеркнув сложность суждений, добавил я.

? Первый шаг, пусть даже короткий, перемещает фокус зрения, заметно изменяя ракурс. И хоть сама обстановка фактически остается прежней, но открывается она иначе.

Я улыбнулся:

? Чьи это слова?