Натальная карта

– Я закажу, – зачем-то говорю я. Уверена, он может позволить себе купить любой дизайнерский ковер, стоимость которого страшно упоминать. Однако Алиэкспресс – моя стихия, так что мне и заказывать.

Я подхожу к своему бордовому дивану и поправляю подушки-печеньки разных сортов. Крекер, овсяное и с начинкой внутри между двух половинок.

– Аппетитно, – звучит следующее замечание Натаниэля. – Тоже алиэкспресс? Так вот где нужно закупаться барахлом для Хоуп.

– Эй, – я хмурюсь, упирая руки в бока, – это не барахло.

Натаниэль все еще стоит в дверном проеме между гостиной и коридором.

– Прости, что обидел твое печенье, – он поднимает руки в знак капитуляции. – Шторы с поцелуйчиками, кстати, тоже ничего.

Я вспоминаю, что как раз хотела их поправить. Подхожу и разглаживаю загнутый край, а затем аккуратно подцепляю захватом.

Натаниэль что-то ворчит себе под нос, после чего подходит ко мне.

– Тут идеальный порядок, успокойся уже. Я не пришел проводить проверку на стерильность и надевать белую перчатку, чтобы узнать, есть ли у тебя пыль на шкафах. – Он мягко сжимает мое плечо. – Что случилось? Почему ты такая нервная?

Я бы могла промолчать, соврать, и вообще ничего ему не говорить, но меня буквально распирает от эмоций.

– Сегодня была ужасная свадьба, – вздыхаю я, выпуская штору из рук. – При доставке торт перевернулся, статуэтка жениха сломалась, он остался без части ног, поэтому при подаче невеста была в три раза выше. Это выглядело так, словно Белоснежка выходит замуж за гнома. Я должна была это предвидеть, ведь такое происходит достаточно часто. Курьеры абсолютно не заботятся о целостности товара. Мне нужно было подготовить запасные статуэтки, но я… забыла. – Не хочу показаться слабой, забывчивой, и не собранной. Не хочу дрожать, но дрожу, пока Натаниэль выслушивает весь мой бред с серьезным выражением лица. – Жених прижал ножкой стула подол платья невесты, поэтому, когда она встала, все могли лицезреть татуировку на ее заднице. Если тебе интересно, то там было написано «Майк», а ее мужа зовут «Рид». У нас было более легкое платье, в которое она смогла переодеться, но слухи уже поползли.

Натаниэль успокаивающе поглаживает меня по плечу, и от этого нежного жеста усталость еще больше берет надо мной верх.

– Маме жениха не очень понравилось, что на заднице его избранницы красуется чужое имя, поэтому она пошла выяснять отношения с мамой невесты. Пришлось разнимать этих безумных женщин. Одна из них наступила мне на ногу каблуком и, кажется, у меня сломан палец. – Я набираю в легкие воздух, чтобы продолжить. – Все закончилось тем, что жених напился и перепутал невесту с ее сестрой, когда решил исполнить страстный поцелуй. В его оправдание стоит сказать, что они действительно очень похожи. Ужасная, отвратительная свадьба, которая полностью вышла из-под моего контроля. Они, наверняка, уже строчат огромный отзыв размером с летопись, где говорят, что я самый некомпетентный свадебный организатор, который не может ничего организовать, – заканчиваю с дрожью в голосе, и чувствую, что мои глаза на мокром месте.

Какая ты слабачка, Моррис.

Натаниэль удивляет своим следующим поступком. Он притягивает меня к своей груди, заключая в крепкие объятия. Его ладони, поглаживают мою спину от лопаток до поясницы, запуская разряды тока по всей коже. Близость с этим мужчиной слишком опасна, но я все равно обвиваю руками его талию. Меня поглощает аромат хвои и… мороза? Он что, купается в снегу?

– Ты читаешь мысли? – тихо спрашивает он, положив голову мне на макушку.

Я хмурюсь.

– Нет. Что за вопрос?

– Тогда с чего ты взяла, что они считают тебя некомпетентной? – Он отстраняется и приподнимает мою голову за подбородок. – Ты буквально помешана на планировании и контроле. Организация свадеб – это твоя стихия, призвание, называй как хочешь. Когда ты думаешь, что некомпетентна, просто на секунду представь, что даже королевские приемы иногда идут наперекосяк, хотя их организовывают сотни людей. Так что мелкие неурядицы, происходящие на твоих свадьбах, которые контролируются одним человеком, не делают твою работу плохой, а тебя некомпетентной.

– Но… я допускаю ошибки. Много ошибок, это непозволительно.

– Имя.

– Что?

– Назови мне имя человека, который лишил тебя права допускать ошибки.

Я хмурюсь, а потом хрипло произношу очевидный ответ:

– Хлоя Моррис.

Я сама всегда ругаю себя за ошибки и беспорядок. Устанавливаю собственные дедлайны, до которых доползаю еле живой, потому что взвалила на себя неподъемный объем работы. Но если бы я взяла меньше, то постоянно думала, что могла бы сделать больше, прыгнуть выше. Стоит мне хоть немного замедлиться, просто дать себе выдохнуть, так сразу начинаю грызть ногти и кусать локти, обвиняя себя в безделии. Якобы все работают, к чему-то стремятся, достигают высот, а я отдыхаю. Хотя не могу вспомнить, когда в последний раз отдых был в моем расписании.

Я даже не могу лечь и посмотреть тупые видео, чтобы на подкорке моего сознания постоянно не маячила мысль о том, что вместо этого мне нужно продолжать работать или хоть что-то сделать. Помыть и так чистый пол, вытереть несуществующую пыль, в сотый раз проверить вовремя ли оплатила счета. Написать очередное сообщение подрядчикам, которым я до смерти надоела, и убедиться, что все под контролем. Потому что, кажется, если этого не сделать, то все развалится.

Дом, работа, моя жизнь и я вместе с ней.

Я устала от тирании собственных требований.

В глазах Натаниэля отражается множество эмоций: сочувствие, грусть, гнев и даже восхищение. Все эти противоречивые чувства в одном взгляде. Он перемещает свою руку с моего подбородка на шею, обхватывая ее около затылка. Его пальцы восхитительным образом начинают какой-то волшебный массаж, и мне с трудом удается не застонать.

– Мне страшно допускать ошибки, – признаюсь спустя затяжное молчание. – Люди надеются на меня. Я не могу их подвести.

Не могу подвести саму себя и свой глупую метафорическую рейтинговую таблицу, где я выставляю оценки, словно судья на Олимпийских играх. Все хорошо, когда постоянно идет 6,0, но стоит появиться 5,9, – мне хочется провалиться сквозь землю.

– Если бы все боялись ошибиться, то врачи не лечили людей, полиция не ловила преступников, пожарные просто смотрели на то, как полыхают дома. – Натаниэль продолжает свою нежную массажную пытку. Господи, неужели он не видит, что я готова развалиться от одного его прикосновения?

Этот человек всегда был слеп ко мне, так что не стоит удивляться. Но он никогда, ни-ко-гда, не прикасался ко мне с такой нежностью. В тринадцать лет я бы отдала все свои деньги из копилки Винкс, чтобы Натаниэль просто искренне улыбнулся только для меня, не говоря уже о большем. Но сейчас это сбивает меня с толку и снова забрасывает на орбиту Фримана, где мое сердце опять будет чувствовать себя, как в центрифуге.