Правило четырех

Значение остальных слов и числа Итан понял без труда.

«Если смог я, сможет ли Руби?» – думал Итан, садясь в машину.

Он не стал включать зажигание. Просто сидел и активировал память.

Надписи на острове встречались, особенно на старых зданиях. «Островной суд». «Полиция». «Библиотека». А вот, например, на новой вывеске клиники нет никаких надписей – только красный крест. Над козырьками образовательных модулей – изображение электрофорной машины. Хоть у Руби на эмблеме форменного комбинезона и вышито: «Образовательный модуль № 6», это не значит, что он сможет прочитать слова. Он всего лишь воспринимает кружок с вязью как обозначение места, где получают знания. Дети просто знают: здесь – учат, здесь – лечат. Слова вытесняются значками. Значки накапливаются в памяти, образуя базу данных.

Как у искинов.

– Мозг НИ проигрывает процессору искина в скорости, но превосходит его мастерством нестандартного мышления, – сказал себе Итан. – Люди – не искины. Я должен встретиться с этими людьми.

Пятница была сегодня. Оставалось полчаса.

Итан позвонил домой, чтобы Руби не волновался. Общение с телефоном – тоже не самая приятная процедура для ребенка, поэтому аппарат перепрограммирован так, чтобы делать сообщения на расстоянии. Голосом. И не надо втыкать наушники в ухо и даже прикладывать трубку к голове. Руби прислал в ответ недовольные пузатые нотки, что будет ждать и один ужинать не станет. Итан вздохнул бы. Если бы нашел во вздохах какой-нибудь смысл.

Павильон Итан отыскал быстро – тот ярко светился большими окнами и был, казалось, собран из фанеры. Искин купил на входе билет – девушка в короткой зеленой юбке проводила его удивленным взглядом, – быстро отыскал свободное место в ряду поцарапанных пластиковых кресел и приготовился смотреть на сцену. На него косились со всех сторон, но робот был сосредоточен на одном объекте: танец.

Под стройные аплодисменты занавес поднялся. Двенадцать пар танцоров выстроились в затылок друг другу. Девушки – в таких же зеленых юбках, мужчины – в длинных брюках. И у всех – туфли на каблуках.

Оркестр, который искин сначала не заметил, заиграл задорную мелодию. Пары ударили каблуками. Ритм захватил Итана мгновенно, он был готов хоть сейчас оказаться на сцене, чтобы присоединиться к танцующим. Он бы смог. Ударные, две скрипки, губная гармошка и флейта выводили музыку, под которую каждый из двадцати четырех человек на сцене исполнял точные движения. Танец жил своей удивительной жизнью. Синхронность и четкость, достойная искинов.

Но на сцене танцевали люди. Если бы искусственный интеллект мог испытывать потрясение, Итан сейчас испытал бы его. А так он просто решил, что вернется сюда еще раз. И не для того, чтобы смотреть.

Степ походил на зеленое пламя. Он выглядел таким же ярким и прекрасным в этом бедном квартале, как мазок каллиграффити на серой стене.

Последовало еще несколько танцев. Один из них исполнялся беззвучно, на носочках, но ритм все равно стучал, не отпуская искина ни на секунду. Под конец выпорхнула солистка – рыжая красавица в синем платье. Почему Итан решил, что она красавица – да потому, что она танцевала лучше других. Еще немного лучше, хотя, казалось, больше было уже невозможно. На прощание она сделала высокий прыжок… а потом музыка смолкла.

Танцоры раскланивались под гром аплодисментов.

Искин выходил из павильона, но в дверях его окликнули:

– Итан?

Робот обернулся. Перед ним стоял Патрик – один из танцоров. Его бывший клиент.

* * *

– Научить парня читать?!

Они сидели в небольшом кафе в подвальчике. Букв на вывеске не было, лишь перекрещенные вилка с ложкой. Каллиграффити розовой краской на стене сообщало: «Кафе «Снежинка»». Патрик пил безалкогольной эль. Итан делал вид, что ест мороженое. Из вежливости.

– Наши дети – дети Трущоб – читают. На мыслешунт средств нет. А толку-то? Образование паршивое, да и учиться не хотят. Тут вам не Образовательный модуль, где все на блюдце поднесут. Тут просто: бери учебник, читай. Не понял – вали. Да и куда потом после школы? Университетов для всех теперь нет. Программисты – искины. Врачи – искины. Учителя. Адвокаты вон тоже…

Патрик выглядел злым, невыспавшимся и небритым. К тому же усталым – только что отстучал степ. А ведь был уже не очень молод.

– Мое программное обеспечение позволяет выполнять функцию адвоката. Ты видишь в этом вред для себя? – спросил искин ровным голосом. Другого у него не могло быть.

– Нет. Извини, – опомнился Патрик. – Ты тогда мне здорово помог, и бесплатно. Спасибо, правда. Просто я… не могу видеть, куда мы катимся.

– Ты преувеличиваешь. Человек – универсальная разработка природы. Он многофункционален. Его возможности в известной степени безграничны.

– И это говоришь мне ты, железка? – фыркнул Патрик.

– Я биоробот. Искин, – спокойно ответил Итан. – А ты пребываешь в состоянии выраженного нервного расстройства.

– Ты еще и врач? – буркнул Патрик, роняя голову на руки.

– Я не врач. Я адвокат. Но в моей базе данных есть элементарные знания о физиологии НИ.

– Найди книжку, физиолог. Поищи в городской библиотеке, – не поднимая головы, глухо произнес Патрик. – Букварь какой-нибудь… Азбуку там… Для детей. Я не помню, как учат читать, а ты умный, справишься.

Пока Итан поднимался по ступеням, садился в мобиль и выезжал из Трущоб, его эмоциональная кривая пыталась несколько раз покинуть точку оптимума и опуститься в недопустимый минимум. Но этого не произошло.

Искины не впадают в депрессию.

Руби сидел посреди комнаты на мягком покрытии с большим пластиковым шаром-лабиринтом в руках. Он сосредоточенно поворачивал игрушку, следя за перемещениями маленького шарика-путешественника, совершающего сложный путь по разноцветным желобкам и мостикам. Шарик бежал по винтовым дорожкам, проваливался в ямки, выныривал на площадках, чтобы опять сорваться вниз, к новому уровню. Итан некоторое время стоял молча у двери, не желая мешать ребенку. Можно было подумать, что Руби ничего не замечает кругом. Но наконец он, не меняя позы, произнес:

– Здравствуй, папа!

– Здравствуй, сынок! – отозвался Итан. – Ты ужинал?

– Нет, я ждал тебя.

Наконец шарик вывалился из желобка, у Руби вырвался возглас негодования, но сильно расстраиваться он не стал: ведь пришел отец, с которым всегда бывает интересно.

– Я принес тебе подарок.

Итан протянул сыну прямоугольный предмет в блестящей упаковке. В библиотеку заехать он не успел, зато ему пришла в голову другая мысль.

– Осторожно, не урони. Ты можешь слушать по нему новости, музыку – все, что удастся найти. Но посмотришь позже.

Вдвоем они отправились на кухню. В самом центре, возле стола, на полу валялись фантики от конфет.

– Ой, – виновато произнес Руби, втягивая голову в плечи. И тут же позвал: – Тортила!

Из угла неторопливо выполз робот-черепаха, приблизился к бумажкам, накрыл их зеленым брюхом и, втянув, так же меланхолично уполз обратно.

Руби с довольным видом посмотрел на Итана.

– Ты сам настроил ей голосовой интерфейс? – Искин почти удивился. – Да ты умница.

– Я тебя ждал-ждал, не знал, чем заняться.

Руби плюхнулся на стул.

Ужин был на столе, под салфеткой, в саморазогревающейся упаковке. Итан рассудил, что ребенку лучше не трогать ни микроволновку, ни холодильник, пока его не будет.

Руби жевал, все время ерзая на сиденье. Казалось, его так и распирает от желания что-то выложить Итану.