Сердце Черной Пустоши. Книга 1

Он посмотрел на меня, словно увидел впервые. Лишь через секунду взгляд стал осмысленным и ему вернулась прежняя холодность.

– Мы хотели взять для вас служанку, миледи, – сказал он, прочистив горло. – Но команда… Поймите, это моряки, которые месяцами не видят женщин. И пусть они простояли в порту двое суток, а плыть всего неделю…

Виконт замешкался, а я нервно сглотнула, представив самые страшные рассказы Бенары о пиратах и разбойниках, которые не церемонятся с невинными девушками.

Де Жерон продолжил:

– Одно дело, невеста его высочества, и другое… служанка. В общем, в пути, в пределах своей каюты вы вольны пользоваться бытовой магией. Для того, чтобы сушить и укладывать волосы. Если понадобится, приводить в порядок одежду. Вода в купальне самоочищается. Но все же советую пользоваться собственными силами. Как это ни печально, миледи, но от магии вам надлежит отвыкать. И чем раньше вы с этим смиритесь, тем лучше. Для вас. И для всей Черной Пустоши.

Кашлянув, виконт поклонился и покинул каюту.

Несколько минут я стояла и просто смотрела на дверь. Потом осознание произошедшего стало медленно накатываться, превращаясь в гигантскую волну. Когда она стала размером с замок Аварона, я задрожала и на ватных ногах добралась до кровати.

Опустившись на низкое ложе, минут десять смотрела в пол и пыталась представить, какой будет моя жизнь без всего, к чему привыкла и того, что так люблю. А главное, рядом не будет никого, кто был бы на моей стороне.

Я бросила печальный взгляд на коробку для шляп, где довольно сопит дракончик, время от времени ворочаясь и шурша, как целый кабан.

– Только ты у меня остался, – прошептала я. – И больше никого. Даже магии. За ее использование в Черной Пустоши меня повесят, как беглого каторжника, а если узнают о тебе, мне отрубят руки.

Я подняла взгляд и увидела в отражении зеркала на стене рыжеволосую девушку с кругами под глазами и немного сползшим корсетом, из-за чего все прелести вылезли больше, чем позволяют приличия. Я поспешно подтянула его, запоздало поняв, почему де Жерон так пялился. Еще некоторое время смотрела на себя, ставшую неожиданно жалкой и беспомощной, потом поднялась и сказала:

– Я еще не в Черной Пустоши. А они обещали, что на корабле могу пользоваться магией.

Сморгнув слезинку, которая готова была скатиться по щеке, я решительно направилась к ширме.

Когда заглянула за нее, охнула, не сдержав восхищения. Наш дворец считался богатым, но даже в нем приходилось купаться, вытаскивая корыто прямо в спальню. А здесь мало того, что отдельная комната, но и отделана, словно тут должен совершать омовения сам король. Пол из чего-то гладкого и блестящего, как алебастровый шарик, стены украшены лепниной и вензелями, будто комната не на корабле, а в покоях Его величества.

В середине широкая лохань, в которой спокойно уместятся двое, а при желании, трое. К ней приставлена деревянная лесенка, а рядом плечики для полотенец и банных халатов. Чуть в стороне резервуар, в котором, если верить виконту, вода самоочищается.

– Стыдно сказать, – пробормотала я, – но тут и магия не нужна.

Подойдя к лохани, я быстро разоблачилась, оставив одежду на полу, и залезла внутрь. Думала, вода начнет сама наливаться, но пару минут просидела на деревянном дне, а лохань оставалась пустой. Лишь спустя некоторое время догадалась нажать на рычаг у самого края. Из отверстия рядом тут же потекла вода, в меру горячая и приятная.

Забыв о тоске по дому и ужасах, которые поджидают в Черной Пустоши, я расслабилась и закрыла глаза, откинув голову на маленькую подушечку.

– Может, – стала рассуждать я, спустя десять минут, – все не так плохо? Может Черный принц только за внешность зовется черным. А в душе милый и добрый. Я, наверно, сгущаю краски. Наверняка, сгущаю. Человек, который так заботится о невесте, которую никогда не видел, не может быть злым.

В голове всплыли рассказы об умерших невестах, которых за последнее время у принца было слишком много, и энтузиазма быстро убавилось.

Лежа в ванне, ощутила, как корабль двинулся. Внутренним чутьем уловила, как быстро судно набирает скорость и понадеялась, что путешествие окажется не таким долгим, как грозит виконт.

– Вероятно, он просто хочет меня напугать, – прошептала я. – Это в его манере.

Но в душе почему-то верила, нам действительно придется провести на корабле целую неделю.

Хотя думать о тяготах и злоключениях не хотелось. Я лежала в лохани, пока вода не остыла, потом слила немного, добавила горячей и нежилась еще не меньше получаса. Потом, наконец, поднялась, ощущая приятную тяжесть в теле после невесомости, которую дарит вода и, закутавшись в банный халат, вернулась в покои.

За время моего отсутствия овальный столик посреди комнаты кто-то заботливо укрыл скатертью и заставил блюдами, тарелками и кувшинами. Подойдя к окну, я выглянула и обнаружила, бескрайнюю водную гладь, что значит, корабль действительно быстроходный, и пока я принимала ванну, он успел выти в открытое море.

Вернувшись к столу, я приподняла круглую крышку, выпуская облачко пара. Ноздри дерзко защекотал аромат жареной курицы. Сглотнув слюну, я уселась и принялась торопливо поднимать остальные крышки. Помимо ароматной, с хрустящей, натертой чесноком и пряностями, курочки, я обнаружила овощное рагу, молодой картофель с укропом, щедро политый маслом и нарезку огурцов с помидорами.

На десерт предлагался ванильный пудинг с цукатами и порезанный на четыре части апельсин.

В чайнике обнаружился душистый травяной отвар, а янтарная жидкость в графине оказалась тягучим напитком, напоминающим одновременно вино и медовый эль.

Из шляпной коробки донеслась возня, после чего на плечо спикировал попискивающий дракончик.

Какое-то время в каюте раздавалось только позвякивание столовых приборов и довольное причмокивание дракончика. Мы с Диларионом не побрезговали ни одним из предложенных блюд. Только вина ему не досталось. Я же, несмотря на то, что обычно предпочитаю воду с лимоном и травяные отвары, с удовольствием наполнила бокал янтарной жидкостью из графина. Дважды.

Когда закончила с ужином и легла на кровать, сытость и усталость стали быстро клонить в сон. А перед тем, как провалиться в забытье, успела подумать – в воду что-то добавили специально для моего успокоения.

Проснулась шума и грохота на палубе. Кто-то кричал, отдавал резкие приказы, звенело железо и что-то постоянно ударялось о доски.

Я быстро села. От резкого пробуждения сердце зашлось в пляске, а я стала озираться, надеясь спросонья увидеть, в чем причина шума. Но в моей каюте спокойно, только Диларион переполз из полюбившейся шляпной коробки ко мне на кровать и свернулся калачиком на подушке.

– Что там творится? – спросила я в никуда.

Потом поднялась и на цыпочках, придерживая края халата, подошла к двери.

Когда приоткрыла и заглянула в щель, внутри все упало.

На палубе бойня. Матросы дерутся с какими-то людьми в красных повязках на головах, под капитанским мостиком четверо убитых. Матрос, который вчера улыбался мне во все десны, яростно рубится, окруженный толпой. Он машет мечом направо и налево, но кольцо сужается, а когда чужаки набросились сверху, как стая разъяренных псов, до меня долетел крик:

– Я еще вернусь, братцы!

Его голос оборвался. Медленно цепенея, я приоткрыла дверь еще немного и увидела, как с корабля, который застыл вплотную к нашему, перебираются чужаки со вскинутыми мечами. Некоторые летят, ухватившись за веревки, и спрыгивают в середину палубы, где отчаянно сражается де Жерон.

Я вскрикнула и тут же зажала рот ладонью. Потом захлопнула дверь и прижалась к ней спиной.

– Диларион! – прошептала я. – Там пираты. На нас напали пираты…

Глава 6

Дракончик поднял заспанную мордочку и, плямкая, посмотрела на меня осуждающе, мол, чего будишь.

Но меня затрясло, как осину на ветру, колени подкосились, я в голове запульсировала мысль о магии. Выбежав на середину комнаты, я стала бегать из угла в угол, судорожно соображая, что делать, как себя вести, если виконт и его матросы не справятся, если они погибнут, а я останусь одна. В голову шло лишь, что должна применить заклинание защиты и нападения, которое всегда срабатывало в тренировочных залах Аварона.

Но страх перед Черным принцем, его запретом и шансом потерять руки пугал не меньше пиратов. Меня трясло и кидало то в жар, то в холод. Когда готова была от ужаса забраться под кровать, дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник огромный пират в красной повязке и с рыжей бородой.

Я закричала и кинулась в угол, а он захохотал и в один прыжок оказался возле меня.

– Куда ты, сладкая? – спросил он, скаля желтые гнилые зубы. – Мы еще не начали.

– Не прикасайтесь ко мне! – выкрикнула я, в ужасе кидаясь в сторону.

Пират загоготал и схватил меня за пояс одной рукой, подняв, как пылинку.

– Чего ж не прикасаться? – спросил он в само ухо, и меня чуть не вывернуло от зловония его рта. – Мы славно повеселимся.