Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга 1

Именно от отца Телло Виоланта услышала о том, что править в Арагоне она никогда не будет, что будущее ее связано с иной страной, более великой. Но в той туманной перспективе невозможно было разобрать, с какой именно. Велика была Англия, велика Франция. Однако слишком тесно сплелись между собой эти, бесконечно воюющие державы. Настолько тесно, что, по словам слепого пророка, в его видении они «перетекают друг в друга, подобно оттенкам одного звука».

– Ты получишь все, чего будешь желать без сомнений, – говорил отец Телло Виоланте. – Запомни: БЕЗ СОМНЕНИЙ – это очень важно. Я бы сказал это всем, кто ко мне приходит, но далеко не каждый способен, выбрав на перепутье одну дорогу, не сожалеть потом о другой. А ты это можешь. Во всяком случае, всё это заложено в тебе, как в человеке, призванном совершить великое… Ты видишься мне статуей из крепкого камня, и в руках твоих сосуд, а у ног две реки. Из какой реки черпать – решишь ты сама, но другая должна будет для тебя пересохнуть.

Виоланта слушала всё это с тем же вниманием, с которым прежде читала о великих правителях, и не слишком огорчилась потерей арагонской короны. Она давно понимала, что просто так дядя трон не отдаст, а, учитывая жизненные убеждения самой принцессы, в остальном выбор ей оставался небольшой: или замуж, или в монастырь.

Посчитав, что две реки в видении отца Телло – это и есть два пути, предложенные ей Судьбой, юная принцесса, без колебаний выбрала «замуж», ибо священная королевская кровь требовала реализовать уготованную ей миссию.

Оставалось лишь определиться, какой стране отдать предпочтение. Причем – именно стране, поскольку будущий муж не представал в воображении Виоланты какой-то конкретной личностью. Да и саму себя она не видела как одну только добродетельную супругу и заботливую мать.

Брак должен был подарить ей владения мужа, хозяйкой, властительницей и матерью которых она станет! Чьё процветание поставит главной своей целью! За чьи права и свободы будет бороться с любым посягателем, будь то сосед или король другой державы! Чьё будущее когда-нибудь прославит её за мудрость и рачительность!

Обложившись книгами, Виоланта погрузилась в мир рассуждений, нравоучительных советов, пророчеств и их толкований Иоанна Капистриана, Эрминия Реймского, блаженного Дунса и Беды Достопочтенного, и читала без удержу, сравнивая, взвешивая и перекладывая с одной чаши весов на другую достоинства и недостатки то одной стороны, то другой. Она выбирала будущий дом через схоластику, теологию и ясновидение, уверенная, что только такими тропами приходит к людям Предназначение. И ничуть не сомневалась при этом, что женихи из числа высшей знати отыщутся и там, и там.

И ведь нашла! Высмотрела себе СВОЁ! И знак – один из тех, которые удостоверяют: «да, ты выбрала правильно!», был явлен принцессе незамедлительно.

В тот момент, когда Виоланта, в который уже раз перечитывала «Историю церкви англов» Беды Достопочтенного и морщила лоб, пытаясь постичь смысл пророчества о Лотарингской Деве, пришло письмо от французского родственника с предложением как раз такого брака, который мог её полностью удовлетворить. И король Мартин, очень довольный возможностью сплавить подальше опасную наследницу, не медля ни минуты, велел составить для монсеньора епископа официальное приглашение, где даже без пышных уверений в расположенности и дружбе ясно читалось, что своё королевское согласие он даст.

Теперь оставалось согласиться самой Виоланте.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Епископ переступил порог выбеленной на мавританский манер комнаты, даже не пытаясь снять с лица озабоченное выражение. Пусть племянница спросит, в чем дело, и он торжественно преподнесет ей английскую новость.

Событие хоть и из ряда вон, но вряд ли при арагонском дворе обо всем этом узнают раньше завтра. В лучшем случае сегодня, ближе к вечеру. Но это уже неважно! Главное – сразу дать понять этой девице, что французская родня крепко держит руку на… как это он слышал недавно… удачное такое выражение? Ах, да! На «политическом биении вен Европы». И если принцесса по каким-то причинам решит заартачиться, начнёт набивать себе цену, то её должно отрезвить то обстоятельство, что собственный брак, хоть и важный – всего лишь эпизод, с которым стыдно нянчиться на фоне таких событий!

Перекрестив страдальчески-суровым взором черных, как вороны, придворных дам, епископ поискал глазами и увидел в глубокой оконной нише фигуру принцессы, одетой в желто-оранжевое полосатое платье, которое ярким солнечным пятном выделялось в этой непривычной черно-белой комнате.

Она листала великолепный часослов, но, увидев вошедшего, тут же вернула на место все страницы, без улыбки, пошла навстречу епископу, обняла его по-родственному и, участливо заглядывая в глаза, выговорила на одном дыхании:

– Дорогой дядя, я все прекрасно понимаю: эти события в Лондоне заставляют вас скорее вернуться ко двору своего короля, поэтому, не медля ни минуты, cпешу сообщить о своем согласии стать женой герцога Анжуйского и выразить всего одно пожелание: пусть этот брак принесет мне не только мужа, но и поддержку во всех начинаниях от тех, кого моя мать считала своей семьей.

Ошарашенный епископ еле успел удержать на лице остатки суровой озабоченности.

Все как-то сразу пошло не так, и в этом «не так» он ещё не готов был разобраться. Однако следовало что-то отвечать, и епископ, согласно кивая и постоянно потирая лоб, чтобы прикрыть растерянность, печально забормотал:

– Дитя моё, вы поступаете очень разумно… Конечно, жаль, что все вот так – нескладно и волнительно. Такие дела, что… Не знаешь, чего ждать… Но герцог будет счастлив! Очень счастлив… Поверьте мне, Анжу – прекрасное герцогство, вы полюбите его… Виноградники в Сомюре так хороши, что голова кругом идет…

На большее фантазии не хватало, и несчастный умолк, размышляя, что бы еще добавить.

Он готовился совершенно к другому разговору, желал поразить осведомленностью, политической значимостью, и теперь особенно остро ощущал всю глупость своего положения. Выходило, что перезрелая девица, жеманства которой он так опасался, высказала все коротко, ясно, по-мужски деловито, и только он один стоит тут теперь и бормочет о каких-то виноградниках!

Но черт возьми! Откуда этой принцессе стало известно про английские события так скоро?! За своего гонца епископ готов был поручиться – человек все-таки на жаловании у его святейшества, а не на казенном. Во Франции все эти королевские посланцы так величественно медлительны, что от них всегда все узнаешь последним, однако здесь, кажется, дела обстоят иначе…

Спросить?

Нет, глупо получится. Уж лучше сделать вид, что ничего другого и не ожидал.

– Да, голова кругом, – повторил епископ, убирая руку ото лба. – Простите, дитя моё, я слегка потерян… Милорд Болингброк хоть и не был мне близким другом, но все же я неплохо его знал. Дерзости ему всегда было не занимать, но это как-то слишком… А что думает о выходке сэра Генри его величество?

В ответ Виоланта небрежно пожала плечами.

– Его величество, скорей всего, еще не знает. И если с этим известием вы пойдёте к нему прямо сейчас, он будет очень впечатлён.

Брови епископа удивленно поползли вверх.

– А как же вы?

– А я предпочла дождаться вас, – ответила Виоланта, по-своему истолковав вопрос дяди. – У меня нет ни нужды, ни желания первой сообщать новости, плохи они, или хороши. Достаточно и того, что я их первая узнаю.

Но поскольку лицо монсеньора все еще выражало изумление, она с пониманием улыбнулась и коротко добавила:

– У меня свои источники информации.

Епископ Лангрский вдруг вспомнил, как в бытность свою в Авиньоне встречался с приехавшим из Италии епископом Новары Филаргосом. И тот вскользь упомянул о патронаже арагонской принцессой какой-то непростой францисканской общины в окрестностях Сарагосы. Дескать, там нашёл приют некий слепой пророк, и теперь туда идут и идут со всех сторон и верующие, и сведущие… Филаргос ставил тогда общину в пример, как возможный в перспективе способ сбора сведений, учитывая растущий раскол между Римом и Авиньоном… Да и король Мартин, кстати, жаловался – племянница ездит и ездит без конца к какому-то старцу: то ли пророку, то ли шарлатану… А ещё кто-то говорил, что духовник сэра Генри как раз из францисканцев… И если сложить одно с другим….

«Ай да племянница!» – подумалось монсеньору,

Он искоса глянул на воронью стаю придворных дам и мысленно усмехнулся.

«Похоже, его величеству информацию, действительно, доставляют не те источники. И они… мм, несколько устарели… Однако девочка-то какова! Дальновидна! «Нет ни нужды, ни желания…» Очень, очень похоже на францисканское влияние – гордость нищих, но всесильных… Как бы в будущем не пришлось делать ставку на герцогиню, а не на герцога. Вот что значит французская порода!»

И вполне искренне, с большим чувством, он произнес, склоняя голову:

– Нет слов, дорогая племянница, чтобы высказать, как приятно вы меня сегодня удивили. Осмелюсь предположить, что герцог от брака с вами получит много больше того, что ожидает.

– А я? – по-прежнему без улыбки спросила Виоланта. – Хотелось бы знать, дядя, что ожидать от брака мне? Ограниченных обязанностей хозяйки Анжу или…

– Боюсь, ничто не сможет удержать вас от «или», дорогая, – заметил епископ, с облегчением сознавая, что разговор приобретает столь привычный для него деловой характер. – Но мой долг предупредить: французский двор изрядно запутался в безумии короля Шарля и в том раздоре, который вызревает сейчас между его дядями и братом. Если так пойдет дальше, да ещё и сэр Генри снова развяжет войну… О-о-о, – монсеньор обреченно махнул рукой, – уверяю вас, ваше высочество, завяжется такой гордиев узел, на который нового Александра Македонского уже не найдется.

Виоланта как-то странно улыбнулась.

Выстрелив взглядом в сторону старухи-дуэньи, которая хоть и стояла в отдалении, но даже не пыталась скрыть своего напряженного внимания, принцесса сделала приглашающий жест к окну.

– Не желаете посмотреть мой часослов, ваша светлость? Пейзаж августа сделан как раз из того окна…

– С большим интересом взгляну.

Епископ еле удержался от того, чтобы тоже не оглянуться на старую каргу, и поспешил за Виолантой в ту самую оконную нишу, где она дожидалась его прихода.

– Не обязательно быть Александром, чтобы разрубить путаницу одним ударом меча, – перекладывая страницы, заговорила принцесса. – В королевстве всегда можно навести порядок, если ничем не пренебрегать. Вы слышали о пророчестве, которое сделал Беда Достопочтенный о Деве, что придет из Лотарингии?

Епископ свел брови к переносице.

– О Деве, которая спасет Францию? – переспросил он и про себя подумал: «К чему это она?» – Да, слышал, но это ошибка – Беда Достопочтенный такого предсказания не делал. Английский монах… Откуда ему знать, что и когда случится в Лотарингии? В лучшем случае он лишь перетолковал старое пророчество Мерлина и, вероятно, имел в виду, Алиенору Аквитанскую как женщину, которая Францию погубит…

– Нет, он подтвердил пророчество именно о Деве, – не поднимая глаз от часослова, со странным упрямством перебила Виоланта.

– Хорошо, – епископ пожал плечами. – Пусть так, если вам хочется. Но, милая моя, я не совсем понимаю, какая может быть связь?!