Раиска, Люська, ветераны спорта и «Тишина»

– Зачем?

– Вот и мы хотим знать, зачем? Катя! Ты зачем полезла в распределительный шкаф?

Катя лежала молча, но глазами моргала.

– Здорово ее током ударило? – обеспокоилась я.

– Наверное, в больницу надо? – подхватила Люська.

– Надо бы, в психиатрическую. Но связи нет, и дороги замело, «Скорая» до деревни не доберется. И психушку в районе, как на грех, сократили. А в нормальную больницу Катю нельзя, нормальная больница против Кати не устоит. Вообще могло быть хуже. Но Катька у нас умная, она резиновые галоши надела и перчатки. Молодец. Один вопрос, Катя, зачем? Ты в темноте табличку «Не влезай! Убьет!» не заметила?

Катя молчала.

– Поэтому света нет?

– Естественно, без электричества света нет.

– А воды почему нет?

– Так воду тоже электричество качает. Мужики! Как там у вас? – Александр обернулся к ковырявшимся в шкафу.

– Спокуха, начальник. Щас наладим, – один из специалистов отвернулся от переплетений проводов и помахал нам рукой.

– Покараульте ее, – обратился к нам Александр. – Я за санями. Еще простудится тут, на снегу лежавши.

Он побрел по склону. Следом крупными прыжками понесся Васька. Палыч тоже пошел наверх.

– Катя, ты как?

– Ты нас слышишь? – принялись мы тормошить пострадавшую.

Она кивнула.

– Тебе не холодно?

Катя отрицательно помотала головой.

– Болит где-нибудь?

Опять помотала головой.

Спрашивать о том, зачем, почему и как она это сделала, мы не стали. Ясно было, что ответа не дождемся. Сверху, с громким треском, в облаке зловонного дыма спустился снегоход. За рулем сидел, конечно, Александр, а у него из-за спины выглядывал незнакомый молодой человек. Сзади к саням были прицеплены волокуши.

– Повезло тебе, Катерина. Доктор приехал.

Катя шире распахнула глаза и уставилась на доктора. Тот был в дутом камуфляжном костюме и без медицинского чемоданчика.

– Как чувствуем? Что беспокоит? – он пощупал пульс, поводил пальцем у Кати перед носом, по очереди поднял руки и ноги, осмотрел ладони. – Будет жить, грузите.

И сам же отправился выполнять свое распоряжение. Они с Александром подтащили волокуши, переложили на них Катю, сверху водрузили сноуборд, зафиксировали ремнями и покатили вверх по склону. Мы тоже пошли следом. Благо, за санями идти было легче, чем по целине.

– Она точно чокнутая, – сказала Люська, когда ближе к середине подъема мы остановились передохнуть.

– Точно, – согласилась я. – Может, и правильно, что ее из школы уволили.

– Видимо, завуч была права.

– А может, она хотела с собой покончить?

– Тогда зачем галоши с перчатками надела?

– Чокнутая, что с нее взять.

И мы потащились наверх.

Александра мы застали на рабочем месте.

– Как она? Может, чем помочь?

Александр поморщился.

– Нормально, поспит и будет, как новая. С ней сейчас Иванов занимается.

– А врач откуда взялся?

– Вчера вечером приехал. Повезло. Он всего-то пару раз за сезон здесь бывает.

– Да, повезло. Иванов, говорите?

– Иван Иваныч.

– Так бывает?

– Не знаю, – пожал плечами Александр.

– А он по какой специальности врач? – не унималась Люська.

– Понятия не имею, – Александр опять пожал плечами. – Он здесь инкогнито.

– Иван Иваныч Иванов – это псевдоним?

– Не наше дело. И не ваше, – Александр выразительно глянул на Люську.

– Откуда знаете, что он врач?

Люська опытный кадровик, и отделаться от нее не просто, практически невозможно. Видимо, Александр это понял.

– Ничего я не знаю. Прошлый раз мужчине на склоне стало плохо с сердцем, так он помощь оказывал. Лекарства у него какие-то нашлись, скорую сам вызывал. Скорая ехать не хотела, он что-то на их языке объяснял, ругался.