Мир Аматорио. Разрушенный

Завтра твой день.

Если брать во внимание тот факт, что между нашими городами большая разница в часовых поясах, то мой день рождения настанет в Бостоне завтра. Но я ни на секунду не рассматриваю такую возможность, что Кэш помнит мою дату.

И даже, если помнит, то уж точно он не стал бы об этом писать.

Вдруг я натыкаюсь на комментарий, в котором написано, что на фото… озеро Холбрук.

В горле чудовищных размеров разрастается ком. На этом месте я пыталась спасти Кэша. На этом месте я потеряла с ним девственность. И на этом месте я призналась ему в любви.

У меня так и чешутся руки написать Кэшу со своего пустого профиля, что он не смеет появляться на нашем озере. Он не смеет его фотографировать. Он не смеет писать про него.

После того, как Кэш обошелся со мной, у него нет никакого права быть там, где мы многое разделили. Но он будто намеренно выбрал его, чтобы в очередной раз сделать больнее.

Впрочем, это в его стиле. Когда-то Кэш безжалостно вырвал мое сердце и выбросил. Как оказалось, ему не нужна была ни я, ни мои чувства.

Но не думайте, что переосмысление прошлого помогло забыть такого эгоистичного придурка, как он. К горькому сожалению, я не могу выбросить Кэша из своих мыслей.

Он – как самая опасная и токсичная болезнь. Он – яд, который слишком глубоко въелся под кожу, и от него не так просто избавиться. И я не могу найти от него ни лекарства, ни противоядия.

Говорят, что в день рождения принято загадывать желание, и оно обязательно сбудется. Что ж, если это действительно так, то я хочу проснуться завтра, вспомнить о Кэше и ничего не почувствовать. Ни боли, ни трепета, ни учащенного сердцебиения.

Ни-че-го.

Из моих размышлений меня выдергивает автомобильный гудок, доносившийся через открытое окно в спальне. Я делаю глубокий вдох и закрываю крышку лэптопа. Мне пора отправляться в будущий год моей новой жизни.

Что-то мне подсказывает, что она будет отличаться от предыдущих.

Глава 2

Май. Бостон

Завтра твой день.

Я нажимаю «Опубликовать», и спустя несколько секунд мой телефон начинает вибрировать, оповещая о новых комментариях. Но я не читаю ни один из них. Какая разница, что пишут те, которые не имеют значения?

Я выложил пост для нее и больше ни для кого другого.

До моих ушей доносится плеск воды и журчание. Я сижу на водительском сиденье своего внедорожника и сквозь лобовое окно смотрю на озеро. На его поверхности сверкает лунная дорожка, и я подношу горлышко бутылки к губам.

Похоже, я рехнулся, решив, что Ким может прочитать мой пост.

Прошло два года с момента ее похищения. Два года, разделившую мою жизнь на "до" и "после". И за это время я ни разу не допускал мысли, что Ким… Что ее больше нет.

Во рту становится сухо, ладони потеют. Однажды один из моих знакомых как-то сказал: если пропавшего человека не могут найти первые семьдесят два часа, то большая вероятность, что его нет в живых.

Тогда я перестал себя контролировать и выбивал из него дерьмо до тех пор, пока он не забрал свои долбанные слова обратно. Может быть, этот придурок был прав. Но когда речь идет о Кимберли – к черту статистику и всю подобную хрень.

Моя принцесса жива. Жива, ясно?

Она счастлива. Она радуется жизни и не вспоминает такого гребаного ублюдка, как я. А если и вспоминает то, как редкостного кретина. Потому что Кимберли не заслуживает страданий. Она самая лучшая девушка в мире и достойна самого лучшего.

Я достаю из кармана пачку, вынимаю сигарету и щелкаю зажигалкой. Делаю затяжку и выпускаю дым в открытое окно машины. Как правило, я не курю. Но сегодня я выпил достаточно, чтобы позволить дыму обжечь мои легкие.

Честно говоря, за последние два года я слишком многое себе позволяю. Иногда мне кажется, что я достиг дна, но с каждым разом погружаюсь все глубже и глубже.

Чего я только не перепробовал, чтобы заглушить разъедающую боль и заполнить отравляющую пустоту. Бесчисленные вечеринки, драки, девушки, выпивка… Но ничего из этого не помогало, и лучше мне не становилось. Я был заранее обречен. Моменты, проведенные с Кимберли, оказались настолько яркими, что все остальное на фоне нее становится серым жалким пятном.

Мой взгляд вновь возвращается к озеру. В это время года здесь красиво. Не то, что два года назад, когда меня пыталась спасти Ким.

Я все еще чувствую, как меня обдувает промозглый пронизывающий ветер. В ту ночь озеро было покрыто льдом и тонким слоем снега. Но даже это не остановило мою принцессу. Без раздумий она бросилась за мной в чертовски холодную воду.

Я прыгнула за тобой, потому люблю тебя.

Даже если я проживу до ста лет, я никогда не забуду момент, когда она призналась в любви. Никогда не забуду ее лица, не забуду ее глаз и ее губ. Ее голоса. Ее улыбки. Ее стонов…

У меня горит огнем кожа на ладонях от воспоминания ее шелковой кожи. Черт возьми, я бы все отдал за еще одну возможность к ней прикоснуться. За еще одну возможность услышать ее. Увидеть ее. Вдохнуть ее аромат и понять, что мне посчастливилось оказаться с ней рядом.

Но такого шанса больше не будет. Я сделал все возможное, чтобы Ким испытывала ко мне ничего, кроме ненависти и отвращения. И после этого каждый день моей гребаной жизни я потратил на то, чтобы уничтожить себя. Я запустил машину саморазрушения, поставил управление на автопилот, и теперь она не может остановиться.

Но сегодня я покончу с этим дерьмом.

Я выбрасываю окурок и допиваю остатки виски. Бросаю пустую бутылку на соседнее сиденье и завожу двигатель. Фары загораются, освещая берег и озеро. Я отключаю стояночный тормоз и перед тем, как нажать на педаль газа, поднимаю взгляд на небо.

На нем светят тысячи звезд, и резкая боль вспыхивает в груди.

Те же звезды смотрели на нас, когда Ким лежала в моих объятиях. Когда я целовал ее, и мой напряженный член прижимался у нее между бедер. Его головка массировала ее киску перед тем, как войти и вырвать из нее стон. Каждое нервное окончание, каждый дюйм моей кожи воспламенялся от близости с ней.

Ким подарила мне лучшую ночь в моей жизни. Я никогда не верил в Бога, но в тот момент думал, что оказался в раю.

Но когда Ким исчезла, моя жизнь превратилась в гребаный ад.

Перед моими глазами появляется ее заплаканное лицо. Тот человек, которого она спасла, тот человек, которому она призналась в любви, и тот человек, которому она отдала всю себя, жестоко ее уничтожил.

Для этого потребовалось несколько слов:

«Я солгал. Это было игрой, чтобы трахнуть тебя. С тобой было классно, но мне надоело»

Если бы я только знал, что это было последнее, что она от меня услышала.

У меня внутри сгущается злость к самому себе. Я не должен был так поступать с ней. Но ее папаша не оставил мне выбора. Я сделал то, что он от меня требовал.

Я ненавижу себя.

НЕНАВИЖУ.

Я нажимаю на газ. От крутящихся задних колес в воздух поднимается облако из песка. Внедорожник трогается с места, и я выворачиваю руль, проезжая вдоль озера. Вдалеке показывается извилистая дорога, и я прибавляю скорость.

На всех парах я мчусь по поднимающейся линии берега. Через открытое окно врывается ветер и мрачно воет, как бы предупреждая меня о том, что я оказываюсь все ближе и ближе к обрыву.