А мы до невесомости крылаты… Девочка Грусть

Бессмысленным отсутствием друг друга.
И нас расставив – каждого в свой угол,
Не думает куда-нибудь спешить.
Закат ручьём стекает за балкон,
И день, неслышно, в небе умирает,
А ночь во мне тоской произрастает,
Как будто прорезаясь сквозь бетон.
Зима нас приказала брать живьём,
Разняв, февральским ветром, наши руки.
И мы сдались. Сердечные недуги
В нас больно кровоточат февралём.

моя Москва и твой Берлин

Под мелкие дожди, весна в Берлине,
И ситцевое небо – в лоскуты.
Весна в Москве. И сумерки густы,
Но свод небес ещё прозрачно-синий.
Как пледом, ночь, укроет наши спины,
И высушит промокшие зонты.

Апрель в пути. А мы – стихами живы,
Не веря в расстояния Земли.
Ветра на небо тучи сволокли —
Столицы наши серы и дождливы.
А там, где мы – дороги и обрывы —
Пути, мостами, к ночи развели.

Накинув серый плащ, Берлин – в тумане.
Москва – в огнях. Но что нам до столиц,
Когда так много жизненных страниц
Исписано весенними дождями?
Когда приходишь ты ко мне стихами,
Водой стекает ночь с моих ресниц.

И, кажется, весна – не только в мире,
Но даже в сердце, как адреналин.
И танцы звёзд – небесных балерин,
Я вижу из окна своей квартиры.
Весна определила ориентиры.
Они – моя Москва и твой Берлин.

А небо было моей плацентой…

А помнишь бантики и чулочки,
Стихи, пощёчины и мурашки,
Как отдавалась тебе, до строчки,
И как курила тебя, взатяжку.
А ты меня приобрёл в рассрочку,
Живую куклу, в коробке с лентой,
А небо было моей плацентой,
А утро было моей сорочкой.

А помнишь клевер в траве росистой,
А после – грустный осенний морок,
Как умирали под снегом листья
И как вороны галдели хором,
Как я промокла с тобой, до выси,
Как простудилась тобой, до клетки,
А ты меня проиграл в рулетку,
И разметал по земле, как бисер.

А помнишь простынь под цвет заката,
Часы с кукушкой, в углу – одежду,
Как разливалась, тепло и свято,
Волной блаженства по телу, нежность,
Как я бывала с тобой крылата,
И как я с небом своим рассталась…

Я за бесценок тебе досталась,
Прошу, не помни, как я рождалась.

Всего лишь сон

Если по факту, былое – всего лишь сон. Кто-то из нас был надёжно забыт (спасён). Странно, но в ванной я вижу его лосьон – мелочь, казалось бы, только совсем не кстати… Вот зажигалка – на кухне, он здесь курил, в спальне – постель, что активно со мной делил, но, убеждая себя из последних сил в том, что всё – сон, согреваюсь в его халате. Жалость к себе – это самый опасный враг. Я разжигаю несбыточный наш очаг, только проснуться – я снова – не знаю как, всё ожидая внезапных шагов за дверью. В каждом предмете я вижу незримый след. Странно, но к завтраку жарю себе омлет. Если учесть, что привычки такой и нет – есть по утрам, это всё – глупый сон, наверно. Кажется, даже в немом безразличье стен слышится голос, и звуки постельных сцен… Глупый мой сон – самой жизни теперь взамен, только молюсь – поскорее бы мне очнуться. Так, чтобы впредь не страдать от бесцельных грёз, преодолев свой – не сон, а скорей – гипноз. Что не срослось – не срастётся. Но вот вопрос – если не спать, как в реальности не свихнуться?