Двадцать два дня. Из цикла «Кто я?»

– Жанна! – он схватил её руку и прижал к своим тонким губам. – Жанна, любимая моя… Боже… Я…Я чуть с ума не сошел…

Голос его прерывался.

Она смотрела на него несколько секунд в недоумении, потом довольно резко вырвала назад свою руку. Он со стоном раненого отпрянул назад и повторил её имя, в его карих глазах было нечеловеческое отчаяние.

– Я прошу прощения… – вдруг неуверенно сказала Жанна, втягивая голову в плечи и не сводя с него глаз. – Но… Кто вы? – она перевела взгляд на доктора. – И кто вы все?

Повисла тишина, глаза хозяина дома буквально остекленели от шока, Аннет вдавилась в стену, возле которой стояла. Хладнокровие сохранил только доктор Сажо.

– Я – врач, которого к вам вызвали. Это – ваш супруг. Мсье Жан Обедьен. Вы у себя дома в Сен-Жермене…

Она поморщилась и замотала головой:

– Не помню! Я не помню! Я…

– Жанна… – доктор сжал её ладонь. – Главное – не надо паники! Никакой паники! Я не в силах вернуть вам память, это последствия вашего падения. Может быть, завтра все вспомнится…

– А… – она жалобно смотрела по сторонам. – А если нет?

– Не волнуйтесь вы так. Вас окружают любящие вас люди, вам все расскажут, вам не о чем волноваться. Отдыхайте…

Жан снова схватил руки жены, но доктор отстранил его:

– Не стоит. Вы её пугаете сейчас… Ей надо поспать… И вам тоже, дорогой коллега, выглядите вы ужасно…

* * * *

– Луиза, мой Бог, что творится?

– Пьер! – графиня д'Оливи поспешила к мужу, шурша юбками. – Да-да, я знаю, ты будешь сердит…

– Да я не сержусь, я… – граф почесал бородку, подбирая слова. – Я поражен твоему безрассудству! Только я на порог, прислуга давай мне рассказывать эту мрачную историю!

– Я не могла пройти мимо! Я одного только не понимаю, зачем эта несчастная женщина потащила с собой дочь! И вообще не понимаю, какое отношение она имела к этой забастовке? Если только там был и её муж… – она вздохнула, расправляя шелк на юбках. Платье графини было расшито по последней моде рубежа 18—19 веков.

– Где они? – спросил граф

– Девочка со слугами, она как-то боится меня, поэтому находится с горничными… А мать… Она бредит… и…

– И? – уточнил граф д'Оливи, поймав возникшую паузу.

– И она в нашей спальне… – графиня прикусила губу с видом напроказившего ребенка.

Граф молчал две секунды, потом громко расхохотался

– Доброта Луизы д'Оливи войдет в историю Парижа! Что ты будешь делать, если мать не придет в себя? Как хотя бы её зовут?

– Девочку Жанной. Но больше я ничего не знаю. Попробую отыскать родственников каких-нибудь…

В гостиную чеканным шагом вошел дворецкий

– Графиня, вы ещё вчера просили экипаж на этот час, Карл спрашивает, вы едете или нет…

– Ой! – она прикусила губу. – Второй четверг месяца! Я же должна навестить мадам Обедьен…

– Нет. – вдруг сказал граф слуге. – Сегодня графиня не выезжает больше. Пока стражи порядка не успокоят рабочих – никаких выездов, а уж тем более, в те районы. – он взглянул на жену. – Я думаю, мадам Обедьен не сильно обидится, если ты заедешь к ней позднее.

* * * *

– Мари… – Аннет шепотом окликнула вторую горничную. – Мсье Жан не просыпался?

– Полчаса назад примерно проснулся. – так же тихо ответила та. – Жером убеждает его в необходимости успокоиться и побриться… Я заглядывала в спальню, мадам спит…

Аннет кивнула:

– Я тоже заглянула. Слушай, как ты думаешь, а что если память не вернется к ней?

Мари шевельнула бровями:

– Ты спрашиваешь, хорошо это или плохо?

– Ну, вот представь: она же ничего не помнит. Совсем ничего… Это значит, что…

– Тихо! Мсье!

Наверху лестницы показался хозяин дома. Проигнорировав приветствия горничных, он лишь спросил:

– Жанна не просыпалась?

– Я пойду ещё раз посмотрю! – сказала Аннет, и быстрее, чем кто-либо успел её остановить, убежала наверх. Назад она вернулась ещё быстрее.

– Мсье! Мадам Жанна проснулась! Вас просит!

Все присутствующие обменялись многозначительными взглядами.

Жанна Обедьен полулежала на подушках и рассматривала все вокруг, когда вошел муж. Они несколько секунд внимательно смотрели друг на друга, потом он присел на край постели и позволил себе коснуться губами её лба.

– Как ты себя чувствуешь? – нежно спросил Жан.

– Хорошо, но… Ничего не помню. Что делать? – тон её был трогательно-жалобным.

– Для меня это не имеет никакого значения. Все хорошо. Ты в безопасности. Я люблю тебя и сейчас самое главное, что ты цела и невредима. А память… Ну, она вернется. – он взял её ладони в свои. – Главное – не волнуйся…

Она улыбнулась:

– Я уже начала собирать информацию. Смотри, меня зовут Жанна Обедьен, я замужем. Живу в Сен-Жермене. Правда, этого мало, но уже что-то… А давно я замужем?

Он вдруг откровенно улыбнулся: