Поймать лаптем удачу

– Гущин!

– Понял.

– Кому ляпнешь – убью на месте!

Не хватало мне, чтобы все трепались про наш служебный роман. Я и Гущин – это апокалипсис. Парень он красивый, но несерьезный. И я до сих пор не могу понять, нравлюсь я ему или нет. Он беспокоится, помогает, свидания назначает, подкалывает, но все это как игра, несерьезно.

Я начала убираться. Пришли два молодых человека с дверью и стали ее устанавливать. За это время я убрала коридор и пошла наводить порядок в Машиной комнате. Туда я хотела поселить Гущина.

Убравшись, я пошла на кухню. Пора об ужине подумать. Открыла холодильник и на свое счастье увидела в нем тушеную картошку с мясом. Отлично, Гущин будет сыт.

Дверь поставили, врезали замки. Мастер уже проводил сигнализацию, и в этот момент завалился Гущин.

– Так и думал – что-то случилось, – резюмировал он.

Сергей стал разуваться. Тут я заметила его белейшие кроссовки. Ну как, скажите мне, может такое быть, что после пыльной улицы, да еще и в Бронницах, у него кроссовки как с витрины? Да и вся одежда у него такая же. Можно к ней ярлык приколоть и продавать как новую.

– Зачем сигнализация? – поинтересовался Гущин.

– Я не единственная хозяйка. Маша решила поставить дверь с сигнализацией, – соврала я. – Иди есть.

– Я сейчас. – Гущин взял сумку с ноутбуком и спросил: – Где я спать буду?

Я, молча, показала на дверь Машиной комнаты, и он закрылся в ней. Сергей всегда ходил с ноутбуком, даже брал его на работу. Вообще, даже когда мы жили в коммуналке, он редко ночевал дома, видно, поэтому всегда брал с собой компьютер. Я слышала краем уха, что у него есть свой сайт, и он отличный блогер. Может, на блоге он хорошо зарабатывает? Мясокомбинат столько не платит, на сколько Гущин одевается.

Я разогрела нам еду и накрыла на стол. Гущин плюхнулся на стул.

– Ну, ты даешь, Вика! Чего сразу не сказала, что влюбилась в меня до одурения и так соскучилась, что невмоготу?

Я злобно посмотрела на него, но промолчала. Если я его сейчас выгоню, то страшно будет мне, а не ему.

Под моим взглядом Гущин чуть не подавился.

– Да шучу я, шучу! Рассказывай, в чем криминал?

С чего он взял, что криминал?

– Нас обворовали. Мне страшно.

– А где красотка с дочкой?

Вот ведь! Уже все фотографии у Маши в комнате рассмотрел.

– Девочка у бабушки, а Маша в больнице.

Гущин ехидно посмотрел на меня. Я поняла: опять подкалывать будет.

– Вик, кто поверит, что ты с дверью на сигнализации воров испугалась? Признавайся, давай, влюбилась?

Я схватилась за голову. Зачем я его позвала… Растреплет ведь, что ночевал у меня. Весь завод будет знать, что я спала с Гущиным.

– Да чего ты краснеешь? – засмеялся он. – Что? Попал?

– Пальцем в небо!

Мне стало душно, и я подошла к окну. Двор был освещен фонарями, и на детской площадке у лавочки я увидела мотоцикл, а рядом парня. Блондин. Это был Михаил! Он разговаривал по телефону.

– Вик, так ты серьезно? – Сережа подошел сзади и обнял меня. – Не расстраивайся…

– Гущин, имей совесть! – Я вырвалась из его объятий и повернулась к нему. – С чего я должна в тебя влюбляться? – почти крикнула я, оттолкнув его от окна.

– Подожди, так ты кого-то там высматривала?

Что? Так я с этого… э… Высоковского глаз не сводила? Да нет, Гущин прикалывается… Он не может быть таким наблюдательным.

– Вик, ты для него так накрасилась? Или для меня? Для меня, да? Ты же только меня сюда пригласила?

Ну чего он надо мной издевается? И кстати, как я могла забыть смыть макияж? Ведь действительно, накрасилась, как на Новый год. Потому Гущин и ломает голову, вычисляет, что со мной случилось. И вправду странно: я звоню парню, приглашаю на ночь, встречаю в макияже – что он должен подумать?

– Погоди… – начала я.

– Ты красная, как помидор, – перебил меня Сергей. – Тональника мало положила.

Он уже смотрел на меня совсем серьезно.

– Мы отойдем от окна, или нет?! – не выдержала я.

Мне пришла в голову мысль, что этот братоубийца опять может начать стрелять.

– Так этот цирк для него? Ты показала этому байкеру своего парня и свой боевой раскрас? – опять понесло Гущина.

– Да заткнись ты! – рявкнула я.

Меня трясло. Я готова была побить Гущина, и одновременно разреветься от страха. Вдруг Высоковский поднимется и войдет? Если сразу нас не убьет, то будет допытываться, зачем я программы удалила. Сергей все узнает, будет ржать, и весь завод потом от смеха лопнет, что я такая дура. А может быть, Михаил прав? Я – стерва, и меня убить мало…

Гущин отошел от окна и посмотрел на меня.

– Уехал. Чего это к тебе не поднялся?

Этому надо положить конец.

– Я накрасилась, потому что устраивалась на работу. На новую работу. Потом пришла домой, а меня ограбили. Мне стало страшно, и я вспомнила о тебе. Не спрашивай почему! Просто…ты…

Я еле выдавливала из себя слова. Что, так этому придурку и сказать, что я позвонила ему, потому что он почти единственный, с кем я иногда общаюсь? Нет! Я не могу ему сказать такое. От меня, наверное, пошел пар.

– Ты…

– Вик, принеси чай в мою комнату. С печеньками, – просто ответил Сергей.