Ангел мести

Мартин – единственный мой друг. Подруг у меня никогда не было, хотя в школе, университете я хорошо общалась с девочками. Но дружбы, девчачьих разговоров, охов, вздохов по мальчикам не было. Я какая-то неправильная девочка. А может быть это связано с тем, что со мной всегда был самый лучший на свете – Джим, и я больше ни в ком не нуждалась. Мне всегда было легче общаться с парнями. Да и характер у меня, несмотря на достаточно женственную внешность, был мужским, как оказалось.

Мы вышли из кафе и решили, что все равно до начала нового дня оставалось несколько часов, не мешало бы вздремнуть. Поговорив на отвлеченные темы, даже попытавшись пошутить, мы разошлись по своим отделениям. Перед этим Мартин на правах старшего брата, как он любил себя называть, и как я его реально воспринимала, погладил меня по голове, поцеловал в макушку (разница в росте ему это позволяла: мои 1 м 65 см против его 1 м 87 см) и дал наказ выспаться.

В ординаторской кроме меня не было никого. Я села в кресло, свернулась калачиком, накрывшись курткой, и уснула.

Сквозь сон мне показалось, что кто-то нежно погладил меня по голове и поцеловал в лоб, но сил открыть глаза не было.

Проснулась я от звонка будильника на телефоне, осталось 40 минут до начала нового рабочего дня, на диване ординаторской, а не в кресле, где засыпала, но не придала этому особого значения, ибо имею привычку вставать, иногда ходить по ночам.

В середине дня неотложка привезла мужчину с тремя огнестрельными ранениями, обширным внутренним кровотечением и потерей крови, которого сопровождала «свита» из телохранителей.

Как раз в этот момент я допивала кофе, наслаждаясь целым часом отдыха между операциями. Следующая не должна была вызвать проблем, поскольку была плановой. Неожиданно к себе меня вызвал главный врач больницы, который распорядился мне взять последнего пациента и провести операцию, акцентируя при этом мое внимание на том, что пациент – важная фигура, и я не имею право на ошибку.

Эти слова меня разозлили, но я сдержалась, чтобы не нахамить.

«Взял бы и сам провел операцию, а то уже забыл, как скальпель держать в руках. Старый черт», – мой гнев был очевиден.

Такое распоряжение он объяснил тем, что «непростое» окружение пострадавшего настаивает именно на моей персоне. Я все-таки не сдержала свой язык и ответила, что окружение и пациент не в борделе, чтоб выбирать и «заказывать» себе врачей. Главврач сжал челюсть, но ничего не ответил.

Я же развернулась, вышла из его кабинета и направилась готовиться к операции. Пока шла в отделение хирургии поймала на себе чей-то пристальный взгляд, пытающийся просканировать меня.

Просмотрев все результаты проведенных исследований, поняла, что шансы есть, но не такие большие, как хотелось бы.

«Вперед и с песней, Мари, где наша не пропадала!» – громко сказала я себе и направилась готовиться к операции, пока к этому же готовили пациента.

Теперь о таком «важном» пациенте, одним словом бандите: судя по количеству шрамов на его теле, мужчину не один десяток раз пытали, в него стреляли, хотя татуировки на его теле были как произведение искусства, можно смотреть и наслаждаться.

Пациент действительно оказался проблемным. С ним мы провозились долго, операция длилась 7 часов. Сказать, что я не чувствовала ног, не сказать ничего.

«Мне срочно нужна изматывающая тренировка у Шона, без спорта я уже свою жизнь не представляю, морально уже сломалась бы», – сама себе мысленно говорила я, надеясь, что эта смена когда-нибудь закончится.

А пока я вышла из операционной, сползла по стене на пол, села, прислонившись к холодной панели, закрыла глаза и выдохнула. Анестезиолог встал рядом со мной, тоже закрыв глаза. Я была довольна результатом и благодарила мысленно папу за то, что всему научил. Мои успехи в медицине – его заслуга.

Все эти несколько минут, пока я сидела с закрытыми глазами на полу, за мной через стеклянные промежутки дверей в предоперационное помещение внимательно кто-то наблюдал, причем взгляд был злым и тревожным одновременно. Мне хватило секунды, чтобы запомнить этот взгляд. Хотя на кой черт оно мне надо, не знаю.

Встав с пола, размяв шею, вышла к посетителям (каким-то мужчинам с напыщенным видом, а так же, как мне показалось, телохранителям), ожидавшим результата, сообщила, что операция прошла успешно, пациент пробудет в отделении интенсивной терапии несколько дней и только потом его можно будет навестить.

Все присутствующие как-то странно, с подозрением, сверху вниз смотрели на меня, как будто не верили своим глазам. Сказав это, я направилась через эту толпу в ординаторскую.

Меня неожиданно словами: «Доктор, можно Вас на несколько минут» остановил высокий мужчина просто угрожающей комплекции, с пронизывающим как лазер взглядом. Может на кого-то этот лазер и действует, но я давно никого и ничего не боюсь, да и терять мне нечего, все главное уже потеряно.

Этот громила подошел ко мне на расстояние вытянутой руки, внимательно всматриваясь в мои глаза, при этом его зрачки расширились, и сказал: «Мы Вам, доктор, очень признательны и хотели бы отблагодарить за спасение друга, поэтому назовите любую сумму».

Сказать, что меня разозлили эти слова, не сказать ничего! Я бываю резкой, особенно когда сталкиваюсь с такими ситуациями, как сейчас, когда делают из врачей продажных людей.

Я, несмотря на то, что из-за своего роста даже не доставала до середины груди этого мужика, сделала в его сторону шаг, сократив расстояние, и глядя прямо в глаза снизу вверх, просто прорычала: «Послушай, дядя, не все в этой жизни покупается и продается. Деньги засунь себе куда-нибудь в интересное место и лучше следи за своими людьми. В следующий раз твой друг уже с того света не вернется, на нем нет ни одного живого места. Я ясно изложила свою мысль? Если да, проваливай отсюда, не зли уставшего доктора со скальпелем в руках!»

Громила чуть-чуть подофигел от моего поведения, но стоял молча. Я же развернулась и ушла. Может кто-то скажет, что я резкая не по теме, может быть, но я такая, какая есть.

На следующее утро, дома, в полной мере осознавая, что у меня выходной, я, закончив с душем и попив воды, поставив телефон на беззвучный режим, взяла спортивную сумку, села на байк и уже через 40 минут была около входа в спортклуб, где много лет тренируюсь у мастера боевых искусств Шона вместе с его парнями. Девушки сюда не ходят, а меня здешние обитатели воспринимают как «своего парня», правда ласково называют «сестричкой», хотя в спаррингах пощады от них не дождешься, но это и правильно, мы же не в балетном классе, мы профессиональные бойцы, которые выходят на ринг, участвуют в соревнованиях и кайфуют от адреналина, который в эти моменты бурлит в нашей крови.

Здесь мой второй дом, я хорошо, по-братски отношусь к членам этой команды. Эти люди – часть моей жизни, о которой не все знают, да им и не надо знать. Они тоже родные, а Шон – истинный наставник, для которого боевые искусства – философия не только действий, мысли, но и жизни в целом.

Тренировка, как всегда, заняла 4 часа. После нее я, наконец-то, почувствовала, что жива, сильна духом и готова к битвам. Шон на тренировках возвращает меня к себе самой, и я ему за это благодарна.

Наставник подошел ком мне, сел рядом и сказал: «Мари, ты тут «штопала» человечка с несколькими пулевыми ранениями. Так вот он из крупного преступного синдиката. Будь осторожна, не нарывайся, придержи свой характер».

Я в ответ только кивнула, прищурившись, отчего Шон напрягся. Я же улыбнулась и сказала: «Уже одного мудака из его свиты послала кое-куда. Думаю, что маршрут он запомнил. Не переживай за меня, я и с мафией разберусь, ведь ты меня всему научил».

Шон вздохнул, улыбнулся, что ему оставалось делать, он меня знает, ведь после смерти Джима он воспитывал мой боевой дух и знает мой бойцовский характер, что не иду на компромисс, готова воевать с половиной мира.

Я обняла Шона, попрощалась с парнями и уехала. Вы догадались куда, правильно, к Тихому океану.

Остановив мотоцикл на берегу, я села рядом на песок, обхватила свои колени руками и погрузилась в тишину и темноту, которые меня успокаивали и придавали сил.

Был вечер, людей на пляже почти не было. Меня снова не покидало чувство, что за мной пристально наблюдают, но если честно, меня это совершенно не напрягает.

Минут через 30 услышала громкий полупьяный смех нескольких мужчин, вперемешку с матом, их голоса приближались, а это свидетельствовало о том, что кулаки мои сегодня найдут практическое применение.

Я оставалась на своем месте, когда пятеро парней, присвистнув, встали вокруг меня, открытым текстом обсуждая, какая я маленькая и как славно будет нам всем вместе провести время.

Посмотрев на них, не торопясь, поднялась, откинула с головы капюшон толстовки, отчего мои золотистые волосы рассыпались по плечам и спине, что вызвало коллективный одобрительный гогот и предложение покататься и проветриться, завязала волосы в хвост, поправила на руках мотоциклетные перчатки и стала наблюдать.

Один из парней подошел совсем близко, наклонился, посмотрел в мои глаза и сказал: «Маленькая, прямо Ангелочек, и глазки такие серенькие, как у волчонка, всю жизнь с такой развлечься мечтал», – и попытался погладить меня по лицу.

Мой первый удар пришелся ему в челюсть, отчего парень просто рухнул на песок. Второй достал нож, но его действия я блокировала, оружие выбила из его рук. Ну а потом в драку ввязались остальные, и скажу честно, душу я отвела на сегодня по полной, выплеснув на этих отморозков остатки накопившейся ранее усталости.

Результат их конфликта со мной таков: у кого-то из них сломан нос, рука, запястье, на время не будут фурычить мужские детали, десяток синяков и ссадин. У меня несколько ушибов.

Я немножко расстроилась, что наша встреча так быстро закончилась. Стонать и корчиться от боли и стыда мужиков оставила на пляже, от полиции и медиков они отказались, хотя я любезно предложила им их вызвать.

Следующим утром приехала на работу, переоделась и пошла в палату, где находился маленький Лемаркус. К нему, как была возможность, забегала между операциями, а иногда и ночью, когда не спалось. Сегодня я буду на сутках и надеюсь с ним провести больше времени. Малыш быстро восстанавливался и начал улыбаться, узнавал меня и не боялся белого цвета одежды.

Дежурство проходило вполне прилично: две операции, и все выжили. Здорово. В период затишья решила проведать Мартина, который сегодня в дневную смену.

Я стояла и наблюдала со стороны за этим реально красивым парнем, в котором отчетливо видна испанская кровь, и который в настоящий момент уговаривал мальчика лет 4 дать его послушать и осмотреть. Я показала жестом Мартину, что буду ждать его в кафе, он кивнул.

К приходу друга я заказала наши любимые блюда и апельсиновый сок. Мы ели, шутили, пытались немного отвлечься от работы.

– Мартин, можешь зайти к Лемаркусу и послушать его, мне не нравятся его шумы в сердце? Как хорошо, что ты еще и детский кардиолог.

«Конечно. Ты у этого малыша как Ангел-хранитель», – улыбнулся он.

– Как у вас дела с Мирой? К свадьбе хоть движетесь?

– Думаю, что нам надо с ней расстаться, ничего не получается. Мы такие разные и откровенно напрягаем друг друга. И вообще, Марусь, мне не везет в любви, как всегда.

– Повезет. Встретишь еще свою единственную и неповторимую, – как могла, успокоила друга.