Магия шипов

– Боже, она укусила меня! – потрясенно сказал он Сайласу. – Кажется, прокусила кожу.

Элизабет всей душой надеялась на это.

– Вот вам за то, что пьете сиротскую кровь! – закричала она.

Конюх остановился и уставился на него. Неожиданно Натаниэль рассмеялся.

– Так ты невыносимая задира, – заметил он. – Полагаю, это моя вина: решил, что ты не представляешь угрозы.

Он тряхнул рукой.

– Клянусь силами Потустороннего мира, это было больно! Мне повезет, если я ничем не заражусь. Сайлас? Убедись, что в ее комнате есть замок, да какой-нибудь покрепче.

Элизабет перестала сопротивляться, когда слуга понес ее к дверям гостиницы. Он действительно был сильнее, чем казался, а ей стоило беречь свою энергию, которая быстро иссякала – гораздо быстрее, чем она ожидала, даже после заключения в подземелье. Натаниэль наблюдал за ней, однако она не могла разглядеть выражение его лица в темноте.

Сайлас поставил ее на ноги в самых дверях гостиницы. К облегчению девушки, внутри кипела жизнь. Чернильные Пути были самыми оживленными дорогами во всем Аустермере, их содержало Духовенство и использовало огромное количество путешественников. Свет лампы отражался от покрытых побелкой стен, на которых тени посетителей потягивались, тряслись от смеха и поднимали бокалы. В животе заурчало от запаха жареных приправленных специями жирных сосисок. От голода у Элизабет закружилась голова.

Мимо торопливо прошла горничная, но даже не взглянула в их сторону. Никто в шумной гостинице, казалось, не заметил Элизабет, маячившую там и капающую грязью на ковер, и Сайласа, молча стоявшего рядом с ней.

Прежде чем она успела позвать на помощь, Сайлас повел ее к лестнице.

– Сюда. Наши комнаты были заказаны заранее. – Он положил руку ей на спину, когда она оступилась. – Будьте осторожны. Боюсь, господин Торн не простит мне, если я позволю вам упасть.

У нее не оставалось выбора, кроме как подчиниться. Ее голова была словно набита ватой. Шум толпы в гостинице – радостные крики, смех, звон столовых приборов – стучал в ее висках, словно второй пульс. Поднявшись наверх, Сайлас повел ее по коридору к самой дальней двери. Когда он отпирал ее, девушка заметила, что на нем те же белые перчатки, что были утром. Странно, что на них не появилось ни пятнышка грязи, хотя он провел весь день, управляя экипажем.

– Подожди минуту, – сказала она, когда он повернулся, чтобы уйти. – Сайлас, я…

Он остановился.

– Слушаю?

В голове у Элизабет застучало. Она забыла что-то важное – то, что ей нужно было узнать.

– Какого цвета у тебя глаза? – спросила она.

– Карие, мисс, – тихо ответил слуга, и ей было этого достаточно.

За спиной щелкнул замок, и стук в голове сразу же прекратился. Комната оказалась маленькой и теплой, с потрескивающим камином и плетеным ковриком, яркие узоры которого создали болезненное воспоминание об одеяле на ее кровати в том месте, которое она считала домом. Первым делом Элизабет проверила окно и обнаружила, что оно не открывается. Затем дернула дверную ручку – безуспешно. Временно лишившись выбора, она стянула платье и промокшие чулки и разложила их сушиться на горячих камнях очага. Несмотря на то, что в комнате было тепло, ее пробрала дрожь.

Элизабет приводила себя в чувство, пытаясь решить, что делать дальше, когда в углу комнаты вспыхнул зеленый свет. Она вскочила, схватила кочергу из камина и бросила ее в ту сторону. Кочерга отскочила с глухим стуком. В углу материализовался не Натаниэль, а ее чемодан, на котором теперь появилась новая вмятина.

Забыв об усталости, девушка бросилась к нему и распахнула, роясь в поисках чего-нибудь полезного. Платья и чулки разлетелись по комнате, расческа скользнула под кровать. Элизабет прорыла вещи практически до самого дна и почти смирилась с тем, что дело проиграно, когда, вместо того чтобы раскопать еще один слой льняной или хлопчатобумажной ткани, кончики ее пальцев коснулись кожи.

Это была теплая кожа, наполненная жизнью.

Дрожь пробежала по телу. Она осторожно подняла предмет со дна сундука – это был необычайно толстый и тяжелый гримуар в глянцевом бордовом переплете. Позолоченные буквы на его корешке гласили: «Лексикон колдовских искусств». Не колеблясь, она прижалась носом к страницам и глубоко вдохнула. Края старой бумаги были мягкими, как бархат, и пахли чем-то теплым и сладким, похожим на заварной крем.

– Как ты попал сюда? – спросила она, уверенная в дружелюбии гримуара, – злые книги, как правило, издавали затхлый или кислый запах. – Ты так же далеко от дома, как и я.

Страницы «Лексикона» зашептались, словно пытаясь ответить ей. Она перевернула книгу и обнаружила на ней римскую цифру I, напечатанную на задней стороне обложки. Гримуары Первой ступени обычно представляли собой справочники или сборники и не могли разговаривать с людьми напрямую, как, например, гримуары Седьмой ступени и выше, или даже издавать звуки, что могло делать большинство колдовских книг, начиная со Второй ступени.

Обложка подтолкнула ее руку. Озадаченная, она отпустила ее, и клочок бумаги выскользнул из страниц. Нахмурившись, она подняла его.

«Элизабет, – было написано в записке знакомым неразборчивым почерком, – если ты нашла это, значит, я была права, и чародей заколдовал твой чемодан. Я спрятала этот гримуар внутри на случай, если он поможет тебе подготовиться к тому, что ждет впереди. Никогда не забывай, что знание – твое величайшее оружие. Чем больше ты знаешь, тем лучше. А чем толще книга, тем сильнее ты сможешь ударить ею чародея по голове и обеспечить ему сотрясение мозга. Вот почему я выбрала такой большой гримуар.

Я бы посоветовала тебе оставаться храброй, но в этом нет необходимости. Ты – самый храбрый человек, которого я знаю. Обещаю, мы еще увидимся.

    К.

P.S.: Не спрашивай, как мне удалось вынести гримуар за пределы библиотеки. Меня не поймали, и это самое главное».

Глаза Элизабет наполнились слезами. В устах Катрин это звучало как пустяк, однако она могла потерять свое место в библиотеке, если бы ее уличили в краже гримуара. Она многим рисковала, чтобы вынести его за пределы хранилища. Без сомнения, Катрин знала, как сильно это поддержит Элизабет, если с ней всегда будет частичка дома.

Девушка задумчиво пробежалась пальцами по обложке «Лексикона», гадая, с чего бы начала подруга. Без сомнений, внутри было то, что могло поведать ей о самом Натаниэле, а чем больше она будет знать о нем, тем лучше сможет подготовиться к его возвращению.

Она подняла гримуар.

– Открой, пожалуйста, раздел про магистров, – попросила она. Элизабет считала разумным всегда быть вежливой с книгами, независимо от того, слышат они тебя или нет.

«Лексикон» раскрылся у нее в руках, и золотое сияние вспыхнуло на страницах, заливая лицо ярким светом. Страницы трепетали, словно от дуновения ветерка. Они двигались все быстрее и быстрее, пока не достигли середины книги, затем остановились и грациозно раскрылись в стороны. Красная бархатная лента скользнула меж страниц, отмечая закладку. Свечение превратилось в слабое сияние, похожее на отблеск свечей на полированной бронзе.

«Дома магистров Королевства Аустермер» – гласил заголовок в самом верху страницы. Далее следовало:

«Из всех чародейских семей ни одна не обладает таким могуществом, как те, что произошли от великих чародеев, удостоенных титула “Магистр” королем Альфредом в Золотой Век Магии в награду за чудесные подвиги, которые они совершили ради короны. Именно эти первые магистры в начале шестнадцатого века основали Магистериум. Организация, которая брала свои истоки как закрытое оккультное общество, позже превратилась в руководящий совет, который каждые тринадцать лет избирает Канцлера…»

Элизабет перескакивала с одного абзаца на другой, пока не заметила знакомое имя.

«Дом Эшкрофтов, прославившийся благодаря Корнелиусу Эшкрофту, также известному как Корнелиус Мудрый, славится своим участием в строительстве ряда зданий и сооружений, которые сформировали ландшафт современного Аустермера. Корнелиус Эшкрофт проложил Чернильные Пути и перевез тысячи тонн известняка для возведения Великих библиотек в 1523 году, в то время как его преемник Корнелиус II за один день поднял знаменитый Мост Святых в Брассбридже из вод Сумрачной Реки.

Между тем Дом Торнов известен самой темной магией – некромантией, при помощи которой основатель этого дома, Бальтазар Торн, отразил вторжение Покорителей земель в 1510 году, используя армии мертвых воителей, поднятых из могил для битвы во имя короля Альфреда. Хотя некромантия запрещена Реформами 1672 года, существуют допущения на ее использование в военное время. Именно могуществу Дома Торна приписывают независимость королевства от соседей, которые не угрожали Аустермерийской земле со времен Войны Костей».

Она перестала читать. По коже побежали мурашки. В детстве ей снились кошмары о Войне Костей, и казалось совершенно невероятным, что все эти ужасы – дело рук одного человека, предка Натаниэля. Она оказалась в еще большей опасности, чем предполагала.

Гримуар зашевелился под ее руками. Без предупреждения он перешел в другой раздел. Она успела прочитать заголовок «Демонические слуги и их призыв», прежде чем раздался стук в дверь. Элизабет замерла, охваченная желанием притвориться, что ее здесь нет. Медленно, осторожно она закрыла гримуар и отложила его в сторону.

– Я знаю, что вы проснулись, мисс Скривнер, – произнес Натаниэль через дверь. – Слышал, как ты разговаривала сама с собой.

Элизабет закусила губу. Если она не ответит, он может силой ворваться в комнату.

– Я разговаривала с книгой, – ответила девушка.

– Почему-то меня это нисколько не удивляет. Я принес ужин, но тебе придется пообещать не кусать меня и не бросаться чем бы то ни было, если уж на то пошло. – Она взглянула на кочергу. – Да, мы слышали тебя снизу. Владелец заставил меня оставить дополнительный депозит. Я почти уверен, он думает, что ты здесь пробиваешь дыры в стенах.

Он помолчал.

– Ведь это не так? Потому что боюсь, ты не сможешь пробиться на свободу до самого утра, как бы ни старалась.

Уклончивое молчание казалось Элизабет лучшим ответом, но в этот момент собственное тело предало ее. Желудок с громким урчанием скрутило от голода. Она едва могла думать о чем-либо, кроме запаха сосисок, доносившегося из-за двери. Зачем Натаниэль принес ей ужин? Возможно, отравил еду? Скорее всего, он пытался внушить ей ложное чувство безопасности до того, как они доберутся до какого-нибудь укромного места, где тот сможет убить ее и избавиться от тела. Не имело смысла делать это в гостинице, в окружении потенциальных свидетелей. На самом деле, он практически признался в этом в карете.