Уличный классик, или Записки на коленке. Нон-фикшен 88%

Хождение в городе Метрограде

Хотя вы и привыкли ездить на машине, передвигаться на городском транспорте, ходить пешком, метро остаётся тем тоннелем, миновать который невозможно. Так или иначе, в один прекрасный день вы окажетесь под землёй, в недрах московского метрополитена, если вы, конечно, в Москве. И хорошо, если вам посчастливиться проехаться в поезде-галерее, в самом настоящем музее на колесах. Вагоны поезда увешены произведениями мастеров 19-го века, картинами художников-авангардистов и прочими работами неизвестных мне авторов. Ехать в таком поезде не совсем обычное дело. Атмосфера побуждает к творческому осмыслению информации. Настроение людей тоже меняется, лица преображаются, глаза из унылого омута погружаются в синеву картинных пейзажей, в реалистичность портретных образов, в предметную суету натюрмортных зарисовок.

Удивительно, несмотря на контраст эпох на портретах и в действительности, попадаются живые персонажи, едва отличимые от людей, изображённых на холсте; вот рядом с изображением студента девятнадцатого века стоит молодой человек практически аналогичной внешности, будто он, а никто другой сотни лет назад, явился прототипом воплощённого художником образа. Это совпадение меня очень удивило.

Но каких поездов в многомерном, разветвлённом во все стороны города тоннеле, немного. Ехать в обычном вагоне куда привычней. В одном из таких вагонов далекого уже пролетарского прошлого – я стал участником занимательной беседы с замечательным представителем трудового класса. Стоило мне только заглянуть внутрь газетного чтива в руках этого пассажира, одетого в камуфляж и дачные сапоги (эдакий пролетариат двадцать первого столетия), как я услышал:

– Барррдак! А эти то бумагомаратели (сентенция, следует полагать, была отпущена в адрес пишущей братии «КП») пишут, что хотят»!

Я подумал, – если спросит меня, кто я по профессии, интриговать не буду, скажу как есть – тренер по боксу. О своих журналистских корнях умолчу, дабы не сбивать с толку моего случайного собеседника.

Отрекшись мысленно от нерадивых, в глазах пожилого пролетария, коллег, я подал знак, что готов на время одолжить свои уши.

– Что творится-то, – обрадовавшись находке, отчеканивая согласные в словах, проговорил мужчина. – Никакой логики нет в действиях властей. Вот я, если чиню стиральную машину, соблюдаю логику, а у них логики нет, так как они могут чинить страну. А ей, между прочим, нужен капремонт.

Я не стал интересоваться, какой именно капремонт ей нужен.

– Пишут о последствиях увольнения Кудрина… Да какие последствия-то? Вот тот же флот торговый всем скопом ходит под флагами зарубежных государств. А кто создал условия для этого, если не он?!

Убедительность слов моего собеседника подкреплял запах перегара, голос его звучал как мотор, выжимавший из баков оставшееся горючее.

– А эти двое, – сказал он, указывая, напоминавшим ржавый, съежившийся от многолетней коррозии болт, пальцем, на фотографию двух первых лиц государства. – Ведь нет логики в их действиях; то один у власти, то другой. Подменил, Дмитрий, спасибо, уходи!… Ну куда это годится?!

(Речь пролетария слегка усовершенствована и освобождена от нелитературных словесных конструкций).

– А как вы относитесь к рокировке? – последнее слово из его уст прозвучало, как некий символ, понятный и доступный всем, объемлющий своим масштабом действительность наших дней, наподобие таких лингвистических громад, как «импичмент» в конце 90-х, «ускорение» в конце 80-х, «интернациональный долг» в «застойные» 70-е.

– Наверное, это от безысходности или от избытка демократии, – неудачно сострил я.

– Так что же, разве у него другой выход есть, если он на Запад подастся, его там быстро переметнут куда надо и должности не спросят… – выпалил он, тут же осекшись, при этом растерянно озираясь по сторонам.

Глаза пролетария блестели, голос хрип, говоря о том, что мотор уже нуждался в дозаправке. Незаметно для меня, разговор, минуя всякие логические формы, оторвался от прежней темы и плавно перетёк в совершенно другую. Нелогично на первый взгляд, но каждый ведёт беседу сквозь призму той области знаний, в которой он наиболее разбирается. Логика жанра.

– Власть нужно передать не им, а нам, технарям, мы лучше разбираемся в жизни и в управлении государством. Вот пишут о царе тут… А что он сделал-то?! В своё время пришёл к нему Жуковский, предоставил проект нового учебного заведения, будущего ЦАГИ. Учёный убеждал его строить авиазаводы, а он в ответ ему заявил, что самолёты мы будем покупать у Европы. То же самое происходит и сегодня…

Он сделал паузу. Ему явно казалось, что он произвёл на меня впечатление своими познаниями в истории отечественного авиапрома.

– А вот Ленин услышал учёного и предоставил ему все условия для работы. Благодаря Советской власти мы получили свой авиапром. Благодаря нам технарям Россия ещё не стала сырьевым придатком. Но нужен новый всплеск учёной мысли. Революция умов, сильнее революции оружия!…

«Станция Площадь Революции»! – объявили по громкоговорителю.

– Моя станция, – сказал я и вышел из вагона…

    16.10.2011.

По следу навигатора

Интересно, умнее ли встроенный поиск прибора-навигатора, чем поисковые способности человека? В который раз приходится убеждаться, что вывести себя из дебрей улиц, в которые заводит тебя навигатор, способен только ты сам. Хотя последнее слово, конечно же, всегда за ним. «Вы прибыли к месту назначения!» Прибыл, но чего мне это стоило? Я сделал несколько съездов, прошёл энное количество километров, при этом умный прибор, определяя скорость расстоянием, помноженным на время (или наоборот, не важно), вёл меня к цели самым длинным, как оказывалось уже не раз, путём. Внутренний же поисковик или интуиция (как угодно) подсказывал, что надо было просто срезать или ещё раньше повернуть и пройти через дворы. Но в том-то и дело, что встроенный в смартфон навигатор навигирует автомобили, а не пешеходов или пассажиров самого быстрого вида транспорта, выбравшихся на поверхность земли. Тем лучше, как это ни парадоксально звучит, так как за это время успеваешь увидеть то, что не заметишь, сидя в автомобиле или тем более в вагоне метро.

Но где ещё на магистрали, на шоссе или в метро встретишь мирно беседующих в самом центре столицы выдающегося сыщика всех времён Шерлока Холмса и его коллегу доктора Ватсона (Уотсон, англ. Dr John H. Watson)?! Так что, самый короткий путь и самый быстрый вид транспорта ещё не залог того, что дедуктивное умозаключение:

1. Машины ошибаются; 2. Навигатор – машина; 3. Маршрут навигатора ошибочен;

не есть польза в отдельных случаях.

Через пятьдесят метров поворот направо на Краснопресненскую набережную. Сколько же ещё таких поворотов впереди? Но мне направо, а Белый дом налево. Смотрю в его сторону, читаю: Торговый центр… Дом правительства. Практически получается – Торговый центр «Белый дом». Что же, вполне в духе этого времени. Две величины, буквально сросшиеся друг с другом, соседствуют на одной улице.

Но проезжая мимо, обычно подобных нюансов не замечаешь, а следуя по указателю навигатора, открываешь для себя новые грани знакомых издавна улиц.

Терпение ещё никого не подводило, в отличии от спешки. И не опережая самого себя, дохожу до конечного пункта назначения вовремя. Оцениваю маршрут; прихожу к заключению: пятьсот метров, из которых состоял кратчайший путь, я прошёл за полторы тысячи метров, сделав обходной круг по расчёту навигатора. А может, хитрый приборчик знал, что по более короткому маршруту ничего примечательного не расположено и повёл меня окольными путями, где на пересечении времён курит свою трубку и рассказывает истории затаившему дыхание доктору Ватсону легендарный детектив мистер Холмс?!

В любом случае, машина (техника) прокладывает нам пространственную канву, а мы сами наполняем её эмоциями и мыслями нашего восприятия действительности. Также часы отмеряют нам канву времени, материю которого мы преобразуем в тонкую духовную субстанцию благодаря движению мысли и проникновения в структуру времени, расщепляемого в своей глубине на атомы, несущие в себе информацию вечного бытия.

Тандем – навигатор-интуиция, как мы успели убедиться, действует незаменимо на любом из участков проходимой дистанции. Но возникает интересный вопрос, способен ли мозг полностью выполнять функции навигатора? Да, если информация об объектах маршрутов будет воспринята, адаптирована и переработана им, ведь те же принципы усвоения информации, что применимы для компьютера, аналогично предназначены и для поисковых (и прочих) функций мозга. С этим понятно. Но как отыскать в городских лабиринтах место, улицу, не имея при себя ни прибора-навигатора, ни карты, если при всём при этом и язык никак не доводит пункта назначения? Вот здесь и становятся востребованными способности внутреннего поисковика. Как не обманывают тебя почти никогда внутренние часы при сверке их с часами, движущимися во временном поясе, в котором находишься, так не обманет тебя и внутренний поисковик, выискивающий (при наличии первоначальной информации об объекте) правильный маршрут, ведущий к конечной цели безошибочно, хоть и с возможной задержкой. Всё это постигалось на опыте. Но сейчас нередко за нас работают компьютеры, что подчас заглушает наши внутренние способности и возможности, незаменимые и в экстремальных ситуациях. Так что техника – это всего лишь инструмент мысли человека, орудие его интеллектуального труда, выполняющего тот или иной замысел человека.

К тому же я обнаружил, что навигатор то у меня был предназначен не для пешеходов, а для автомобилистов. Так, что не всегда стоит доверять технике.

    2013

Прогулка по Патриаршим

Припарковаться на Патриарших в воскресенье в одиннадцать утра —практически нереально. Мини-Европа уже живёт своей жизнью. Небольшие уютные кафе уже готовы подать вам на завтрак чашку капучино и шоколадный круассан. Тут много интересных домов, как старых, так и новых построек. Много разных заведений, продуктовых магазинчиков, бутиков. Особняк Зинаиды Морозовой (ныне в нём дом приёмов МИД) по-прежнему «навевает много дум» и разбавляет модерновую «европейскость» Патриарших готической эстетикой. А всё началось со строительства на этих местах жилых домов для советской партийной элиты… А до этого неведомый Фома увяз тут по самое не горюй. А ещё раньше стояло тут, покрытое рябью, Козье болото…

Ночью жизнь на Патриарших буквально кипит, о чём в последнее время вовсю вещают соцсети. Тут по ночам Москва пружиной сжимается вовнутрь, стесняя до боли саму себя. Периферия поддавливает центр, опустошая запасы спиртного дорогих баров, нарушая привычную размеренную жизнь респектабельного района. Здесь на углу у Патриарших соединяются две Европы: дневная – «солнечная» и ночная – «лунная». Что же творится в европейских городах в «лунные» периоды суток, можно рассказывать долго…

На самом пруду всё как прежде. Ночные вакханалии уже успели поутихнуть, как будто и не было тут ещё несколько часов назад многолюдных гулянок, пьянок, разборок. Спорадически возникавшие, в течении всей ночи, бури в стакане, – благополучно устаканились. Всё спокойно, тихо, чисто, упакованные мусорные пакеты бережно скрывают следы минувшей попойки.

В пруду, издалека наблюдая за происходящим на берегу, плавают лебеди. На скамейках сидят усталого вида люди. На одной из этих скамеек, возможно, решалась судьба М. А. Берлиоза, засидевшегося тут до вечера и так и не ответившего на вопрос: «кто же управляет жизнью человеческой»…

А вот мартышка уже протягивает свои гладкие руки, заманчиво подмигивая прохожим:

Потри мартышке лапки,
будет тебе счастье,
будут бабки…

«Солнечная» прогулка завершается распитием безалкогольного мохито в одном из баров, и мы покидаем этот искусственный островок европейского быта в центре многоликого мегаполиса, так и не поняв – в какой стране мы живём…

На выставке

Неожиданно сам для себя я оказался на выставке картин где-то в центре столицы. Рассматривая работы Айвазовского, я остановился у одной из них, привлекшей моё внимание.

– Очень выигрышная тема, – заговорщическим тоном произнесла пожилая дама, – разглядывая из-за моего плеча ту же картину под названием «Лунная ночь».

– У него несколько подобных этой работ. Очень выигрышно смотрится, скажу я вам, очень выигрышно.

Я улыбнулся и закивал в ответ, промычав что-то бессвязное.

Дама, по всей видимости, удовлетворённая моим ответом, с довольным выражением лица рассматривала следующую картину, выискивая выигрышные моменты в работе художника.