Иная. Выбор

В Академии третий день подряд творится овоид пойми что. А все из-за того, что три равнодушные за три дня стали ЭЛ, по одной за день. Ни за что бы не поверил, если бы это не случалось каждый раз прямо на моих глазах. Обалдеть! И самое интересное, что ничего подобного не происходит нигде во всем Ширане, только в главном корпусе Академии Искусств!

Отец сам не свой, а сотрудники НИЛЗ скоро ночевать будут прямо в коридорах и лекционных залах. Датчиков каких-то понатыкали, видеокамер и прочей ерунды. Только что толку? На все кабинеты все равно не хватило, а спонтанное проявление эмоций в девчонках происходило в разных местах: в понедельник – в столовой, во вторник – в спортивном зале на занятии йогой, а сегодня – в аудитории третьего этажа на лекции по этикету.

Вспомнив лицо своей любимой преподавательницы, несравненной Розалии Керро, я расплылся в широченной улыбке. У нее глаза на лоб полезли, когда одна из студенток вскрикнула и закрыла лицо руками после того, как насаждательница хороших манер произнесла очень умную фразу:

– Притворяйся вежливым – и привыкнешь.

А потом чуть в обморок не грохнулась, когда обратилась к этой самой студентке с невинным вопросом: «Вы со мной согласны, Джулия?», а девушка вместо ответа расплакалась, глядя на Розалию синими, как безоблачное летнее небо, глазами. Все бы ничего, но Джулия до этого момента была равнодушной!

Розалия Керро побледнела, пошатнулась, но на ногах устояла. А я в этот момент, восхищенный стойкостью и выдержкой лучшего педагога по этикету, которого знает мой отец, простил ей все. Даже те четыре презентации, что пришлось состряпать меньше чем за два месяца учебы с легкой подачи явно неравнодушной к единственному парню на факультете преподавательницы.

Виталина странно реагирует на происходящее. Бледнеет, закрывает глаза и улыбается втихаря. Как будто что-то знает, но не признается. Я, конечно, ничего такого не сказал профессорам НИЛЗ, даже словом не обмолвился. Им только повод дай – затаскают малышку на беседы, как они культурно выражаются. А сами на этих беседах издеваются над бедными студентами самыми извращенными способами.

Мне вчера посчастливилось так побеседовать – то еще приключение. Почти два часа отвечал на одни и те же вопросы с десятком приборчиков и фонариков на всех легкодоступных частях тела, еще и с рогами на голове. Оленем себя чувствовал, честное слово. Малышке это точно ни к чему, так что пошли они все куда подальше. Но это не значит, что я не попытаюсь выяснить, какого ромбоида она так странно себя ведет.

Через час занятие с Аликом, придется попотеть. По понятным причинам мы прогуляли всю прошлую неделю, так что теперь будем наверстывать, а обладатель нескольких черных поясов с азартом на нас отрываться. Причем без зазрения совести, потому как, что такое совесть, лучший тренер по единоборствам во всем Ширане понятия не имеет. Зато он обещал из нас, дохленьких и хиленьких, сделать почти накачанных и готовых к реальным опасностям, а свои обещания Алик выполняет всегда. Что несказанно радует.

Сигнал чаттера выдернул из приятных размышлений. Тимур. Надеюсь, у него хорошие новости.

– Салют! Отдыхаешь?

– Салют, готовлю организм к занятию с Аликом, – не стал лукавить я. – Какие новости?

– Паренька зовут Виктор Хант. Знакомое имя, да? Мы присмотрим за ним до воскресенья, а вы будьте начеку. Но виду не подавайте, его нельзя спугнуть. Лады?

– Лады.

– Как обстановка? – в карих глазах промелькнуло беспокойство.

– Третий случай за три дня, – я вопросительно уставился на Тимура. – Мне нужно о чем-то знать?

– Пока нет, – чуть тише, чем следовало, ответил ЭЛ, а через секунду попросил: – Будь рядом с Виталиной, Карим. Даже если она против. И если что, сразу информируй.

– Понял, не дурак, – кивнул я.

– Все, до связи, – Тимур подмигнул. – Безболезненной тренировки, мелкота.

– Это вряд ли, – хмыкнул я, – но выжить постараемся.

Тимур рассмеялся и отключил связь.

В душе что-то неприятно шевельнулось. Почти незаметно, но… Тимур знает больше, чем знаю я, и не торопится посвящать меня во все подробности. Тревожит не сам факт сокрытия информации, а то, что эта информация определенно связана с Виталиной. Как я могу ее защитить, если не знаю, от чего нужно защищать? Тимур ведь понимает, что я на все готов ради малышки, так почему не доверяет на все сто?

Или дело не в доверии, а в чем-то другом? Пора с этим разобраться.

Виталина Мерц

– Думаешь, догадаются? – спросила я у Айштара, сидящего на своем излюбленном подоконнике. – Сегодня я сделала это в женской комнате и сразу же покинула место преступления. Думаю, никто не обратил на меня внимания ни до, ни после, ни во время. Там как бы другими делами занимаются.

– А то, что все пять случаев произошли в Академии Искусств, тебя не смущает? – спросил пришелец, беззаботно болтая ногами. – На месте Ферта я бы тебя уже пять раз допросил, а на месте Кудрявцева – десять.

– Суперски, что ты не на их месте, а на своем, – сказала я, дожевывая яблоко. – Завтра суббота, потренируюсь в магазине, пока будем с Доминикой продукты для именинного торта закупать. А в воскресенье в Квест-Хаусе кого-нибудь одарю, чтоб сотрудникам НИЛЗ жизнь сладкой не казалась. Так что все подозрения с меня будут сняты.

– Ну-ну, – Айштар хмыкнул. – Наивность некоторых человеческих особей меня порядком умиляет. Но тренировки нужны, без них никак. Только будь аккуратнее, ладно?

– Постараюсь, – пообещала я, подходя к мальчишке. – Я ведь молодец, правда?

– Правда, – пришелец расплылся в лучистой улыбке, а в черных, как ночь, глазах промелькнуло удовлетворение и даже гордость за успехи своей старательной ученицы, меня то есть. – Классное ощущение, да? Осознавать, что можешь улучшить чью-то жизнь, используя для этого только силу своей сущности и энергию жизни?

– А как же Дар Пробуждения?

– Дар – само собой. Но он бы не развился до такой степени, если бы не твоя работа над собой и не твое отчаянное желание помочь другим. Ты хочешь быть полезной по-настоящему сильно, искры летят во все стороны при одной только мысли об этом. Поэтому у тебя все получается. Успеха добивается не тот, кто может, а тот, кто хочет. Ибо он сможет. Вот.

– Так папа говорит, да? – я улыбнулась.

– Ага.

– Без тебя я бы не справилась, – ласково прошептала я, обняв мальчишку.

– Как и я без тебя, – абсолютно искренне и по-детски трогательно отозвался наследник Сумеречного мира.

– Айштар, как мне увеличить резерв? – задала я уже несколько дней мучающий меня вопрос. – Если я буду пробуждать по одному человеку в день, мне жизни не хватит, чтобы осчастливить всех равнодушных и хейтов. Про полуЭЛ вообще молчу, до них очередь не дойдет.

– Вот егоза! – фыркнул пришелец, освобождаясь из моих объятий. – Не торопись. После инициации твой резерв увеличится в несколько раз. Чем лучше подготовишься, тем больше он станет. И приятные бонусы получишь. А пока рекомендации те же – укреплять здоровье, генерировать положительные эмоции и тренировать свою сущность. Нет предела совершенству, знаешь ли. Ничего нового я тебе не скажу, потому что его не существует. Так что живи и радуйся жизни, человечка. Ты на правильном пути.

– Радуюсь, радуюсь, – взлохматила я прическу эмина, не забыв при этом положить в копилку вопросов для допросов вскользь упомянутые приятные бонусы.

Да, я такая. Ненасытная и любопытная. Хотя нет, не любопытная. Любознательная. Вот.

– Угу, – бездонные черные глаза посмотрели на меня внимательно и серьезно, – это важно. Важно быть счастливой, помнишь? Что бы ты ни делала, наслаждайся жизнью, каждой ее минутой. Смотри на мир с любовью, ищи хорошее во всем и во всех, улыбайся и радуйся простым вещам, находи возможность для роста в любом препятствии. Как там у вас говорят: «Быть живым – это подарок, а быть счастливым – это наш выбор»?

– Да, мама часто повторяла эти слова, – при воспоминании о маме на глаза навернулись слезы.

– Мама плохого не посоветует, – с любовью в голосе сказал мальчишка. – Когда я был маленьким, мне мама много раз говорила: «Ты можешь смеяться или плакать, Айштар. Но запомни: всякий раз, когда ты плачешь, ты мог бы смеяться – выбор за тобой». Я не сразу понял, что она имеет в виду. Обижался, злился, не верил. Но когда до меня дошло, стал умнее в сто тысяч раз. Не плачь, Виталина, твои родители скоро вернутся.

– Ты меня успокаиваешь или вещаешь очередное пророчество? – вытирая слезы рукой, спросила я.

– И то и другое, – невозмутимо ответил мальчишка. – Как там твой марсианин, кстати?

– Как всегда, загадочен и мил, – я улыбнулась, забираясь на подоконник и поглаживая пальчиком теплые лепестки айлиний. – Мы не касаемся деликатных тем. Болтаем ни о чем и наслаждаемся короткими ментальными соприкосновениями. А о том, что будет дальше, я стараюсь пока не думать. Наверное, и он тоже. Айштар, а эмины много знают о марсианах?

– Нет, – тихо сказал пришелец, внимательно следя за моими движениями. – Вуаль безмолвия на нас тоже действует, причем в гораздо большей степени, чем на землян. Эмины ведь могут общаться мысленно.

– Ясно, – я хитро прищурилась. – Значит, я знаю о Марсе даже больше, чем ты?

– Возможно, – пожал худенькими плечиками мальчишка, нисколько не смутившись. – Проверить это мы не сможем.

– Не сможем, это да.