Я тебя верну

– Ты мне нравишься.

– Ты меня совсем не знаешь.

– Знаю настолько, что могу сказать, что ты любишь несладкий кофе с долькой лимона. Грустишь, когда заканчивается дождь, и веришь в новогодние сказки. Злишься, когда больше трех человек в очереди и мечтаешь подняться на Эльбрус. А еще твои глаза сияют, когда смотришь на город с высоты птичьего полета, – он достает свой телефон и протягивает его мне.

На заставке я на колесе обозрения, а вокруг сияют огни ночного города.

Я теряюсь:

– То есть ты хочешь сказать, что запал на меня по одной фотографии?

– Не по одной, – он снова смотрит на меня слишком серьезно, – я так бесился вначале, что открыл твои соцсети с одной единственной целью. Убедиться, что ты страшная, никчемная дура, выпячивающая вареники перед камерой.

– Эй! – возмущенно пихаю его в плечо.

– Ты хотела правды. Поэтому говорю, как есть. Начал смотреть, а очнулся, когда на часах было уже два ночи. На следующий день еще посмотрел. Потом еще. И сам не заметил, как это вошло в привычку. Мне нравилось наблюдать за твоей жизнью.

Значит наблюдал.

Воображение рисует, как Швецов вечером сидит в кровати, с ноутбуком на коленях и задумчиво разглядывает мои фотографии. Приближает, чтобы рассмотреть во всех деталях, любуется. Глаза цвета карамели жадно темнеют, когда ведет, обрисовывая контуры, а я где-то далеко и даже не подозреваю об этом.

Невинная фантазия ядом разливается по венам, сердце сжимается в сладком спазме.

– Я даже боюсь спрашивать, о чем ты думаешь, – ухмыляется Швецов.

– О том, что закрою страницу, чтобы посторонние не совали свой нос куда их не просят.

Он молча протягивает мне вату. Я отщипываю внушительный кусок и отправляю его в рот, пытаясь сладостью перебить ту непонятную тревогу, что плещется внутри.

***

Дома меня ждет скандал по имени Оленька.

– Как ты могла? – она набрасывается на меня прямо в присутствии родителей.

– Что не так? Кто обидел нашу конфеточку?

– Ты меня обманула! Не сказала про Влада! А когда я просила вернуться за мной, попросту проигнорировала мои слова!

– Ты о чем-то просила? – задумчиво тру затылок и тут же отдергиваю руку, осознав, что невольно копирую мальчишеский жест Влада, – наверное, я просто не увидела твое сообщение…Все три миллиона штук…Прости, была слишком занята.

Она тихо визжит – любимая привычка, которая осталась с детства:

– Ты поступаешь не честно! Где вот вы были? Где?

– В зоопарке. Смотрели мартышек. Ели сахарную вату.

– Хватит врать-то! Делать ему больше нечего как с тобой по зоопаркам мотаться, – она мне не верит.

– Да? Ну, ладно. Придумай какой-нибудь свой вариант. Разрешаю.

– Девочки! Прекращайте, – строго вмешивается тетя Лена, – НИКОГДА! Запомните! Никогда не ссорьтесь из-за мужиков.

Я и не думала ссориться. У меня, в отличие от сестры, ничего и нигде не подгорает.

– Кстати, почему мы разговариваем здесь? При родителях? Рассчитываешь, что поругают меня? Скажут, ай-ай-ай, Ясенька. Нельзя обижать младшую сестренку. Дай ей поиграть своими игрушками. Я и такая, конечно-конечно, сейчас исправлюсь, – не скрывая сарказма смотрю на сестру.

Она краснеет и беспомощно смотрит сначала на отца, потом на тетю Лену.

В детстве она очень любила так делать – прибежать к родителям, нажаловаться и потребовать, чтобы они спасли мир от вопиющей несправедливости и отдали все ей. К счастью, они не шли у нее на поводу и лишь изредка уговаривали меня уступить, взамен предлагая большее и прекрасно понимая, что давить бесполезно. Я не из тех, кто уступает и делится в угоду чужим удобствам. То, что мое – мое. И мне все равно, кто что говорит.

– Пап! – снова верещит Ольга, – ну скажи ей. Договоренность на нас обеих распространяется. Почему она решает, кто будет с ним общаться, а кто нет?

Отец недовольно качает головой. Смотрит на бешеную Олю – с ней разговаривать бесполезно, смотрит на меня – понимает, что я ни на шаг от своих слов не отступлю.

– Сами, девочки. Сами. Лен, пойдем.

– Борь, да они сейчас передерутся, – мачеха сокрушенно разводит руками.

– Сами! – строго говорит он и уходит в кабинет, за руку утаскивая за собой взволнованную жену.

Зря ушли, кстати. Нам с Ольгой говорить-то особо и не о чем. Вид сестры, которая визжит и капризно топает ногами – совсем не то, что может меня разжалобить, поэтому я просто молча ухожу, оставляя ее одну. Пусть дуется сколько хочет.

К несчастью, Ольга не намерена так просто сдаваться и бежит следом за мной:

– Дай мне его номер телефона! Немедленно!

– Нет.

От моего тона она спотыкается.

– Что значит нет? Я ему сама напишу и договорюсь о встрече, раз ты не собираешься нас знакомить. Давай номер.

– Нет.

– Да почему нет-то?! – Ольга искренне недоумевает.

– Слышала о законе об охране персональных данных? Я не могу раздавать чужие номера направо и налево, прости.

– Ярослава! Хватит, а?! Не включай стерву.

Я ее и не выключаю. Это мой стандартный режим.

– Ну и подавись! Что бы ты знала, я уже нашла его в сети!

Здесь я помешать ей не в силах, поэтому только жму плечами, дескать валяй, делай что хочешь.

– И он принял мое приглашение дружить!