Быть наркоманом. Внутри безумия

– Ну да, – еще больше растерялся я. – А что такое?

Она улыбнулась и ответила:

– Зря. Мы с ребятами сегодня решили попробовать кое-что намного более интересное. Ты с нами?

Конечно же я был с ними, и меня совершенно не волновало, что там такое они собирались попробовать.

Впрочем, через пару минут я увидел все сам: Лиза с приятелями вытащили из своих сумок самокрутки, только набиты они были не табаком, а непонятной зеленью.

– Что это? – Спросил я.

– Марихуана, – ответил мне парень, имя которого я не запомнил. Вообще, кроме Лизы, я никого из них особо не помнил.

Каждому из нас досталась такая самокрутка. Лиза показала мне, как ее долбить. Я последовал ее инструкциям, и мои легкие наполнились мерзким дымом. Словно кто-то подпалил грязные, воняющие влагой и потными носками тряпки. Меня слегка замутило, но я продолжил делать все так, как советовала Лиза.

И через пару минут нас всех неплохо вштырило! Накрыла приятная слабость, в голове помутнело. Я вдруг почувствовал прилив радости и любви ко всему миру, мне захотелось расцеловать каждого из людей.

Мои приятели почувствовали то же самое, потому что, добив свои косяки, они начали травить шутки, и мы весело смеялись с них.

Эта атмосфера порядком расслабила меня, и я признался, что забыл имена тех, с кем вообще сидел. Ребята опять захохотали, а потом, отсмеявшись, представились по новой. Их звали Паха, Серега и Макс, всем было по семнадцать лет, в отличие от Лизы, которой было четырнадцать. Идея пыхнуть принадлежала Пахе, как и сама трава – парень, похоже, был заводилой в этой компании.

Мы продолжили болтать о том, о сем, как вдруг наши с Лизой взгляды пересеклись. Мои отношения с женским полом обещали быть успешными: унаследовав мамину внешность, я рос симпатичным пацаном, и девочки в школе уже начали мной интересоваться. Но я был еще совсем зеленым, поэтому в ухаживаниях мало что понимал.

Вот и сейчас, не придумав ничего лучше, я выкрутил обаяние на максимум, начав играть бровями и стрелять глазами. До Лизы наверняка все дошло, потому что ее мое поведение здорово повеселило. Она засмеялась, и ее смех показался мне россыпью разноцветных, блестящих камушков. Он был приятен и ласкал слух.

А затем она взяла меня за руку и шепотом предложила уйти в другое, более укромное место. Я согласился, прекрасно понимая, что она имела в виду. Если бы я был трезвым, то наверняка бы обделался от волнения. Но поскольку я был под мухой, я позволил ей отвести себя в какие-то корчи. Пока мы шли, я рассматривал попадавшиеся на пути кусты с кислотно-яркой листвой, покосившиеся вышки цементухи – они едва заметно двигались, и мне в один момент даже стало жутко. Я отвел глаза от вышек и вперся в спину ведущей меня Лизы, предвкушая скорое блаженство.

Наконец, мы присели в месте, напоминавшем маленький коридор без одной стены и без дверей. Присели на мусор, но мне было все равно. Не успела моя жопа коснуться твердого щебня под ней, как я распустил руки, начав лапать Лизу. Судя по реакции, она не возражала.

Когда мне стало мало, я притянул ее к себе и поцеловал. Я просмотрел достаточное количество фильмов для взрослых и в теории знал, как нужно было целоваться. Но, видать, накосячил, раз в один момент она тормознула меня, отстранилась и показала, как было правильно.

Вот это меня потом вставило! Прям всего тряхнуло от переизбытка ощущений. Лиза же держалась спокойнее. Очевидно, в таких делах она была более искушенной, чем я.

И вскоре я в этом убедился: она пустила в ход ладошки, которые, как оказалось, не шли ни в какое сравнение с моими ладонями.

Конечно же, долго я не продержался.

Сдавленно вскрикнув, я забился в конвульсиях, как выброшенная на берег рыба, понимая, что чуть позже мне обязательно станет стыдно за столь быстрое и позорное завершение. Но не сейчас. Не сейчас.

Мы с Лизой еще какое-то время гладили друг друга и целовали, а потом вернулись к остальным, где прилюдно обменялись номерами. Теперь Лиза официально стала моей девчонкой. И я был так горд! Черт возьми, да я же наконец-то стал мужчиной!

Разошлись мы далеко за полночь. Я шел домой уже трезвым, но окрыленным произошедшими событиями. Они казались сном. Были так приятны и так… нереальны. Может, мне все привиделось? Да нет же, губы саднит от интенсивных поцелуев, конечности налиты приятной тяжестью – это тело отходит от сокрушительного оргазма.

Значит, все было взаправду.

Дойдя до дома, я постарался как можно более бесшумно войти и прокрасться к себе в комнату. Не тут-то было. В прихожей меня встретила мать.

– Где шлялся? – Спросила без лишних слов.

Я постарался как можно спокойнее снять обувь, сложить ее ровным рядочком, снять куртку. И только потом сказать, глядя ей в глаза:

– С ребятами гулял.

– Пили?

– Нет.

– А ну-ка дыхни.

Я исполнил ее просьбу. Она поморщилась.

– Ты действительно не пил, но у тебя изо рта несет жженым тряпьем. Немедленно бросай курить. И переставай таскаться по ночам. Знаешь, сколько всяких отморозков бродит по улицам? А что, если на тебя какой-нибудь бандит нападет и прирежет?

Мне почему-то стало очень смешно. Я даже решил, что меня еще держит «косяк».

– Я иду спать, – подавив рвущийся наружу смех, сказал я. Прошел в ванную, быстро почистил зубы, умылся. Пошлепал к себе в комнату, где нырнул под одеяло и забылся крепким сном.

ГЛАВА 5

Прошло полгода. Я почти закончил восьмой класс школы, а тем временем Саша переехал к нам жить. На мой вопрос, почему именно к нам, а не к нему, мама пролепетала что-то непонятное про то, что у Саши пока были трудности с жильем, и до переезда в наш дом он жил со своей матерью. Я это никак не прокомментировал, хотя ситуация показалась мне странной: проще было жить в квартире у Саши, чем у нас, где проживали еще и бабушка с дедушкой.