Поздравляю со смертью

– Инесса, – вздохнул Федор, потерев лицо. – Не путай жизнь с кино. Нет у меня таких пойманных Ганнибалов Лектеров, которые были бы признаны невменяемыми и сбежали бы по пути в психушку, одержимые страшной местью.

– Это из другого фильма. «Хэллоуин», если не ошибаюсь.

– Да бог с ним, – он отмахнулся. – Но я не могу контролировать каждый шаг своей второй дочери только потому, что потерял первую. Во-первых, это эгоистично. Это я хочу знать, что с ней все в порядке, а ей, думаешь, хочется этого? Она впервые начала гулять с мальчиком, в девятнадцать это нормально, конечно, она разозлится, если я начну названивать каждые полчаса. Во-вторых, Изольдочка умерла у нас на глазах, и Алла, будучи умненькой девочкой, обязательно использует этот аргумент.

– Она считает, что вы виноваты?! – неправильно растолковала я его слова.

– Да нет, но какая логика в том, чтобы контролировать каждый шаг своего ребенка, когда они могут тихо умереть во сне прямо у тебя на глазах?

– Я никак не пойму, что произошло, – вернулась я к теме смерти Изольды и начала нервно расхаживать по комнате перед ним, сидящим на краю дивана. – Что это значит – внезапная сердечная смерть? Я влезла в интернет и закриншотила. Сейчас я тебе прочитаю: «внезапное прекращение сердечной деятельности, предположительно обусловленное возникновением фибрилляции желудочков или асистолии сердца, при отсутствии признаков, позволяющих поставить другой диагноз». – Я вернула телефон в карман. – Ты слышал? «Предположительно»! Они просто не смогли установить причину смерти, вот и все! Но не напишут же они так – «мы не знаем»!

– Не поверишь, как мне тяжело это осознать и принять… – Он снова потер лицо и посмотрел куда-то в потолок. – А она очень разволновалась или сильно испугалась, когда получила эту открытку? Может, этот чертов шутник…

Он повысил тон, и я поспешила успокоить:

– Нет, она вообще отнеслась к этому несерьезно. Она думала, что это ее бывший парень прислал. Это Алла забеспокоилась, активно включалась в обсуждение… Так что, если ты намекаешь на инфаркт от… – Я заметила, что Федор воззрился на меня с недоумением. – Что? – не поняла я его взгляд.

– Ты знаешь, с кем начала встречаться Алка?

– Нет, – пожала я плечами. – Наташка видела, как она садилась в машину, но не видела самого парня.

– Ну а я знаю. Это и есть бывший Изольды. Некто Шурик. – По тону и закатившимся глазам было ясно отношение к «Шурику».

– Саша Сафронов, – поправила я, слегла прибалдев от новости.

– Угу, – закивал ее отец недовольно. – Поэтому она врала нам поначалу. Поехала к профессору в вуз… В воскресенье, на следующий день после смерти сестры! Ленка поверила, но я-то из другого теста. Как будто какой-то реферат может… – он угрюмо покачал головой, не договаривая. – Короче, я настоял, чтобы она мне все рассказала.

– С Сашкой? – все еще не могла я поверить. Я резко плюхнулась в компьютерное кресло, которое как раз находилось подо мной. Очень удачно, а то оказалась бы на полу. – Вот почему ей не хотелось думать, что Изе открытку прислал ее бывший. Она спорила с ней по этому поводу. Потому что она знала, что та, с которой он изменяет Изе, это она сама. И стало быть, зачем ему угрожать Изольде? У них с Аллой все хорошо.

– Ну тогда ему и присылать Алке открытку незачем.

– Да. – Помолчав, я решилась поделиться чужой версией: – Наташка думает, это для отвода глаз. Чтобы никто не подумал, что он причастен как-то к смерти Изольды.

– Наташка думает глупости. Ладно, – он поднялся, – мне еще работать, у нас в конце дня совещание в головном офисе. Найди, пожалуйста, открытку, хотелось бы взглянуть. У Алки просить не буду, сделаю вид, что ничего не знаю.

– Алку сперва нужно найти! – поспорила я. – Отметить день рождения с бывшим своей умершей на днях сестры – это еще одно, но отключать телефон? Зачем?

– Затем, чтобы ей не звонили и не отвлекали, очевидно же, – пробубнил Федор Алексеевич и покинул мою квартиру.

Все ясно. Искать Аллу мне придется самой.

* * *

В усадьбе было малолюдно, что и не мудрено: будний день, три часа, пасмурная погода. Когда я шла к воротам от станции, накрапывал мелкий неприятный дождик, но сейчас он перестал. Мамочек, однако, он напугал, и мне навстречу попалось аж трое с детскими колясками. Старички и одинокие бухарики с банками пива остались. Я всматривалась в каждое пожилое лицо, ожидая увидеть того старика в черно-красной ветровке или бабку в желтом плаще, но все эти люди были другими.

Я шла к тому самому зданию – толком не зная зачем. Надеялась, что надпись самовосстановится? Даже если и так, как это приведет меня к разгадке? Я не смогу сверить символы. Я уже заходила в кафе, сказала, что забыла здесь в субботу шарик и открытку. Про открытку никто ничего вспомнить не смог, тем более прошло уже пять дней, но про шарик обслуживающая нас тогда официантка (мне повезло, сегодня была ее смена) сказала, что его забрал вроде тот самый парень, что нас фотографировал и покупал мне коктейль. Странно, зачем ему? Надеялся увидеть меня снова и вернуть? Но когда он догнал нас и вручил снимки, у него в руках ничего не было. Значит, он вернулся потом в кафе и забрал шарик? Или он это сделал, когда мы ушли смотреть на символы на стене? Тогда как он успел и шарик забрать, и с фотошопом помудрить, и снимки распечатать? Видимо, живет совсем близко. А когда бежал к нам отдавать снимки, забыл захватить шарик. Получается так.

Небо подумало-подумало и соизволило-таки опустить на грешную землю несколько теплых милостивых солнечных лучей, исхитрившихся пронзить край одной из туч. Я посмотрела наверх и решила, что могу тут еще погулять, обиженный дождик вряд ли вернется в ближайшее время.

…Я заметила его еще возле Дворца. Мальчик лет десяти-одиннадцати. Он фотографировал меня, стараясь делать это исподтишка, но я все равно заметила. Ведь если человек просто смотрит в телефон, он держит его под другим углом и несколько ниже, никто не поднимает его на уровень лица. Мальчик шел за мной до того самого заброшенного здания, поэтому там я затаилась, распластавшись вдоль стены, и, услышав шаги за углом, выпрыгнула прямо на него. Мальчик с перепуга вскрикнул.

– Что ты делаешь?!

– Я?! – искренне воскликнул он.

– Ты! На кой черт ты снимаешь меня?

– Я? Нет!

Я схватила его телефон.

– Я его разобью о стену, если не скажешь правду!

– Я папе скажу! И в отделение полиции схожу, напишу заявление!

Какие продвинутые подростки пошли.

– Какая разница? Телефону уже хана будет. И менты твои меня не найдут, так и знай. Я сюда больше не приеду.

– Ладно, – вздохнул пацан, понимая, что проиграл. – Я твои фотки выложу в соцсетях, так проще добавлять людей в друзья. С моими настоящими фотками я не смог набрать больше сорока. – Тут щекастый пацан испустил тяжкий, наполненный вселенской грустью вздох. Да, он был полноват, одевался как-то странно (или я просто слишком стара, чтобы оценить такие вещи), зубы выросли неровно, и в его возрасте вполне можно нажить из-за внешности кучу комплексов.

– Боже! – воззрилась я на небо, на котором все еще искрились спасительные лучи. – Ты дурак или как? – вернулась к мальчику. – Что за глупый бред? Ты понимаешь, что у нормального человека не может быть много друзей? Я, например, если вижу, что у кого-то в соцсетях больше сотни-двух так называемых «друзей», понимаю, что это очень глупый человек, который добавляет всех подряд, лишь бы выглядеть круто, и не понимает, что крутизна определяется вовсе не этим. А уж если больше тысячи человек, то тогда это вообще дебил. Ну, или продает что-то… – подумав, добавила я. – Или это знаменитость… Так или иначе, но важность твоя определяется хорошими оценками или другими какими-то достижениями, а не количеством друзей.

– Ну ты тупая, – протянул подросток, качая головой. – Кто ж с отличниками и хорошистами дружить хочет? Дружат с двоечниками, потому что они курят и хулиганят! Крутые, короче, сечешь?

– Ладно, пыталась я добавить каплю мудрости в подрастающее поколение, но, видно, не судьба, – сказала я сама себе и полезла в его телефон. – Я удаляю все свои фотки.

– Не-ет, – протянул он обреченно. – Пожалуйста, – сложил молитвенно ладошки, – оставь хоть одну! Прости, что обозвал! Беру свои слова назад! Ты не тупая! Только пожа-алуйста… Дай мне завести страницу от твоего имени! – Поскольку я продолжала удалять фотки, он потянул меня за рукав, трогательно заглядывая в глаза, точно Кот в сапогах из мультика. – Ну пожа-алуйста!

– О господи, ладно! – хотела я было остановиться, но вот незадача – как раз в эту секунду удалила последний снимок себя, а следом за ним открылась другая фотография, сделанная раньше. О боги! Это были те же символы на стене! Хотя нет… Они были расположены немного не так. – Что это? – потребовала я ответа от мальчугана. – Быстро отвечай!

– Тихо, не шурши! Я тут постоянно гуляю и фоткаю все стремное. Эти каракули тоже.

– Где ты это увидел?! Подожди… а я тоже стремная?

– Не, расслабься, – махнул он рукой. – Ты симпотная, поэтому снял тебя. Для соцсетей. А это, – ткнул он в изображение, – было здесь. – Показал на стену. – Ой, погодь… Или там, – показал куда-то на деревья.

– Где – там? Там ничего нет. Слушай, а когда ты это снял? В выходные здесь были похожие символы, но немного другие. И расположены были иначе. Ты видел их?

Пацан задумался и замотал головой.

– Нет. Это я снял еще месяц назад. Ты что, отсталая? Нажми «Свойства». Там же видно, когда фоткали.

– Ах, ну да.

В свойствах снимка было указано, когда он сделан – в конце апреля. А сейчас конец мая.

– И давно ты этим увлекаешься? Я имею в виду, фоткаешь все стремное.