Раиска, Люська, ветераны спорта и «Тишина»

– А как он скорую вызывал? Здесь же связи нет.

– Мы того сердечника в деревню отвезли. Туда и вызывали. В деревне есть места, где телефон ловит. На чердаках, в основном.

– Он с женой? Она тоже врач?

– Люсь, – я дернула ее за рукав. – Мы здесь не за этим.

– Ах, да, – моментально переключилась Люська. – А чего ваша Катя хотела с собой покончить?

– С собой покончить? С чего бы? – Александр так удивился, что даже перестал пожимать плечами.

– Обычно девушки пытаются покончить с собой из-за несчастной любви, – пояснила я.

– Несчастной любви? – еще больше удивился Александр. – Несчастная любовь – это не про Катьку.

– Почему? Чем она хуже других? Девушки влюбляются.

– Катя-Апельсин в любви счастлива. Еще вчера вечером все было нормально.

– А потом?

– А потом связи не было.

– А при чем тут связь? – я глянула на Люську.

Ей тоже было не понятно, при чем тут связь.

– Жених у Кати есть. Тоже здесь работает, в прокате по выходным, иногда инструктором на склоне подрабатывает. Все у них хорошо. Ждет не дождется, когда она из своего музея уволится и они вдвоем уедут куда-нибудь на Кавказ, где горы покруче. Вчера вечером привет от него передавала. Вот, – Александр достал из-под прилавка бутылку коньяка и водрузил ее на стойку.

– Что это? – не поняла я.

– Привет.

– Александр, вы говорите загадками, – проворковала Люська.

– У нас сухой закон, – Александр убрал бутылку обратно. – Спиртное доставляется контрабандой с большой земли.

– Серьезно? – Люська забыла ворковать и вытаращила глаза.

– Нет, конечно. Что за детский сад? Просто в деревне магазина нет. А в город я не езжу.

– А закуску она не передала?

– Зачем? – Александр уже откровенно наслаждался разговором.

– Вы не закусываете? – Люськины глаза округлялись все больше.

– Люсь, – я опять дернула ее за рукав. – Мы здесь не за этим.

– Точно! Можно нам номер поменять?

– Очень шумно, – пояснила я.

– Соседи безобразничают?

– Нет, нельзя сказать, что безобразничают. Но такое впечатление, будто у них в полу микрофоны.

– Можно нам в одноэтажную гостиницу, чтобы никто по голове не ходил?

– Можно, но, думаю, вам это не подойдет.

– Почему это?

– Гостиница эконом-класса, – пояснил Александр. – Удобства в коридоре, кухня и гостиная с телевизором тоже общие. Стены, правда нормальные. Но на всю неделю заселилась компания с тремя ящиками водки и цистерной пива.

– Да, это не вариант, – согласилась я. – А как насчет коттеджа?

– Все заняты. В одном – пенсионеры, во втором – Ивановы, в третьем – сибиряки.

– Что ж так не везет-то? – чуть не плакала Люська. – Днем, что ли спать придется? Так днем еще хуже, они вообще в лыжных ботинках будут по голове ходить.

– Знаете, что, – Александр заговорщицки оглянулся на дверь и склонился к прилавку.

Мы приблизились.

– Есть отдельный дом на компанию, – прошептал он.

– Мы согласны!

– Дом забронирован на три дня, – прошептал Александр.

– Тогда зачем вы нам это говорите? – прошептала я.

– Дорогу из города до деревни после ночного снегопада расчистят не скоро. Дорожные службы в районе слабоваты. Велика вероятность, что в ближайшие дни никто не приедет. Поживете пока. А если, кто явится, извинитесь и освободите помещение.

– Отличный вариант! – обрадовалась я. – На выходных ко мне приедет семья. На субботу забронируйте его для нас официально!

– К вам тоже семья приедет? – Александр повернулся к Люське.

– Нет, я женщина свободная, – томно вздохнула Людмила. – Это Раиска у нас образцовая жена и мать.

Радостно схватив ключи, мы побежали переселяться. По дороге заскочили к пенсионерам. Но их уже проинформировал доктор Иванов, или, как его там. Александр только очень просил по возможности не поднимать шума и, особенно, не извещать о переселении горничную. Это оказалось несложно. На кухне наконец приготовили завтрак, проживающие и обслуживающий персонал потянулись в кафе. Даже Васька занял пост у входа. Убедившись в том, что все наличное население проследовало на завтрак, мы подхватили вещи и припустили в противоположном направлении. Лыжи с собой брать не стали, воткнули в сугроб возле шале, пускай поживут здесь, поближе к склону. Домик был рассчитан человек на шесть-семь. В гостиной стоял диван, а еще имелось раскладное кресло-кровать, стол, коврики на полу и картинки на стенах, кухонный уголок с микроволновкой и холодильником. Кроме гостиной в домике были две спальни и раздельный санузел. Свет дали. Водопровод заработал. Шикарно!

В кафе кроме тех, кого мы уже видели, присутствовала еще одна пара средних лет или чуть постарше. Все, не торопясь, наслаждались завтраком. И обсуждали перспективы дневного катания. Оказывается, из-за аварии на подстанции, так громко называли распределительный шкаф, что-то случилось с подъемником на основном склоне, и он пока работать не будет. Предлагалось покататься на тюбингах или пройти на учебный склон.

Мы решили прогуляться к церкви. Церковь стояла на небольшой возвышенности дальше по склону, после тюбинговой горки. Дорожку к ней никто не чистил, но она проходила под высокими и густыми елями, так что снега там намело меньше, чем на открытых местах. К тому же перед нами кто-то прошел в ту сторону, и под елками тянулась цепочка глубоких следов. Идти было метров сто, не больше, но мы здорово взмокли, пока добрались. С заметенного крыльца спускалась пара раннего пенсионного возраста, которую мы приметили за завтраком.

– Как там? – поинтересовалась я, отдышавшись.