Написано около ПИРСа

Мои глаза увлажнились. Внутри жадным пламенем разгорался стыд:

– Простите.

Маркиз презрительно зашипел. Шнурок стал старательно вылизывать лапки.

– Люди – бессердечные существа. Думающие только о себе, – Маркиз начал вещать твёрдо и весомо. – Мы для вас не важны. И многим – не нужны. Что стоило тому лихому шоферу немного притормозить и дать мне возможность перебежать дорогу? Ведь я шёл домой. Я шёл к вам. И чем Шнурок помешал твоему соседу? За что тот размозжил ему голову?

Каждое слово будто вбивало в меня гвозди. Обвинительные речи Маркиза вонзались острыми ножами. Шнурок, сжавшись в мягкий серый комочек, горестно молчал.

– Ребята, – я что-то пыталась сказать, как-то оправдать тех людей. Поняла, что это бесполезно. Просто молчала и смотрела на своих пушистиков сквозь слёзы.

– Не плачь. Не надо. Мы видели, как вы убивались. Как искали в ливень и темень, – голос Маркиза стал мягче. – У тебя хороший папа. Он всё-таки нашёл нас. Искренне скорбел, гладил спинки. Мы были неприглядны, поэтому вы нас так больше и не видели. Он все сделал в одиночку.

– Он по-человечески похоронил нас, – заговорил Шнурок, когда Маркиз умолк. – Ведь мы были – его. Поэтому… мы не в обиде. Мы продолжаем вас любить. И вы любите нас. Пожалуйста.

Радужная дымка рассеялась, растворившись в тумане.

Котов уже давно нет.

И разговора этого не было вообще.

Но мне до жгучей боли стыдно. И горько. До сих пор.

Повезло

Вахрушева Ольга

Рыжеусый Кузьма неподвижно сидел на заборе и из последних сил боролся со сном.

«Да, разморило некстати, свалюсь ненароком, – думал он, продолжая довольно облизываться. – Жирная была хозяйская рыба под сметанным соусом. Так объелся, что лень шевелиться. Повезло – никто не видел. А то скандала не миновать».

Кузьма летом в дом заходил редко. Что там делать? На воле-то простор! А тут такой аппетитный запах шёл с кухни, что не зайти невозможно. Пахло рыбой. На счастье и дверь оказалась открытой настежь.

Дома ни души.

Прошмыгнул на кухню, а там… на столе в большой тарелке – запечённая рыба.

И потекли в Кузькиной голове ленивые мысли, как облака по небу.

– Вот и не сдержался – наелся досыта. Но и хозяйке оставил, что я, себе – ирод какой? Ну и с какой стати сегодня мышей ловить?

И как в таком состоянии кого-то ещё охранять? И кого? Сказать – засмеют. А может, позавидуют, когда узнают? – мысли роем сонных мух носились в голове и не давали провалиться в сон.

Вспомнилось, как однажды, тоже сытый, отдыхал в тенёчке под кустом лопуха.

Соседский-то Васька в это время неподвижно сидел на заборе, охотился. В саду хозяйские цыплята копошились. Вот Васька их и увидел. А цыпки и не подозревали, что опасность рядом, зато Васька доволен, что удобный момент выбрал.

Приготовился, пригнулся – и пулей вниз. Меня-то не видит. Минута – он уже стелется по земле, как змея. Ни одного резкого движения – будто воришка крадётся.

Ну, котяра, держись! Сейчас узнаешь, как на чужое зариться. Хоть ты и сосед мне, мало не покажется!

Ещё секунда перед решающим прыжком – и…

Я как выскочу из-под лопуха, как дам Ваське по морде! Не тронь, мол, это моё хозяйство! Расцарапал его как следует – знай своё место.

Цыплятки и испугаться не успели. Тут мама-курица встрепенулась, перья распушила, крыльями замахала, шею вытянула и как закричит резко, протяжно: «Ре-ре-ре!» Малыши тотчас в кусты. Только их и видели.

На куриный переполох и хозяйка прибежала. Цыпок пересчитала, меня похвалила, хохочет: «Ну что, Васька, показал тебе Кузя наш кузькину мать?»

Что ни говори, повезло с хозяйкой. Кормит хорошо, не обижает. Я доволен.

Прошлым летом взбрело ей в голову цыплятами заняться. Вот тут я кстати и пришёлся – получил должность сторожа. Мелкотня весь день в саду бегает, в земле ковыряется – червячков, букашек ищет.

Беспокойное у меня хозяйство – не смотри, что крошки совсем. Глаз да глаз за ними. Каждый лёгкой добычей норовит полакомиться. То чужой кот заберётся в сад, то коршун в небе низко кружит, то вороны громко каркают. Бывает, и лиса во двор забежит. Обнаглела совсем рыжая – никого не боится. Ей забор не забор, перелезает – будто так и надо. Но это уже не по моей части.

За размышлениями Кузькина голова ещё больше отяжелела, сознание затуманилось, и погрузился он в сладостную дрёму. Да и не заметил, как провалился в сон.

И снилось старому коту, как за верную службу хозяйка ему живую мышь подарила, белую, с бантиком вокруг шеи. И стали они вдвоём играть понарошку в «кошки-мышки». А после, довольные, лакали молочко из одного блюдца, временами показывая друг дружке язык.

Вдруг резкий порыв ветра принёс знакомый запах любимого лакомства. Сон мигом улетучился, осталось лёгкое беспокойство.

Кузьма пошевелил усами и принюхался. Медленно открыл сначала один глаз, потом другой. Увидел двух сорок. Они мирно сидели на ветке старого тополя, который рос рядом с забором. Иногда взглядывали в его сторону и о чём-то беспрестанно трещали.

«Меньше надо есть, – подумал Кузьма, – а то невесть что почудится. Тут ещё эти балаболки. Погодите – доберусь до вас, мало не покажется. Сейчас надо придумать, как хозяйку умаслить: рыбка-то съедена. А то бросит она меня, как дырявое ведро.

Прежняя-то в мешок посадила и на помойку выкинула! Хорошо, завязка свалилась – выбраться смог. Долго пришлось по помойкам шастать. Повезло, люди добрые приютили. Кузьмой назвали. Кормить стали. А те и миску наполнять забывали. Вот и приходилось еду человеческую исподтишка таскать – не будешь же голодать да одними мышами питаться.

И чего это меня сегодня вдруг на старое потянуло? Эх… С пережору так отключился, что даже про службу свою забыл. Ой, не миновать мне взбучки сегодня! Покажет хозяйка кузькину мать. И поделом».

Кузьма закрутил головой по сторонам, чуть с забора не грохнулся. Фух, да вон же они. Все на месте. Под кустом смородины травку щиплют – не сразу и увидишь. Только слышно, как пищат.

Интересно за ними наблюдать. Найдут червячка – начинают играть в догонялки. Кто проворнее, тому добыча и достаётся.

А как сойдутся курочки-мамашки, такое начинается! Мама не горюй! Схватятся друг с дружкой – и давай доказывать, кто главнее. И ведь молча дерутся – только перья летят. Аж до крови друг друга клюют. Хозяйка громкий писк услышит, бежит наседок разнимать. Понимает, что начались бои местного значения. Не поделили территорию, значит. Прибежит, разнимет и оттащит бойцовых кур в разные стороны сада. И снова тишина – до нового боя за первенство.

Так… Всё ж пора за мышкой для хозяйки, пока не поздно.

С этой мыслью пройдоха спрыгнул с забора и пулей юркнул в сарай.

Сороки и обсудить его манёвр не успели, как взъерошенный Кузьма с жирной мышкой в зубах выскочил из сарая пулей, будто за ним соседский Барбос гнался. И через минуту уже стоял перед хозяйкой и умоляюще смотрел ей прямо в душу виноватыми ярко-зелёными глазами. Будто извинялся: «Возьми добычу! Я сегодня провинился, но ведь ты меня не выгонишь, правда?»

«Вот молодец! – проворковала ничего не знающая пока о краже хозяйка, пытаясь его погладить. – Добытчик ты мой». И, мурлыкая себе под нос: «Говорят, не повезёт, если черный кот дорогу перейдёт…» – быстрыми шагами направилась в сад.

«Неужели пронесло?» – облегчённо вздохнул довольный Кузьма и с мышкой в зубах вальяжно поднялся на крыльцо.

Коза Марта

Ильская Веста