Сердце Черной Пустоши. Книга 1

– Словно меня жевал дракон, – отозвалась я и попыталась сесть, но виконт положил мне ладонь на плечо и аккуратно, но настойчиво придавил к постели.

– Не вставайте, – сказал он. – Вам нужно выспаться и прийти в себя. Вот, выпейте, станет лучше.

Де Жерон протянул мне бокал, приподнимая подушку так, чтобы мне было удобней пить, при этом не напрягаясь.

– Что это? – спросила я.

– Настой трав, который поможет вам уснуть и забыть обо всех несчастиях, от которых я не смог вас уберечь.

В его голосе послышалась горечь и досада, граничащая с отчаянием. Я скользнула взглядом по фигуре виконта и только теперь заметила темное пятно на боку, которое блестит в свете огня.

– Вы ранены! – выдохнула я и снова попыталась сесть.

Де Жерон опять не дал мне подняться и буквально силой всунул в пальцы бокал.

– Пейте, – сказал он. – Прошу.

Я вцепилась в ножку бокала, не сводя взгляда с кровавого пятна, которое растеклось на камзоле чуть ниже места, где находятся ребра.

– Вам нужно к лекарю! – повторила я, чувствуя, как сердце идет в пляс от осознания, что из-за меня может погибнуть человек. – Немедленно. Виконт! Вы с такой раной несли меня по ступенькам? Виконт, вы с ума сошли. Скорее идите к лекарю. Или позовите…

– Я никуда не пойду, пока не увижу вас мирно спящей в постели, – проговорил он неожиданном мягко, и я не заметила, как сделала несколько глотков из кубка.

По телу сразу прокатилась волна тепла и спокойствия. Веки потяжелели, тело налилось приятным весом, а дыхание стало ровным и мерным. Сквозь дрему я ощущала, как заботливые руки укладывают меня удобнее, укрывают одеялом и подсовывают его под ноги, чтобы ночные сквозняки не настудили стопы.

Потом над ухом раздался едва различимый шепот.

– Добрых снов, Лиззи.

И в эту ночь я спала крепко, глубоко и без снов.

Глава 28

Я открыла глаза и, увидев роскошный, расшитый черными розами балдахин, вспомнила, что провела первую ночь в черном замке.

Сев на кровати, обнаружила, что свет щедро льется через высокие узкие окна за изголовьем. Каждое окно, размером в два человеческих роста, упирается в украшенный лепниной потолок. Сами же покои словно предназначены для полетов на волшебном коврике.

С балдахина над кроватью свисает увитый золотыми нитками шнурок.

– Должно быть, выбился из полотна, – пробормотала я и машинально дернула за него.

Раздался мелодичный звон. В нежно-розовой стене, скрипнув, открылась невидимая дверь, из которой вышла румяная девушка белоснежном чепце и со строгой прической.

Девушка присела в глубоком книксене и, улыбаясь, торжественного произнесла:

– Доброе утро, миледи Элизабет из дома Гриндфолд. Я Рамина, ваша младшая камеристка. Как спалось миледи?

Удивленная словом "младшая", я растерянно захлопала ресницами, и пробормотала:

– Очень приятно, Рамина. Ко мне можно обращать просто, леди Элизабет.

Рамина снова присела в глубоком книксене, а у меня пронеслась мысль, что девушку, должно быть, муштровала Бенара.

Я потрясла головой, прогоняя остатки сна, и снова уставилась на широкую улыбку Рамины. Когда взглянула на нее второй раз, поняла, Бенара не одобрила бы и тени эмоций на лице слуги.

Я досадливо поморщилась собственным странным мыслям, а Рамина звонко спросила:

– У миледи, должно быть, накопилось много вопросов? Счастлива буду ответить на все, что в моих полномочиях.

– Да! – с жаром воскликнула я, хотя что-то в словах девушки резануло слух. – Как чувствует себя господин виконт?

Широкие пшеничные брови Рамины столкнулись у переносицы, и она произнесла, несколько растягивая слова:

– Господин поверенный его высочества в добром здравии. Ночью его осмотрел дворцовый лекарь, и в настоящий момент виконт де Жерон отбыл из замка на заставу узнать новости о приезде его высочества Сварта.

Мои щеки запылали от стыда. Стараясь скрыть смущение, я пробормотала:

– Скажи, Рамина, а Черный… Его высочество Сварт? Долгим ли будет его отсутствие?

Рамина с готовностью ответила:

– Не могу знать, миледи. Мистрис Одли, ваша старшая камеристка, говорила, что его высочество непременно будет встречать вас на пристани. Но, судя по новостям с заставы, это оказалось невозможным.

– Каким новостям? – переспросила я, чувствуя, как все внутри сжимает ледяной рукой.

– Прошу прощения, миледи, – пробормотала Рамина потупившись. – Этот вопрос не относится к темам, на которые я вправе говорить.

– Вот как? – проговорила я, стараясь скрыть смущение. – Но…

– Не стесняйтесь миледи, – торопливо и немного развязно перебила меня камеристка. – Вы ведь не владеете знаниями о законах и традициях Черной Пустоши.

Меня немного покоробила фамильярность девушки, я медленно повела подбородком, глядя на нее, чуть сузив глаза. Прием, отлично отработанный на самых зазнающихся девах Аварона, к которым относились дочери богатых торговцев и ремесленников. Он сработал, девушка снова потупилась, а без того румяные щеки стали вовсе малиновыми.

– Что миледи желает в первую очередь? – спросила она с едва уловимой дрожью в голосе. – Совершить омовение или позавтракать, прежде, чем отправиться в Нефритовую пещеру?

– В Нефритовую пещеру? – переспросила я, морща лоб.

Девушка снова присела в книксене, пряча руки под белоснежным передником.

– Простите, миледи, – пробормотала она. – Я всего лишь недостойная и неграмотная девушка. Но я имела дерзость предположить, что первое, что будет угодно миледи – это зажечь священный огонь?

– Я ни в чем не виню тебя, Рамина, – спокойно произнесла я. – Но о каком священном огне ты говоришь? Зачем мне его зажигать?

– Миледи совсем не ведает традиций женщин Черной Пустоши, – пробормотала Рамина.

– Ты права, Рамина, – холодно сказала я, чувствуя себя неловко, словно вынудили оправдываться перед прислугой. – Я не ведаю традиций Черной Пустоши. За мной приехали внезапно.

– Но ведь заботиться о благополучии мужа священная обязанность каждой женщины, – тихо, но изумленно сказала камеристка.