Величие. Книга 1

– Оставь, мы так поедим, – отрезала Сепиру, подходя и наливая кофе. – Будь добра, поменяй полотенце и воду для умывания.

– Сию минуту, Ваше Благородие.

Как и многие, раболепно склонившись перед жёсткой манерой баронессы, девушка поспешила прочь. На полпути она закашлялась, прикрываясь рукавом.

– Что с тобой? Ты простудилась?

– Не беспокойтесь, это скоро пройдёт, – виновато потупилась служанка. – Сейчас такие солнечные дни… Я слишком легко оделась.

Так и не выпив кофе, Сепиру сумрачно отставила чашку и, выпустив из пальца острый коготь, царапнула ладонь, позволяя капле крови упасть в напиток.

– Так нельзя ходить. Выпей, и через пару часов всё пройдёт[2 - Для людей кровь нордов обладает поистине целебными свойствами, избавляя от многих недугов. И Первородный, основав Белую империю, утвердил закон симбиоза, который соблюдается до сих пор: люди, пожелавшие жить бок о бок с нордами и жертвовать им свою кровь, в обмен могут рассчитывать на аналогичную помощь.]. – Она устало отдала кофе девушке, которая с признательностью приняла кружку обеими руками.

– Благодарю. Благодарю вас. – Боясь случайно расплескать драгоценную жидкость, горничная осторожно, но уже несколько смелее поклонилась хмурой Сепиру и, прихватив ещё и кувшин с полотенцем, направилась прочь из комнаты. – Я принесу вам новую чашку, Ваше Благородие.

– Постой, – вдруг окликнул девушку Пьерше.

На кончиках его пальцев соткался из ниоткуда росток. Дымчато-зелёные радужки графа загорелись алым цветом – неотъемлемой особенностью любого норда во время колдовства, по которой ранее их и вычисляли среди людей. Истаивая, точно в мираже, и меняя очертания на глазах, росток превратился в гибкий стебель, вытягиваясь и обрастая шипами, и на конце его набух тугой, обтянутый бархатной оболочкой бутон. Ещё через мгновение матовые зелёные створки лопнули под тяжестью налившихся лепестков, выпуская на свет белую розу. Приблизившись к служанке, граф Круазе галантно протянул ей только что сотканный из магии цветок.

– Достойная плата за восхищённый взгляд, которым вы меня одарили, – сказал он со спокойной улыбкой. – В чём дело? Вам не нравится цвет? Я могу вырастить любой, какой захотите, – подмигнул он покрасневшей до кончиков ушей девушке.

Та быстро приняла розу, но глаз по-прежнему не поднимала.

– Что вы, не стоило, – наконец смущённо прошептала она так, что граф едва мог расслышать.

– О, здесь всё просто, – обворожительно улыбнулся Пьерше. – Вы посмотрели на меня, я посмотрел на вас – наша разница в положении не преграда. Сдаётся мне, вы очень умненькая и знаете себе цену. Но, если желаете, мы можем свести знакомство поближе.

От такого поворота событий служанка стушевалась окончательно.

– Красная улица, дом десять. Покажете цветок, и слуги вас пустят. Разумеется, я не настаиваю. Можете заглянуть в среду, не раньше десяти вечера.

Мягкий, дружелюбный голос Пьерше не предвещал угрозы, и девушка наконец осмелела. Она улыбнулась – ещё пока слабо и в то же время многообещающе, с новым, незнакомым кокетством, поверив, что её действительно отметили. На мгновение показалось, что они вот-вот поцелуются, потянувшись друг к другу, но затем горничная, опомнившись, уже с достоинством поклонилась и поспешно вышла.

– Про полотенце и воду не забудь! – крикнул ей вдогонку Пьерше и, весело посмеиваясь, сказал уже сам себе: – Ловко притворяется… Это будет занятно.

Процесс утончённого флирта доставлял ему такое же удовольствие, как и грамотно сочинённая и распланированная до мельчайших нюансов дипломатическая нота. Предвкушая новую любовную головоломку, составляющие которой были пока неизвестны, Пьерше, улыбаясь, запустил ладонь в волосы.

И осёкся, вспомнив о Сепиру.

Деликатно отвернувшись, баронесса, как изваяние, застыла перед зеркалом – и по её прямой спине, наглухо запаянной в тёмно-синюю с золотой окантовкой ткань, точно в доспехи, было невозможно прочесть ни единой эмоции. Льдисто-белоснежные волосы. Жакет со стоячими плечами, на манер военных. Широкий пояс, как всегда оттягиваемый фамильным украшенным чеканкой кинжалом. Её бёдра выглядели у?же плеч, в свободной одежде силуэт очень напоминал мужской, и всё же тонкая и не такая мощная фигура была несомненно женской.

– Гляжу, ты всё такой же, – фыркнула она. – Разве что сменил престарелых дам на молодых. Или уже успел настрочить пачку дешёвых стихов княгине Яршис?

– Что поделать. Я давно пришёл к заключению, что невозможно найти все виды удовольствия в одном флаконе, – вальяжно улыбнулся Пьерше, хотя упоминание о княгине Яршис пробудило в нём отдалённое беспокойство.

– Флаконе? – Сепиру вопросительно вздёрнула бровь.

– Моя теория заключается в том, что в супруги мы выбираем партнёра либо для тела, либо для души. Как правило, найти всё в одном флаконе довольно трудно. Приходится определяться, что более необходимо.

– Правда? А что же выбираешь ты, флиртуя направо и налево?

– О, пытаюсь балансировать на тонкой грани, получая немного и того и другого и оставаясь в конце концов ни с чем.

– А это, видимо, уже пример мужской логики.

– Какая же ты язва! Ещё хуже, чем когда мы учились в университете. Эти чиновничьи кабинеты окончательно испортили твой характер.