Что скрыто за светом

Ирена удивленно мигнула глазами:

– То есть? Не хотите же вы сказать, что рисовать может каждый?

– Из вашего понимания: рисование-это точная передача очертаний и цветов любых объектов с сохранением их объемности. Да, примерно? – он внимательно смотрел прямо ей в глаза.

– Ну – у-у, – протянула она, – вообще-то, да.

– Так считает большинство, – Андрей скептически закивал головой. – Рисование-это гораздо больше, чем просто передача пропорциональности форм. И я не об абстракционизме в его классическом понимании, – бросил он предостерегающий взгляд. – То, что я намерен продемонстрировать, находится где-то посередине между душевным порывом и арттерапией. Не обязательно отображать какие – то объекты, – он немного помолчал. – Но, лучше, я покажу. Приходите: я буду Вам благодарен.

Парень с такой страстью об этом рассказывал, что откажутся было не удобно. Ирена колебалась:

– Это где-то далеко?

– Да, нет! Здесь рядом: в Центрально-Городском районе. Олекса знает где. Почтовый, 35: там, где торговый центр, на втором этаже. В два дня.

Девушка сдалась:

– Хорошо. Я постараюсь, – все же оставила себе маленькую лазейку, – если буду нормально чувствовать.

– Я же пообещал, – едва коснулся ее руки Олекса, – что доставлю вас. А с» живой " водой вашему самочувствию не грозит вообще ничего, – усмехнулся он.

– О-о-о! – рассмеялась девушка. – Не доверять волшебнику, который сегодня спас меня от неэпичного падения, было бы оскорбительным! В таком случае мои шансы оказаться на вашем мастер-классе, Андрей, повышаются процентов до девяноста.

– Отлично! – протянул он руку. – Буду ждать. А сейчас простите: надо снова бежать.

Парень исчез, а Ирена уставилась сверлильным взглядом в Олексу:

– Вы же говорили, что не местный!

Он пожал плечами:

– Так. Но я часто бывал в вашем городе, и имею здесь нескольких знакомых. И немного знаю центр. А вы иначе не согласились бы составить мне компанию.

– Все равно, в машину к вам я не сяду, – упрямо повторила она.

– Как пожелаете, сударыня, – улыбнулся тот. – Поедем на такси.

– Вы так разоритесь.

– Это не самое страшное, что может произойти в моей жизни, поверьте, – мужчина вдруг посерьезнел.

– И что для вас самое страшное?

– Съесть мои ботинки, – быстренько перевел он тему в шутку. – но эта угроза, кажется, меня обошла, – он взял Ирену под руку. – Вы еще не потеряли желание досмотреть выставку?

– Ни в коем случае!

Они направились вдоль стен, останавливаясь у каждой из работ художника. Ирена отметила, что многие его картины были связаны тем или иным образом с птицами, или стихиями. Андрей просто-таки воспевал красоту природной мощи, гармонично сплетая ее с образами людей, то ли пернатых. Но были и другие образы: волка, рыси, оленя, змеи – одиночные, и все же.

Олекса так же отвез ее домой на такси после того, как вместе посидели в небольшом уютном кафе после выставки – обещала же. они распрощались у ее подъезда, и мужчина таки выманил номер ее телефона, клятвенно пообещав не досаждать звонками.

Дома Ирену придирчиво допросила мама, желая знать все и о выставке и, прежде всего, о новом знакомце дочери. Но, когда девушка рассказала о той картине, на которой была изображена похожая на нее девушка, мать задумалась:

– Ты уверена, что она похожа на тебя?

– Абсолютно. Может, и были бы сомнения, если бы не родинка на том самом месте, где и у меня.

– Странно. Очень странно, – задумчиво покачала головой женщина.

– И, что ты об этом думаешь? У меня паранойя?

– Если бы тебе всюду мерещилось что – то подобное, – она полуулыбалась, – тогда можно было бы говорить о паранойе, – мать бросила придирчивый взгляд на дочь. – Или я чего-то не знаю?

– Спасибо, госпожа! – фыркнула Ирена. – За кого ты меня имеешь?

– За параноика? – закусив нижнюю губу, мигнула на нее мать.

– Издеваешься? Ну-ну! – сощурила глаза девушка.

– Почему бы и нет? – совершенно серьезно выдала женщина. – Не все же тебе надо мной.

– Мама! – не сдержалась Ирена. – Хватит уже!

– Я двадцать пять лет мама!

– Спасибо, что напомнила, – недовольно прыснула дочь. – Пойду с горя усну.

– И что же за горе: годы, или факт моего материнства?

– Конечно, годы, – пробормотала Ирена, направляясь в комнату. – Спокойной ночи!

– Ага!

Хотя день выдался утомительным, уснула Ирена не сразу, долго вертясь в постели. Но не успела она сомкнуть веки, как в окно вновь влетела летучая мышь, через минуту превратившись в ворона. На этот раз он уселся на спинку кресла и заинтересованно рассматривал несколько испуганную девушку. Наконец она не выдержала молчания:

– Кто ты?

Птица громко каркнула, хлопнула крыльями и взлетела над ней. Ей даже показалось, что он прохрипел что-то вроде: «держи!"– и на ее левую ладонь упал немаленький кусок янтаря. Да, того самого знакомого окраса: темный мед смешанный с соком спелой вишни, и золотистыми молниями. Он был горячим, словно живым мало не пульсировал, отдавая свой жар ее руке.

"Не потеряй!"– послышалось ей.

Птица пролетела сквозь стену, а она проснулась, зажимая в ладони полыхающий камень. За окном серело. Ирена распустила пальцы, и ей очень захотелось себя ущипнуть, потому что в руке все еще лежал кусок янтаря. Пока она пялилась на него, он, неожиданно, растаял, словно ледяная сосулька, расплылся по ее коже и впитался в нее, не оставив и следа.

Девушка замотала головой, поклепала глазами и даже ущипнула себя: на ладони не было ничего. Даже следа не осталось. Только слишком горячей кожа была еще с минуту, да и то прошло.

Ирена упала на подушку, пытаясь понять: это ей все привиделось, или нет?

Глава 3. Живые краски