Philophobia

Джессика начала хихикать.

– Вообще-то я не первый раз с тобой соглашаюсь, так что не такая уж это и аномалия.

Мы немного помолчали, и внезапно я сказал:

– А я вообще не чувствую никаких эмоций.

Я потом долго вспоминал этот день и не понимал, почему тогда решился раскрыться перед ней. Ведь до этого я никому об этом не говорил.

Джесс тут же нахмурилась, задумалась и спросила:

– Совсем никаких?

– Вообще, – кратко ответил я.

– Но как же? Ты же каждый день ходишь и улыбаешься, смеёшься? – удивлённо спросила она.

– Я давно притворяюсь, я к этому привык, моя жизнь давно стала серой.

– А как же мама, папа? Ты их разве не любишь?

– Это другое.

– А ты пробовал с этим что-то делать?

Джесс была явно обеспокоена, её глаза смотрели на меня не со страхом и отвращением, а с сочувствуем и пониманием.

– Да, но ничего не помогает.

– Пробовал бить грушу?

– Да, а ты как думаешь, откуда у меня разбитые костяшки? – ухмыльнувшись, мрачно спросил я.

– Может подраться? – предложила она.

– Не так уж и просто найти себе соперника, – уклончиво ответил я.

– Может…

Я её перебил.

– Всё, что ты хочешь мне предложить, я уже пробовал. Не знаю, мне нужно что-то, чтобы взбодриться. Может и правда нужно, чтобы мне кто-нибудь врезал? Хочешь?

Я решил предложить ей в шутку, но она задумалась, а потом сказала:

– Я могу это сделать, если ты этого хочешь.

Мне стало интересно: сможет ли Джессика сделать мне больно, поэтому я решил согласиться. После этого в класс вошла учительница, начался урок. Всё время до перемены Джесс нервничала, ёрзала на стуле, волновалась. Как только прозвенел звонок, мы по предварительной договорённости вышли первыми из класса и пошли в наименее проходимый коридор. Я встал около окошка, Джессика напротив меня. Она посмотрела мне в глаза и спросила: