Пока смерть не разлучит нас

– Риат, куда вы? – остановила я провожатого, когда уверенной походкой человека, много раз бывавшего в доме, он направился вглубь комнат, где едва слышно звучали людские голоса.

– Не тушуйтесь, эсса, – оглянулся он. – Уверен, что Доар обрадуется старому другу.

В богатом свете стало заметно, что правый глаз у мужчины был вовсе не карим, как мне показалось вначале, а почти фиолетовым.

– Смотря какому другу… – пробормотала я, мысленно гадая, кем являлся провожатый моему неожиданно нарисовавшемуся супругу. Может, нанимателем?

Но когда мы перешагнули через порог гостиной, заполненной роскошно одетыми людьми, на меня обрушилось понимание, что сыщик все-таки совершил смертный грех и соврал. Доар Гери никогда не добывал магический металл и не служил лакеем в богатом особняке. Он был хозяином всего: отвратительного фонтана во дворе, удивительной люстры в холле, вероятно, триановых рудников и совершенно точно званого вечера.

И сейчас с бокалом в руке, оборвавшись на полуслове, он впился в меня ледяным взглядом…

ГЛАВА 2. Значит, война

Доар меня узнал.

И это была первая мысль, возникшая в голове при виде высокого мужчины в дорогущем костюме. Цветная карточка, полученная от сыщика-афериста, не передала ни уверенности, ни элегантности, ни мощной ауры, окружавшей хозяина дома. В ушах звенело, словно он пытался с помощью метальной магии пробраться ко мне в голову. Может, правда, пытался? Мол, иди подобру-поздорову, не оглядывайся. Вещички не забудь забрать у слуг, чтобы не было предлога вернуться.

– Доар, ты больше ничего не хочешь рассказать гостям? – с нажимом уточнил седовласый высокий риат, за локоть которого цеплялась юная особа. По крайней мере, со спины она показалась юной девицей с идеальной осанкой, способной вызвать зависть у любой родовитой эссы. В общем, стояла незнакомка так, будто кол проглотила.

– Конечно, – отмер Доар, переводя взгляд на говорившего. – Приятного всем вечера.

Народ загудел. В воздухе разливалось недоумение. Видимо, хозяин дома упустил в своей короткой речи нечто необычайно важное.

– Айдер, познакомь нас со своей подругой? – послышался рядышком невыносимо ехидный голосок. Невольно я оглянулась. Возле меня и разноглазого Айдера терлась парочка аристократок в вечерних нарядах. Веки у дамочек блестели от золотистой краски, платья – от украшений, а глаза – от почти удушающего любопытства.

Светлые боги! Разве миссия «развод», начавшаяся встречей с бывшим женихом и его новой пассией, могла продолжиться по-человечески, а не через то самое место, которое нормальные люди пристраивают на стулья? Или только я на это место вечно нахожу приключения?

– Ох, эсса – не моя подруга, а подруга нашего уважаемого хозяина, – отозвался насмешник. – По-моему, самое время подойди и поздороваться?

Но стало ясно, что подходить не надо. «Уважаемый хозяин» надвигался на нас, словно вагонетка со сломанным рычагом тормоза. Кто-то попытался его окликнуть, но он приближался, не видя и не слыша ничего вокруг, и при этом буравил меня ледяным взглядом. Нашел кого пугать! Я тоже умела превращаться в высокомерную стерву… в смысле, эссу, когда требовали обстоятельства. Неважно, что ладони предательски вспотели от волнения.

Ладно, кому я вру? Какое, к злобным горгульям, волнение? Я сейчас скончаюсь от страха!

Доар остановился от меня в полушаге, то есть почти неприлично близко для чужих людей, и тихо вымолвил:

– Вы здесь, эсса Хилберт.

– Не ждали, риат Гери? – едва заметно улыбнулась я, не отводя глаз. Пусть не думает, будто он здесь сильнейший хищник.

– Не то слово, – изогнул он бровь. – Какой, право, странный сюрприз.

– У вас чудесный дом, – попыталась я изобразить светскую беседу двух давних приятелей, неожиданно встретившихся после пяти лет разлуки (неожиданно для Доара). – Особенно мне понравился фонтан. Выше всяких похвал!

Мы разом осознали, что в комнате царит подозрительная тишина, и гости ловят на подлете каждое наше слово. Аристократы всегда чувствуют приближение задорного скандала каким-то особым чутьем, видимо, впитываемым с молоком матери.

– Эсса Хилберт, раз вы так неожиданно нагрянули, то позвольте показать вам дом, – вымолвил Доар с мягкой улыбкой, и его стальные пальцы впились в мою руку чуть повыше локтя.

– Сейчас? – без особого успеха попыталась я освободиться. – Остальные гости не обидятся?

– Они его уже разглядели, – процедил Доар, увлекая меня к раскрытым дверям. – Особенно мне хочется вам еще разок продемонстрировать фонтан.

Он же не даст мне пинок под зад, когда особняк полон местной знати? Или все-таки даст?

– Думаю, что фонтан мы еще разок посмотрим завтра, – ласковым голосом намекнула я, что без боя из дома не выйду. Сама себя прикую льдом к дверному косяку, но не сдвинусь с места, пока не заберу обратно брачную клятву.

– Я настаиваю, – одними губами улыбнулся он.

– Не стоит, – процедила сквозь зубы я, надеясь, что со стороны все это выглядит, будто иду по собственному желанию – легкая, воздушная. А что платье путается между ног, так просто очень тороплюсь удивиться роскошной обстановке риорского особняка.

Мы не вышли, скорее, вылетели из комнаты под ошеломленное молчание. Стоило нам исчезнуть из поля зрения, как аристократы загалдели, точно гуси и индюки на птичьем дворе.

– Сюда.

Без особого пиетета Доар впихнул меня в дорогой кабинет с эркерным окном и плотно закрыл дверь. Некоторое время в абсолютном молчании мы не сводили друг с друга глаз.

– Что ты здесь делаешь? – наконец вымолвил он.

– Ну как же? – издевательски развела я руками. – В письме ты послал меня…

– В задницу, – услужливо напомнил Доар.

– Именно! – быстро улыбнулась. – Так вот я здесь. Кстати, благодарю, дорога действительно была легкой.

Он сощурился, на скулах заиграли желваки. От знакомого выражения на почти незнакомом лице екнуло сердце. После нашего с Доаром неудачного побега матушка оскорбляла его в кабинете ректора, называя грязным риорцем, покусившимся на чистокровную эссу, а он щурил глаза и молчал. Скукожившись на краешке дивана, с ног до головы вымазанная в грязи, я тогда умышленно промолчала, что в ту минуту он был чище этой самой чистокровной эссы.

– Не то чтобы кто-то считает Риор или твой дом задницей, – поспешно оговорилась я. – Фонтан, конечно, спорный…

– Аделис? – обманчиво мягким тоном перебил он меня.

– Что?

– Ты превратилась в изумительно красивую женщину.

– Что? – вдруг снова испугалась я.

– Пошла вон.

Он услужливо раскрыл дверь кабинета и сделал приглашающий жест рукой. Мол, легкой дороги, дорогая Аделис, осторожнее, не поломай ногу на парадной лестнице, иначе придется добираться до башни перемещений ползком.

– Так… – почесала я кончик носа. – Видимо, мирно договориться не выйдет.

Ткань платья протестующе хрустнула, когда я резко вздернула рукав и продемонстрировала брачную метку.

– Смирись, Доар, мы женаты. И эту проблему придется решать.

В следующую секунду дверь кабинета с треском захлопнулась. Я вздрогнула и прикусила язык, в прямом смысле этого слова. На глаза навернулись слезы, а во рту появился металлический привкус. От грохота в настенных светильниках почти потухли живые огни, и кабинет погрузился в интимный полумрак.

– Мы – это кто? – Доар сорвал гнев на безответной двери и теперь изображал любезный тон.