Властители льдов

– Я считаю, ты должна поговорить со своим стражем перед поездкой, потому ступай и возьми его с собой.

Принцесса молча начинает пятиться к выходу, ни слова не говоря, она открывает дверь и исчезает за ней. Недолго думая, поворачиваюсь к Императору спиной и выхожу за ней.

Она и не думает ждать меня. Шагая неимоверно маленькими шажками, ее хрупкая фигурка уже успела дойти до середины длинного коридора. Стараюсь прибавить шаг, чтобы догнать ее. И еще никак не могу понять, почему принцесса ходит по дворцу в одиночестве. Но разумно не пытаюсь ее об этом спрашивать.

Со спины Иола кажется очень хрупкой, ощущение такое, что она не человек, а фарфоровая статуэтка. Ее черные волосы убраны в сложную высокую прическу, в которую вставлены специальные спицы с длинными гирляндами из нежно-розовых цветков, идеально совпадающих по тону с ее кимоно, небольшой шлейф которого изящно ниспадает на пол. Она чуть горбится, как и положено воспитанной женщине, но такой наклон ее головы весьма удачно открывает вид на тонкую шею. Мы молча доходим до покоев, которые, судя по всему, принадлежат именно ей. У тяжелых дверей стоят двое стражников сурового вида, но стоит им заметить приближающуюся фигурку принцессы, как они тут же разводят створки дверей и глубоко кланяются. Мы проходим внутрь, и двери за нашими спинами закрываются, только тут я понимаю, что это не совсем ее личная комната, скорее – это жилая зона. Мы оказываемся в широком коридоре, стены которого украшены изящной росписью, и из него есть еще несколько ответвлений. В углах стоят довольно высокие вазы, расписанные лучшими мастерами Империи и сделанные из невероятно дорогого фарфора. Иола, стоит за нами закрыться дверям, протягивает руку к одной из стоящих ваз, ее тонкая белоснежная кисть появляется из широких рукавов кимоно и аккуратно берет вазу за горлышко. Я честно пытаюсь понять, что она делает, но не берусь начать с ней разговор, как и пристало слуге. Я вижу, как ритмично вспыхивает ее аура огнями холодной ярости. Но по внешнему виду и подумать такого нельзя.

– Аааааиииииии!!! – неожиданно визжит она, а огромная, в половину моего роста ваза летит в противоположную стену.

Честно сказать, хоть я и понимала, что эта девушка находится в крайней степени озверения, все равно не ждала от нее ничего подобного. Даже подпрыгнула на месте от неожиданности!

Ваза разлетается вдребезги, стоит ей лишь коснуться стены. Тем временем покои принцессы оглашает еще один вопль, и еще одна ваза отправляется в свободный полет. На возникший шум из глубины ее личных покоев уже несутся около десятка молоденьких девушек. Стоит им оказаться в коридоре, как Иола весьма эффектно падает на колени и начинает не то что плакать – нет, в моем понимании она орет, чередуя эти вопли с похрюкиванием и визгом.

– Ненавижу! – кричит она. – Как же я его ненавижу! Чтоб он сдох, скотина! Чтоб он сдох! – и если раньше голосок у нее был едва слышным, тонким, то сейчас это не голос, а рык.

– Ну что вы, что вы, – заботливо начинает причитать одна из девушек, кидаясь помогать принцессе подняться, – успокойтесь.

На это вполне невинное «успокойтесь» девушка получает звонкую оплеуху, а несколько следов от ногтей Иолы раскрашивают щеку служанки багровыми полосами.

– Не смей ко мне прикасаться, Туи! Пошла вон!

Служанка робко отшатывается, стараясь сохранить лицо и не прикоснуться к пострадавшей щеке. Я же не совсем понимаю, что делать мне? Потому решаю стоять и не вмешиваться. В конце концов, сейчас я всего лишь раб и слуга – пока не спросят, должен молчать. В этот момент Иола замечает меня, застывшую каменным изваянием у стены. Лицо ее, которое я вижу впервые, оказывается весьма красивым по канонам Каишим. Идеальный овал лица, маленькие губки бантиком и очень узкий разрез глаз. В Аире считается, что чем уже глаза женщины, тем меньше вероятность того, что мужчину смогут «захватить демоны, живущие на их глубине». Уж не знаю, что сие значит, но сейчас на меня вовсю смотрели эти самые «демоны», а маленькие пухлые губки искривила злая усмешка.

– Ты-ыы, – шипит она, опираясь о пол руками и начиная вставать. Я чувствую себя так, словно принцесса нашла виновника всех своих бед в моем лице. – Он ведь не охранять тебя меня назначил, – уже почти встав на ноги, говорит она, продолжая скалиться. – А следить за мной! – как-то сразу переходит с шепота на визг она. – Так следи и передай мои слова! А хотя… – задумчиво бормочет она. – Стража! – в этот же момент двери покоев принцессы распахиваются, и в проеме возникают двое стражников. Принцесса в то же время начинает рыдать и обличительно указывает на меня пальцем. – Смотрите, смотрите, что он сделал с моими вазами! Он убить меня хочет!

Сказать, что я на какой-то момент просто выпала из реальности – это не сказать ничего! Я, Тень Дао Хэ, оказалась совершенно не готова к подобному! Как такое в принципе возможно, и что за зверь живет внутри этой милой головки, готовый отдать человека на растерзание просто так?! Лишь потому, что у нее проблемы, должны страдать все вокруг! А в первую очередь те, кто не может за себя постоять. Я, то есть Дэй Ли, всего лишь Паи Ю Хэ, за такое обвинение собственность не будут судить, ее всего лишь четвертуют, а голову насадят на кол, в назидание остальным поместив на центральной площади, пока вонять не начнет.

Стража срывается с места в тот же миг, как обличительная речь Иолы обрывается. Я наблюдаю за ситуацией как бы со стороны и в то же время понимаю, что могут и не ждать палача, так прирежут. Вот оба стражника обнажили внушительные мечи и стремительно начинают атаку. Ухожу с линии атаки первого, ныряю под руку второму и бью ребром ладони по шее. Стражник падает словно подкошенный. Но удар не страшный, всего лишь сознание потерял. Второй стражник принцессы стремительно оборачивается и начинает делать замах для удара, который, несомненно, рассек бы мне грудную клетку, будь я медлительнее. Потому, чуть подгибая колени, делаю стремительный рывок вверх и бью раскрытой ладонью по горлу. Удар четкий, выверенный, кадык не сломан, но страж тем не менее теряет сознание. Бой закончен, не успев начаться. Все живы, принцесса смотрит на меня с широко, если такое в принципе возможно, распахнутыми глазами.

– Ты… – испуганно шепчет, начиная пятиться назад от меня.

– В вашем возрасте должно вести себя по-взрослому, – холодно говорю ей, не двигаясь с места. – Ваши опрометчивые решения могут обернуться против вас же. Завтра нам предстоит отправиться в долгий и трудный путь, так что лучше займитесь сборами. Доброго вам вечера, госпожа, – поклонившись, как того требует этикет, я ухожу, не дожидаясь ее дозволения. В конце концов, это приемлемо, если она решила, что буду соглядатаем ее отца, стало быть, и подчиняюсь ему. Так даже лучше, не придется, как дуре, за ней везде таскаться, кланяться и подчиняться. А значит, впереди дальняя дорога, свобода или почти свобода, и куча времени, которое не придется тратить на подношение тапочек.

Свою комнату я нашла быстро. Затем закрыла дверь на ключ, разделась, освобождая тело от неприятной одежды, слишком тугой в некоторых местах. Затем надела свободную рубаху и штаны и остаток вечера провела в тренировках. Негоже давать поблажку себе. В конце концов я совершенно отстранилась от окружающего мира, когда мой покой нарушил неприятный дробный стук в дверь. Сперва я даже подумала, что это Иола все же решила исполнить свою угрозу и натравить на меня стражу. Но все оказалось куда проще. На пороге стоял невысокого роста мужчина, представивший себя как главного по хозяйственной части, и вручил мне огромных размеров тюк. После чего развернулся и ушел, ничего не объясняя.

Перехватив тюк поудобнее, донесла его до кровати и аккуратно водрузила на нее. Затем развязала тугие узлы ткани и… лучше бы я этого не делала. На кровати образовался настоящий ворох из шкур животных, сшитых в различного вида и размера одежду. Сперва почувствовала, что меня опять начинает мутить. Ощущение усилилось, когда представила, что надеваю что-то из предложенного барахла на тело. Неосторожно коснулась кончиками пальцев кроличьей шкурки, что оказалась на самом верху.

Ощущения нахлынули, закружив в водовороте чужого страха, когда это животное держали подвешенным за ноги, чтобы освежевать, и невыносимой боли оттого, как проходит острый железный штырь через нос прямо в мозг. Я знала, что примерно так будет, но не успела закрыться от потока чужих ощущений, что запечатлел на себе мех. Каждый предмет носит в себе информацию, историю своего существования. Даосцы ее очень хорошо чувствуют, потому без нужды к подобным вещам не прикасаются. С трудом оторвав руку от того, что по определению должно было бы стать моей одеждой в северных землях, я тяжело опустилась на пол. Вот и приплыли. Что теперь делать? Конечно, я могу управлять температурой собственного тела так, что холод будет переноситься легче. Но как это проделать на глазах у всех? Невозможно. Все время закрываться от окружающего мира, все равно что ослепнуть. И какой от меня будет тогда прок?

Руки все еще трясло от испытанного напряжения. Но надо было действовать, пока было время и уединенное место. Тяжело поднявшись на ноги, я тут же закрыла все свои ощущения и начала перебирать ворох меховой одежды, что оставил мне местный хозяйственник. Подходящими оказались детские штаны из теплого меха, небольшой лисий полушубок с глубоким капюшоном и также детские сапоги мехом наружу и на плоской подошве. Оставшиеся вещи тут же сгрузила в тюк и выкинула за дверь. Еще не хватало терпеть это рядом с собой! Раскрыла свой нехитрый скарб и выложила оттуда небольшое железное блюдечко на тонкой ножке и три кусочка прессованных трав, которые мы в Дао Хэ обычно поджигаем, когда ведутся молебные службы. Я уже говорила, даосцы не поклоняются каким бы то ни было богам, но тем не менее мы часто молимся, вознося наши просьбы и желания к тому Бессознательному Я, которое считаем естественным продолжением души. Тому, кто может помочь себе самому, если правильно попросить. Иногда мы сливаемся с энергией мира и уже тогда туда возносим свои мольбы всему сущему. Если в двух словах, то это и есть наш Бог.

Вот и сейчас, смотря, как начинают дымиться маленькие кусочки трав, а по комнате распространяется немного терпкий, но приятный запах благовоний, я собиралась молиться. Конечно, не просто просить о чем-то, я хотела очистить предложенную одежду, очистить смерть, которая впиталась в каждую ворсинку, каждый сантиметр этих изделий. А вот теперь представьте, что происходит с Тенями, которым приходится отнять чужую жизнь? Страшнее предназначения нет.

Я уснула с первыми лучами солнца. Да и как уснула, так, задремала ненадолго. Но главного добилась. Теперь, хоть и с трудом, я смогу это надеть. Ранним утром в дверь моей комнаты постучали. К тому времени я была уже полностью одета, собрана и сидела на кровати в ожидании того, когда за мной придут. Не то чтобы я была такой важной особой, что не могла самостоятельно выйти во двор. Но традиции, здесь царили они. Весь отряд должен был собрать глава группы, тем самым показывая, что готов нести ответственность за каждого из нас. Вот и сидела я в ожидании своего покровителя, которым оказался мужчина лет сорока. Его кожа была смугла, а в уголках глаз уже начинали появляться первые морщинки. Меня этот человек сразу к себе расположил, хотя внешне он был несколько страшноват из-за шрама, что глубоким рубцом пересекал лицо, энергетика у него была приятной. Это было главным.

– Паи Дэй Ли? – вопросительно сказал он. Я кивнула.

– Капитан отряда Сэй Лум, – представился он и кивком головы приказал следовать за ним.

Мы вдвоем вышли во внутренний двор, в котором бурлила деятельность, несмотря на ранний час. Повсюду слонялся разномастный люд, кто-то что-то кричал, раздавая указания и не стесняясь в выражениях, некоторые на огромной скорости пробегали мимо нас, при этом таща в руках огромные мешки с провизией или вещами. Как всегда, в самый последний момент выяснялось, что чего-то не упаковали, что-то потеряли или просто забыли. Гомон стоял невыносимый.

Капитан отвел меня к противоположной стене, где уже было человек десять из сопровождающего отряда. Все мужчины походили друг на друга, как братья-близнецы. И дело тут было не только в одинаковой форме, которую полагалось носить всем сопровождающим принцессы, но и во внешности. Казалось, Император лично подбирал одинаково сложенных мужчин с похожими чертами лица. Все высокие, как на подбор… и с ними карлик, то есть я. На нас на всех были надеты плотные черные штаны, свободного покроя, которые заправлялись в простые сандалии из пеньки, утепленные тканью. Такие же простые куртки, поверх которых надевался кожаный доспех. Единственным, кто его не надел, была я. У солдат за спиной была пара клинков, у кого-то большие луки и колчаны со стрелами, а на головах кожаные шлемы. Я же стояла в простой шапочке на голове и с шестом за спиной. Если подумать, смотрелась жалко, но, с другой стороны, ничто не отягощало мое путешествие. Все вещи были упакованы и сданы в общую повозку.

По сути дела, проводы невесты были постановочным спектаклем для народа, основное действие, красивое и идеально выверенное, должно было начаться за главными воротами. Сейчас же я наблюдала истинную изнанку празднества, когда все вокруг суетятся, ругаются, орут друг на друга. При этом главные действующие лица, а именно принцесса, ее близкая свита, маги в количестве трех умудренных опытом мужей и заморские гости, должны были появиться, лишь когда наш обоз будет полностью укомплектован и готов выступать.

Кстати говоря, маги или, как их еще называли, колдуны были не совсем магами в общепринятом понятии. Колдунов среди людей такой мощи, как, например, северяне, нет и никогда не было. В Аире колдун означает примерно то же самое, что и мудрец. Это были люди, наделенные определенной степенью интуиции и минимальными способностями к творению заклятий или врачеванию. В нашей группе был один врачеватель, один ясновидец, хотя я сильно сомневалась, что он действительно что-то там может предвидеть, учитывая, что для предсказаний этот мужичок швырял на стол горсть какой-то дребедени, состоящей из костей, перьев, разноцветных бусинок и еще чего-то неопределимого. После смотрел на все это безобразие и так и этак, а потом изрекал какое-то весьма расплывчатое предсказание, чтобы понять которое, нужно было иметь весьма развитое воображение и ум. Но это никак не мешало людям выстраиваться в огромные очереди на прием к такому вот специалисту. И последним в тройке колдунов был заклинатель. Да-да, именно заклинатель. Мужчине было глубоко за пятьдесят, смотрелся он со стороны как дедушка-цветочек, но аирцы искренне верили, что этот мужчина способен творить заклятья. Я бы сказала немного иначе. Мужчина обладал действительно мощной энергетикой, что было большой редкостью среди людей. Он был способен «навести порчу», как говорили в народе, силой мысли, призвать ветер или дождь ценой неимоверных усилий. Вот, собственно, и все. Ну, может, еще какие-то мелкие фокусы, не более. Но для каждого аирца эти люди были подобны богам. Их почитали, уважали и с принцессой отпускали лишь до свадьбы последней в качестве мудрых советников и попечителей.

Тем временем обоз был полностью укомплектован. Груженные приданым, провиантом, различной снедью телеги были поставлены у противоположной стены в ожидании своего часа. Тяжелые лошади, специально выведенные для перевозки грузов на дальние расстояния, нетерпеливо похрапывая, были полностью готовы к дальней дороге. Возницы занимали свои места на телегах, а шустрые конюхи тем временем вели под уздцы жеребцов, что должны были нести на себе охрану принцессы.

«Ну наконец-то вменяемое средство передвижения», – с толикой облегчения подумала я. Каково же было мое удивление, когда самым последним из всех показался мой ушастый друг. А точнее сказать, одни уши и показались, да конюх, что пытался вытянуть животину из-за угла здания, чтобы подвести ко мне.

Нет, чуда не случилось, и осел оказался ослом, а не ушастой лошадью. Причем животное истошно орало, упиралось и напрочь отказывалось выходить на шумный двор.

Делать было нечего, пришлось идти самой забирать свое средство передвижения и успокаивать, пока мы не стали обузой для всего каравана. Под тихие смешки и насмешливые взгляды я подвела успокоившегося осла к стражникам, которые уже успели оседлать своих жеребцов и теперь строились в колонну по двое.

– Будешь замыкающим, – строго сказал Сэй Лум, взирая на меня сверху вниз.

Тяжело вздохнув, вынужденно согласилась. Очень надеюсь, что под впечатлениями толпа не станет обращать внимание на моего гордого скакуна и меня, восседающую на нем. Конечно, во всем виноват мой Сэ’Паи, ну и я тоже хороша. Забыла, что воины сами приобретают себе лошадей. И то, насколько хорошо животное, говорит о достоинствах воина, его положении и статусе. Хотя, с другой стороны, вполне закономерно то, что юный ученик смог наскрести себе лишь на пусть и молодого, но осла.

Телеги двинулись через запасные ворота и должны были присоединиться к нам уже за чертой Каишим, дабы не отяжелять процессию. Мы же выехали через те ворота, в которые я вчера пришла во дворец. Только двинулись не на выход, а к парадному крыльцу, возле которого уже столпилось внушительное количество людей. Конечно, все собравшиеся в пределах дворца были знатью. Толпа пестрела разнообразием шелковых кимоно, вееров, изысканных причесок и красочными гребнями в них. Каждый постарался надеть на себя все самое дорогое. Женщины, в знак скорби по принцессе, загораживали свои лица разноцветными веерами, которые без конца теребили в руках, и те порхали, словно крылья диковинных бабочек, отчего вокруг стоял неимоверный треск. Мужчины с непроницаемыми лицами взирали то на нас, продвигающихся к крыльцу, то на Императора, что сиял на солнце, словно новенькая монетка, в своем золотом кимоно, восседая на уже виденной мною скамье. Окружение вокруг Императора было все тем же, разве что к тем троим северянам присоединились их спутники в полном вооружении. Даже я прониклась их статью и мечами, что были в половину моего роста.

«Такими, наверное, и сражаться не надо, главное – правильно уронить на соперника», – вяло пошутила сама с собой, стараясь призвать себя к спокойствию. Ведь, несмотря на все мои умения, я живая, из плоти и крови и мне тоже может быть страшно. Именно сейчас я со всей ясностью начала понимать, что покидаю родные края. Неизвестно, представится ли мне хоть еще раз в этой жизни возможность вдохнуть воздух гор, увидеть лицо Сэ’Паи Тонга, пройтись по каменным плитам Дао Хэ. Мой единственный дом останется далеко на востоке Империи Солнца, я же… у меня нет волшебных костей, чтобы раскинуть их на дорожку и предсказать исход этого пути. Но есть надежда, что все самое интересное ждет меня впереди. Там, где вековые льды сковали землю, где снег бархатным одеялом стелется под ногами путников и где живет удивительный, неизвестный мне народ, узнать который мне очень хочется, но еще хотелось бы остаться в этом мире к исходу пути…

Тем временем на парадном крыльце появилось новое действующее лицо. Маленький мужичок, сгорбившийся под тяжестью прожитых лет, вышел и, встав перед толпой, заговорил:

Моя скорбь по тебе велика,
Твой лик затмил собой и Солнце, и Луну,
Ты ушла и Э’куры лепестки опали,
Без звезд небо над головой.

Всего четыре строчки, произнесенные мужчиной, привели к тому, что женская половина собравшихся замахала веерами сильнее и завыла на одной высокой ноте. Северяне как-то дружно поежились, зло сверкнули глазами на присутствующих женщин, но большего себе не позволили. В это время с противоположной стороны появились новые действующие лица. Десять девушек, наряженных в одинаковые красные кимоно, со скорбными минами вышли на небольшую площадку перед крыльцом. Их лица покрывал густой слой белой краски, губы были нарисованы ярко-алой помадой, брови подведены черными карандашами так, что само выражение лиц несло на себе печать невыносимой скорби. Выйдя, они рассредоточились так, что образовали собой живой коридор, по которому не спеша шла сама Иола, облаченная в белоснежное траурное кимоно. Девушки осыпали ее следы нежно-розовыми лепестками Э’куры, при этом напевая какую-то древнюю обрядовую песню, больше всего напоминающую вой голодной собаки.

Иола сегодня была сама безупречность. Скромный, кроткий взгляд, чуть сутулая спина, ничего не выражающее лицо. Она словно плыла, едва касаясь земли своими причудливыми башмачками. Только вот, в отличие от присутствующих, я уже знала, что за зверь живет в душе у этой милой невесты. Ее волосы были убраны в высокую прическу, которую украшали цветы Э’куры и маленькие алые розы, словно капли крови на девственно-чистых лепестках. Думаю, нет нужды говорить, символом чего была эта комбинация цветов в ее волосах.

Принцесса прошла живой коридор, и тут же появились четверо бравых юношей, что несли на своих плечах небольшой закрытый белым шелком паланкин. Перед тем как сесть внутрь него, Иола обернулась и посмотрела на отца. Император словно ждал этого, тут же поднялся на ноги и, даже не взглянув на дочь, повернулся к ней спиной. Всё. Его дочь умерла для своей семьи и теперь принадлежит тому, кто в ближайшем будущем станет ее мужем. Иола так же чинно отвернулась от отца и забралась внутрь маленького шатра.

Что тут началось! Женщины взвыли с еще большей силой, мужчины застучали сложенными веерами, подняв их перед собой парами крест накрест. И ко всему этому многообразию звуков во все горло заорал мой осел! Народ воспринял это как знак, что все живое оплакивает принцессу, и, воодушевившись, продолжил безобразие с удвоенной силой. Тем временем северяне, чинно раскланявшись с Императором, заняли места на своих огромных лошадях и, возглавив процессию, двинулись к центральным воротам, за ними отправились носильщики, держащие на плечах паланкин с принцессой, затем размалеванные служанки, все еще кидающие лепестки вслед, стража, возглавляемая Сэй Лум, и замыкала всю эту вереницу уже я – на истошно орущем осле.

За пределами дворца нас встречала толпа простого люда, но картина из-за этого принципиально не менялась. Все так же выли женщины, все столь же ритмично стучали своими веерами мужчины, разве что осел привык к шуму и перестал орать. Продвигались мы медленно, идти нужно было далеко, особенно было жалко девушек в туфельках на высокой платформе и узких кимоно, которым предстояло пройти весь этот путь пешком, неустанно осыпая улицы нежно-розовыми лепестками под завывания толпы. Но стоило нам через несколько часов от начала пути оказаться за Северными воротами Каишим, как к нам присоединились груженые обозы, и девушки перекочевали в одну накрытую тентом повозку, с ними же отправилась и принцесса. Маги, будучи достаточно преклонного возраста, тоже предпочли занять одну из повозок. Их лошади были расседланы и привязаны к их же повозке. Все это произошло достаточно быстро. Северяне, одобрительно кивнув на произведенную перестановку, остались во главе обоза, стражники стали замыкающими. Впереди нам предстояло долгое, мучительное путешествие через полстраны, потом необходимо было обойти по границе непроходимые джунгли Умира – страны с еще более жесткими порядками, чем в Аире, и находящейся в открытой конфронтации с нашим правительством. Но при этом первыми умирцы никогда не нападали ни на обозы, ни на простых путников. Правда, за границами следили очень бдительно. Затем нам нужно было сделать переход по нейтральным или кочевым землям прямо к Золотому морю, где нас должны были ждать северные корабли. С их помощью из моря пройти в открытый океан, а дальше уже и в земли северян. Одним словом, наш поход обещал быть долгим, так мне тогда казалось…

Мы следовали почти до самого вечера по изрядно опустевшему тракту. То, что сегодня по этой дороге будет двигаться свадебный караван принцессы, знал даже ленивый, и лишний раз препятствовать движению процессии не стал бы никто. И дело было тут даже не в том, что люди не хотели на это взглянуть или у них не было своих дел. Еще как были! Но была и примета: преградить дорогу умершему – а в Аире невеста и покойник имеют приблизительно один и тот же статус – значит навлечь беды на весь свой род. Хорошая примета, позволяла ехать достаточно быстро и беспрепятственно, как это только возможно, имея груженый обоз на хвосте. И так будет до самых границ страны, в этом я была практически уверена. Любой аирец отложит самые срочные дела, лишь бы увериться в собственном благополучии.

Но дотемна ехать было просто невозможно, да и не нужно, собственно. Лучшие императорские умы задолго до предстоящей помолвки разрабатывали наш маршрут, рассчитывая скорость движения и прочее. Для нас уже были заготовлены места стоянки, а подъезд к ним пропустить было просто невозможно, так как это были ответвления от общего тракта с указателями. Помимо прочего император организовал специальные охранные посты на каждой из стоянок. Жаль только, эта благодать продлится ровно до границ Империи, а дальше уже не есть забота Императора.

Стоянку обустроили на широкой поляне посреди непролазного леса. Как я поняла из разговоров стражников, поляна была искусственно вырублена специально для этой ночевки. Не то чтобы торговые караваны ночевали прямо на тракте – конечно, у них были свои места для остановки, – но для принцессы папа решил расстараться в последний раз. И потом, не думаю, что все караваны просто истаяли с тракта, скорее всего, они будут пережидать нашу процессию не покидая стоянок. Как только кони были расседланы, возницы взялись за кормление и уход каждого животного, имеющегося в обозе. Даже осла уговорили отужинать под их присмотром, за что я была им неимоверно благодарна. Хоть осел мог и сам найти пропитание в походных условиях, но последнее время он взялся везде ходить за мной словно привязанный. И это меня периодически раздражало. И так приходилось уходить как можно дальше, чтобы справить нужду, так еще и этот шел след в след сквозь непролазные дебри.

Наш отряд разделился на пять компаний, если можно так сказать. Северяне организовали свой ночлег поодаль от нас от всех, далее разместились три колдуна и их слуги, затем белым цветком раскинулся шатер принцессы, войти в который мог лишь Сэй Лум и женщины. Капитан был туда вхож, только если все десять служанок были внутри. Далее самым многочисленным лагерем встала стража и возницы, ну, и в стороне ото всех я. И как-то так получилось, что, вместо того чтобы быть дальше от людей, я оказалась между стражниками и северянами. На резонный вопрос капитана, почему развожу отдельный костер, не задумываясь соврала, что держу обет и вынуждена питаться весьма скромно.

– Куда уж скромнее? – изумился капитан, выразительно поглядывая на закипающую похлебку в общем котле.