Халцедоновый Двор. И в пепел обращен

– Пудинг-лейн, – пояснил Джек, любезно не замечая ее неразумного порыва. – А теперь еще и Фиш-Стрит Хилл.

Тепло… Свет… Пришлось постараться, напоминая себе, что речь не о спасении – о бедствии.

– Пожары – дело обычное, Джек.

А между тем у нее и иных забот в изобилии…

– Выходит, пускай горит?

Выражение его лица высказывало все, о чем умолчал язык: брови удивленно приподняты, губы кривятся в цинической усмешке…

«Да ведь он пришел к нам за помощью!»

На что имел полное право, а Луна была обязана откликнуться на его зов.

«Во имя древней Маб клянусь сделать все возможное, дабы уберечь от бед Лондон и его жителей – и страх мне в том более не воспрепятствует».

В голове эхом зазвучали слова, произнесенные ею едва год назад. Ведь именно с этой целью она и остановила выбор на Джеке – не царедворце, но лекаре, жизнь посвятившем благополучию Лондона. Нет, просить его послужить сему делу, а после оставить его призыв без внимания Луна никак не могла – даже не будучи связана клятвой.

Та частица ее естества, что укрылась в норке, точно мышь рядом с ястребом, пронзительно запищала: препятствует-де Луне отнюдь не страх, но трезвый расчет! Чем она может помочь Джеку, когда Калех воет им в самые уши, предвещая погибель?

«Многим».

Едва сообразив, что с подданных станется разбежаться перед лицом неминуемой смерти, Луна конфисковала весь бренный хлеб в Халцедоновом Чертоге. Ведь именно этого – повального бегства – и добивалась Никневен, посылая против них Синюю Ведьму: опустевший дворец останется беззащитным перед грубой силой. Однако некоторым из придворных вполне можно дать передышку, снабдив их хлебом и отправив Джеку на помощь.

Потянувшись мыслью наверх, Луна почувствовала жар, опаляющий камень и землю двух названных улиц. Ощущение не из приятных: по телу, оказавшемуся меж жаром и стужей, пробежала дрожь, зато и место, и масштабы бедствия ей теперь были известны.

– Путь через Биллингсгейт свободен, – сообщила она. – Возьми полдюжины наших, кого сочтешь полезными – из тех, кто наверняка не сбежит. А если нужно, то и больше. Хлеб у тебя будет.

Оглядев стол, она остановила взгляд на Иррит. Беркширская эльфийка знала Лондон из рук вон скверно, однако еще немного на этом ветру – и не выдержит.

– Ступай с принцем. Будешь гонцом – на случай, если ему потребуется что-то еще.

Иррит поклонилась и Луне, и Джеку. Джек ободряюще улыбнулся ей, но руки к ней не протянул: без уз, что связывали их с Луной, Принца с королевой, прикосновение принесло бы больше вреда, чем пользы. Когда он попробовал проделать то же с Амадеей, та вскрикнула и ударилась в слезы, заявив, что почувствовала разложение его плоти.

– Я сделаю все, что сумею, – пообещал он, прежде чем поспешить к двери. – Возможно, нам удастся обернуть это к своей пользе, против Хозяйки Зимы.

Река Темза, Лондон, шесть часов поутру

Джек Эллин не принадлежал к почтенным седобородым докторам медицины, однако управлялся и с лихорадкою, и с чумой, не раз смотрел в лицо самой смерти и знал цену утешительной лжи. Надежды на будущее, пусть даже беспочвенные, способны придать пациенту сил, а силы Луне требовались, как никогда.

Но правда состояла в том, что он понятия не имел, как обратить жар наверху против стужи внизу. Человек любопытный, вечно жаждущий новых знаний, Джек, едва выяснилось, что сей противоестественный ветер – дыхание Калех Бейр, принялся расспрашивать дивных о шотландской ведьме. К несчастью, его любопытство осталось неутоленным: лондонские дивные не знали о ней почти ничего, да и непривычные мысли о смерти сосредоточенности умов отнюдь не способствовали. Таким образом, работать было практически не с чем.

«Я предпочел бы поступить наоборот», – уныло признал он, выбираясь из подземного хода в крохотный дворик одного из биллингсгейтских домов. Если б ему удалось удавить огонь холодом, он так бы и сделал: пожары в Сити, выстроенном по большей части из дерева – штука ужасная. Тем более, в этакую летнюю сушь…

Однако ж здесь, наверху, ветер был вовсе не так уж студен, сколько б ни дул с востока, противу обычного. «Теперь-то все эти благородные джентльмены в своих ковент-гарденских особняках вони Сити понюхают», – подумал он, щурясь в утренний полумрак, однако мысль оказалась не столь утешительной, как можно было надеяться.

Следом за ним наружу выбрался отряд помощников-дивных. Джек всей душой надеялся, что от них будет польза: на что способны дивные, он еще толком не знал. Хотя, разумеется, их умения на что-нибудь да годны. Вдобавок, придворными он пренебрег, отобрав себе в помощь самых скромных из подданных Луны. Взятые им с собою гоблины и хобы были куда крепче и более привычны к физическому труду. Ну, а тушение пожаров как раз и есть тяжелый, изнурительный, грязный физический труд – надо думать, даже при помощи магии. Трое гоблинов, пара хобов да один дух; все – под покровом чар. Заметить пожар оказалось проще простого: зловещее зарево над крышами с северо-востока сияло, точно фальшивый рассвет, причем совсем недалеко.

– К реке, – немного поразмыслив, велел Джек спутникам.

– А так не пройдем? – возразил Мангл, указывая в сторону дыма. – Милорд, – словно опомнившись, добавил он.

Судя по грязи, коростой покрывавшей его тело, в последний раз этот богл приближался к воде хотя бы на вытянутую руку еще до рождения Джека.

– Так выйдет дольше, – отвечал гоблину Джек. – И здесь я не милорд и не Принц Камня. Нам и без лишних расспросов, с каких-де пор меня пожаловали дворянством, и не могу ли я чем пособить при дворе, забот хватит. Что до твоего вопроса: пожар распространяется на юг и на запад, от нас будет больше проку с другой стороны. Но улицы забиты людьми, перетаскивающими пожитки подальше от огня, поэтому раздобудем уэрри[24 - Уэрри, или верея – небольшая лодка, ялик для перевозки пассажиров в пределах гавани или через реки.] и доберемся до места по реке.

Не без толики воркотни – Мангл желал драки и, очевидно, не понимал, что на сей раз противник не из тех, кого можно одолеть кулаками – они отыскали ближайший спуск к реке. Вокруг, на расстоянии оклика, оказалось полным-полно лодочников: одни глазели на дым, другие везли пассажиров, глазевших на дым за них. Подозвав лодку, в которой могли поместиться все, Джек велел лодочнику провезти их меж опорами моста и высадить на берег с той стороны.

Вот там-то они и сделают… ну, что-нибудь да сделают. Да, получив приглашение ко двору дивных, борьбы с пожарами Джек не ожидал, однако это будет прекрасной возможностью проверить, на что дивные способны.

Прилив был невысок, река спокойна, и уэрри решительно устремилась к мосту. Вот только лодочнику пришлось лавировать меж других лодок, так что путь оказался небыстр. Не успели они достичь каменных быков моста, как яркая вспышка на берегу заставила всех разом повернуть головы влево.

С чудовищным грохотом, подобным реву жуткого зверя, один из множества складов, примыкавших к реке, полыхнул оранжевым с золотом. В лица дохнуло жаром, и Иррит отшатнулась назад, да так, что едва не выпала за борт. Видя, с какой быстротой разгорается пламя, лодочник, представитель сословия, славящегося среди лондонцев мастерством в сквернословии, пустил в ход весь свой непотребный лексикон.

– Смола и деготь, – сказал хоб по имени Том Тоггин, когда лодочник замолчал, и Джек не сразу сумел понять, что это вовсе не ругань. – Или нефть. Или пенька. Наверное, деготь – с ним всегда вот этак.

Тут, в свою очередь, выругался и Джек.

– Ты хорошо знаешь пристани, так? – заговорил он, схватив лодочника за плечо. – Много ли рядом складов, где хранится что-то подобное?

Казалось, лодочник навеки утратил способность моргать.

– Э-э… точно не знаю…

– Много таких или нет?!

Все это время лодка бесцельно дрейфовала вниз по течению. Лодочник пожал плечами.

– Да, почитай, большинство.

Новый грохот, новая волна жара. Следом за первым складом занялся и соседний, и…

Там, в самом сердце пекла, что-то всколыхнулось. Возможно, не более чем причудливый отсвет пламени, огненная рябь вдоль линии рухнувшей крыши… но дивные в лодке видели куда больше смертных людей. Вцепившись в рукав Джека, Том Тоггин ткнул в сторону берега трясущимся от ужаса пальцем.

«Саламандры?» – подумал Джек, охваченный любопытством вопреки всем тревогам. Несколько таких созданий, духов огненной стихии, обитали и в Халцедоновом Чертоге, и он все собирался изучить их как следует. Но, судя по всему, что он знал, саламандры вряд ли могли бы внушить хобани такой страх.

Стоило приглядеться внимательнее – и глаза Джека полезли на лоб. Да, он видел подобное прежде, но вовсе, вовсе не столь огромное!

Из самого сердца пожара упруго, словно пружина, взвилось вверх, испытывая новообретенную силу, длинное, гибкое тело. Нет, это не саламандра, не просто ящерица, порожденная языком пламени. Зародившееся в огненном лоне, вскормленное горючими сокровищами лондонских пристаней, сие создание невероятной мощи и величины заслуживало более громкого имени.

«Господи Иисусе, – подумал Джек, в ужасе глядя на берег, – вот это исполин!»

Словно услышав это, Пожар – Дракон – откликнулся протяжным победным ревом.

Халцедоновый Чертог, Лондон, восемь часов поутру

Слух разлетелся по Халцедоновому Чертогу быстрее, чем пламя по городу наверху. «Дракон! На свет родился Дракон!»