Таинственная незнакомка

– Сказала, что это неприлично. Я не смог убедить ее даже когда поклялся, что ни одна живая душа не узнает о том, что она там была. Я обиделся и не скрыл от нее этого, но она молчала, словно воды в рот набрала, будто это я ее оскорбил, а не она меня.

– Но ты же твердил, что никто не увидит твоего нового дома, пока он не будет полностью меблирован, – напомнил ему Бак.

– Я думал, она захочет посмотреть виллу. – Дэр не добавил, что ему самому хотелось посмотреть на Ориану в стенах этой виллы. Свою ярость он выразил, ударив кулаком по каминной доске каррарского мрамора. – Я непременно хочу уладить возникшее между нами недоразумение, прежде чем она уедет с острова. И еще мне хотелось бы иметь хоть малость твоего ирландского красноречия. Я слишком туп и бестактен. Все, что я говорю, звучит нелепо.

– Однако я не сомневаюсь, что ты можешь быть достаточно убедительным, чтобы уложить упорствующую женщину к себе в постель. Если, конечно, ты сам не против.

– В данном случае мне, пожалуй, нужно хоть небольшое поощрение. Я предпочел бы уяснить, считает ли она меня таким же неотразимым, какой кажется мне. – Дэр протянул руку к стакану бренди и сделал основательный глоток огненной жидкости. – Уж больно она норовиста. Если я к ней прикасаюсь, она тотчас отодвигается. Если взгляды наши встречаются, она тут же отводит глаза. Она не девственница, у нее был муж. А сюда она приехала, чтобы сбежать от нежелательного претендента на ее руку. Возможно, она пешка в какой-то династической шахматной игре. А может, ее родственники, не одобряя предполагаемого второго брака, как были и против первого, отослали ее сюда ради ее же безопасности.

– Сдается мне, что это именно ты в опасности.

– Она привлекает меня во многих отношениях, – ответил на это Дэр, глядя в лицо другу.

Дэра влекла к себе и ее светлая красота, и ее темная тайна. Но его поражал независимый ум Орианы. Дэр не собирался ему подчиняться, он только жаждал понять его. Он мечтал овладеть Орианой и в своей одержимости пытался даже нарисовать ее – без одежды, совершенно обнаженной.

Снова взглянув на Бака, Дэр сказал:

– Она вовсе не охотница за деньгами, как все эти милые барышни в Дугласе. Ты знаешь женщин куда лучше, чем я, Бак. Посоветуй, что мне делать.

– Единственный путь завоевать ее сердце и получить то, чего ты желаешь, это дать ей то, чего хочет она сама.

– Как же мне угадать, что это?

– Спроси ее. – Уэйли встал, подошел к окну и вгляделся в широкие просторы залива Дуглас с его золотыми берегами и глубокими синими водами. – Когда я впервые приехал сюда, чтобы поселиться на острове, я привез с собой свою любовницу, мать моих детей. Так как она очень этого хотела, мы жили с ней как муж и жена. Ее называли миссис Уэйли, но похоронена она как мисс Куртене.

– А почему ты на ней не женился?

– В качестве члена ирландского парламента я обязан культивировать полезные политические связи, а наилучший путь к этому лежит через брак. И не смотри на меня такими глазами – вспомни, сколько раз ты говорил, что женишься только на богатой наследнице.

– Но мне самому не нужно больше денег, я просто хочу избежать охотниц за моими.

– Ты прячешь этот образец красоты и очарования. Привези ее на одну из ассамблей в Дугласе или Каслтауне. Или боишься, что я украду ее у тебя?

Дэр оставил эту шутку без ответа.

Покинув дом своего друга, он отправился в кофейню «Ливерпуль», чтобы просмотреть свежие газеты из Англии. Внимательно изучая измятый и захватанный пальцами экземпляр лондонской «Тайме», он искал материалы, которые могли бы заинтересовать Ориану. Так, новая пьеса мистера Шеридана вызвала сенсацию, но большинство колонок было занято политическими отчетами. Поскольку остров Мэн имел самоуправление, Дэра совершенно не занимали подробные сообщения о закрывающейся сессии парламента. Последние выпуски ливерпульского «Адвер-тайзера» оказались, с его точки зрения, более интересными. Дэр достал записную книжку, которую постоянно носил с собой, и, перевернув странички с записями о прибрежных скальных формациях, внес на чистый листок фамилии и адреса торговцев мебелью и другими товарами.

И тут его внимание привлекло взятое в рамку и напечатанное крупным шрифтом объявление.

«Мистер Эйкин, владелец театра «Ройял» в Ливерпуле, извещает о вечерних гала-концертах, которые состоятся во вторник, 11 июня, и в среду, 12 июня. Мадам Сент-Олбанс, знаменитая певица из Лондона, исполнит английские, французские и итальянские песни. Талант этой леди вызвал восхищение аристократической публики британской столицы, она любима и посетителями Воксхолл-Гар-денз. Цена билетов в ложе два шиллинга шесть пенсов, на галерее один шиллинг. Билеты можно заказать заранее у капельдинера при ложах на Уильямсон-сквер».

Это развлечение должно обрадовать Ориану, которая так любит музыку. Она собирается отплыть в Ливерпуль как раз к тому времени, а он может отправиться туда же, чтобы купить стулья, столы, кровати, ковры и вообще все, что должно заполнить его новый дом.

Дэр проследовал на почту и подождал у окошка, пока мисс де Грав разбирала письма, проверяя, не пришла ли корреспонденция ему, кому-то из его соседей и миссис Джулиан с тех пор, как он в последний раз приезжал в город. Он углядел два конверта, адресованные ему, оба из Дербишира. Еще на одном, с лондонской маркой, аккуратным женским почерком было написано: «Миссис Джулиан, Глен-Олдин».

Дэр вошел и уплатил почтовый сбор. Брат хозяйки почтового отделения, который служил у нее клерком, принял у Дэра деньги и выдал три письма.

Вспомнив, что собирался заказать билеты на концерт, Дэр позаимствовал листок почтовой бумаги у Питера де Грава. Быстро написал письмецо одному из ливерпульских знакомых с просьбой приобрести для него билеты. Запечатал письмо и отдал его, предупредив Питера:

– Не забудьте отослать с первой же почтой.

Скрытность была у Дэра не в чести, однако, поразмыслив, он решил не говорить Ориане о том, что только что сделал. Пока его двуколка катилась по дороге в Рамси, Дэр живо воображал себе день отъезда Орианы. Он галантно сопроводит ее к собственной пристани, и они поднимутся на его корабль «Доррити». Представлял себе ее удивление и радость, когда она узнает, что он заказал билеты в театр «Ройял». Нет сомнения, что леди, у которой, как говорят, голос словно у ангела, с удовольствием послушает лондонскую диву, мадам Сент-Олбанс, выводящую трели на трех языках.

Глава 8

Серая гусыня откликнулась на приезд Дэра в Глен-крофт обычным способом – негодующим гоготом, пока он выбирался из своей двуколки. От миссис Стоуэлл Дэр получил более цивилизованное приветствие. Она сидела на предвечернем солнышке с большой миской стручкового гороха на коленях. У ног ее суетилась целая стайка кур. Миссис Стоуэлл с молниеносной быстротой лущила горох.

– Миссис Джулиан просила меня заранее сообщать ей о посетителях, – объявила она Дэру.

Тот выругался себе под нос.

Миссис Стоуэлл выразительно посмотрела на него поверх очков.

– Та chengey пу host пу share па oik у gra, – произнесла она по-гэльски, что означало: «Язык, который молчит, лучше языка, который изрыгает злые слова».

Дэр пропустил ее замечание мимо ушей, забрал у пожилой дамы миску и попросил:

– Так доложите обо мне, пожалуйста. Дожидаясь результата этой новой и, по его мнению, ненужной формальности, он выбирал из стручков горошины и одну за другой бросал себе в рот.

Миссис Стоуэлл вернулась и с огорченным видом сообщила, что миссис Джулиан не принимает визитеров.

Это следовало расценить как личное оскорбление, поскольку вряд ли Ориана могла ожидать кого-то еще. С мрачной решимостью Дэр зашагал к двери. Он владелец коттеджа и не уйдет отсюда из-за прихоти капризной женщины.

Ориана сидела у окна в гостиной и читала, соблазнительно раскинувшись в кресле и положив ноги на невысокую скамеечку. Подол ее серого платья задрался, видны были нижняя юбка, отделанная кружевами, и ножки в светлых чулках; она не уложила в прическу каштановые волосы, и они падали свободными волнами на плечи и спину.

Когда Дэр вошел в комнату, Ориана подняла глаза от книги, и брови ее тотчас сошлись на переносице. Она произнесла ледяным тоном:

– Я сказала миссис Стоуэлл, чтобы меня не беспокоили.

– У меня и в мыслях не было беспокоить вас. Но если вы столь чувствительны к нарушению вашего покоя, почему вы до сих пор не свернули шею вашему мерзкому гусю?

Ориана с трудом удержалась от смеха, Дэр догадался об этом, заметив, как крепко она сжала губы, выдавали ее и смешливые морщинки в уголках глаз.

– Я принес вам нечто очень приятное, оно у меня в одном из карманов куртки. Угадайте в каком, и я немедленно удалюсь. А если не угадаете, с вас штраф.

– В левом.

Дэр с огромным облегчением полез в правый карман и достал из него письмо.

Ориана выхватила конверт, сломала печать и быстро поднесла исписанные странички к окну.

Дэр поднял оброненную ею книгу и взглянул на титульный лист. «Календарь скачек, включающий перечень скачек на приз, состязаний и тотализаторов Великобритании и Ирландии на 1798 год. Издано Г. Рейнеллом, №21, Пиккадилли. Продается в конторе издателей, № 7, Оксен-ден-стрит». В алфавитном списке подписавшихся на календарь Дэр обнаружил достопочтенного графа Берфорда, знатного родственника Орианы.

Сложив письмо, Ориана тихонько вздохнула.

– Дурные известия?

– Моя подруга должна была встретить меня в Ливерпуле, но ей придется задержаться – и надолго.