Правило четырех

Кит был подстрижен так коротко – еще короче, чем наш Виталик. Наверное, правильнее сказать: побрит. Еле заметный пушок, конечно, на голове был, поэтому считать его лысым не получалось. Но и волосатым – никак. Сбоку на шее, слева, я разглядела татуировку – зеленый трилистник клевера. У кого-то тут шунты, у кого-то – татуировки… На футболке был изображен котенок. Никогда не видела, чтобы парень носил футболки с котятами.

У второго юноши, наоборот, волосы были длинные, забранные в хвост. А на руках – следы затертой краски. У нашего Женька нередко такие руки, поэтому я обратила внимание. Футболка была просто черной, без всяких картинок.

– Ну и? – прервал молчание Кит. – Что скажем?

Он смотрел не зло. Просто – недовольно. Второй молчал, и было непонятно, что он думает.

– Я правда не шпионка.

– Тогда какого… тебе здесь понадобилось? Только не гони опять про брата.

– Искала, где переночевать, – буркнула я.

Парни переглянулись.

– Бомжуем, значит? – усмехнулся Кит. – Арт, по-твоему, она похожа на бомжиху?

Вот я и узнала, как зовут парня с хвостом.

– Как я – на морскую звезду, – вздохнул Арт. – От предков сбежала? Хотя стой… из больницы удрала, что ли? Шлепанцы больничные!

– А что сразу не сказал? – недовольно обернулся к нему Кит.

– Не сообразил сразу, а теперь вспомнил. Я когда с двойным переломом валялся – такие же выдавали.

– Ясно. Предки твои где, чудо? – усмехнулся Кит.

– В тюрьме, – брякнула я.

Кит понимающе присвистнул. Арт глянул внимательнее.

– Вон оно как, подруга… Чего из больницы драпанула-то? Говорят, там норм. Кормят хорошо.

Кит продолжал расспросы, Арт же снова замолчал. Не очень он разговорчивый, кажется.

– Там искины, – опустив голову, ответила я.

– Не любишь искинов? – почему-то обрадовался Кит.

– Да.

– Наш человек!

Кит хлопнул меня по плечу.

– Правда, ночевать негде?

– Правда.

– Ок. Оставайся тут. Но не вздумай за нами увязаться, поняла? Если узнаем, что за планшетами охотишься, – сунем тебя в мешок и выкинем в море. Отвечаю.

Я посмотрела на них обоих. Шутят? Неужели… серьезно?! По лицам было не понять. Кто их знает, вдруг и правда.

– Да ладно, не бойся. Пошли наверх, там нормальная кровать есть.

Мы зашагали по лестнице – Кит впереди, я – в середине, замыкал шествие Арт. Через несколько шагов Кит споткнулся и выругался:

– Темно, зар-раза…

И в этот момент раздался жалобный звук – то ли крик, то ли всхлип… сразу и не поймешь.

– Черт, мне мать звонит, – заявил Кит, выудил что-то из кармана и, прислонив к уху, заговорил: – Да!.. У Арта я, у Арта… Да ладно… Мать, ну погоди ты…

Наконец он закончил разговаривать и сунул рацию – я поняла, что это она, – назад в карман.

– Все, пока. Пошел домой, а то мать меня убьет. Еще и Динка в моей куртке ушла, блин. Мать точно хай поднимет.

Он сплюнул и, махнув на прощание рукой, ринулся по лестнице вниз. Загрохотало ведро – видимо, Кит пнул его ногой, – затем душераздирающе скрипнула входная дверь.

И все стихло.

Мы с Артом остались вдвоем. Он почему-то стоял и молчал.

– Пойдем? – нерешительно спросила я.

Не говоря ни слова, он стал подниматься по лестнице.

– Что это был за звук? Такой протяжный…

– Это крик кита в океане. Ну, животного. Кит себе такой рингтон поставил.

– Хм, – только и сказала я, не решаясь расспрашивать дальше. А то буду выглядеть полной идиоткой.

Совершив три оборота, мы достигли цели.

Тьма висела кромешная. Несмотря на то что Арт стоял совсем рядом, я его не видела.

– Это маячная комната. Тут тесно: койка, стол и телефон. Не долбанись, когда будешь вставать, – света нет.

– Телефон? – переспросила я.

– Да, и даже работает. Но связь только с портом. Тебе нужна связь с портом?

– Нет, наверное…

Я нашарила рукой кровать и осторожно села.

– Матрас сухой, можно спать. Старый я выкинул, он сгнил, – объяснил Арт. В отсутствие Кита он стал более разговорчивым.