МежМировая няня, или Любовь зла, полюбишь и короля

– Вы. Что. Делаете?!

– А что я делаю? – поинтересовался этот непробиваемый тип.

– Вы играете нечестно!

– Я веду свое дело и могу сказать, что честность – не всегда лучший вариант.

Видимо, у меня было очень говорящее выражение лица, потому что Демаре нехотя признал:

– Согласен, это нечестно. Но вы им нужны, мирэль Тонэ. Вы же сами это видите и понимаете. Предлагаю оставить наши разногласия.

– Разногласия? – мягко и очень тихо переспросила я. – То есть под разногласиями вы понимаете десяток-другой метров катания по полу на вашей магической веревке?

– Я же попросил прощения!

– Ой, правда? – хмыкнула. – Ну так вот, я вас не прощаю.

Его величество поменялся в лице, такого ответа он явно не ожидал.

– То есть возвращаться вы не собираетесь? – хмуро поинтересовался он.

– Собираюсь, – кивнула сдержанно. – Но исключительно потому, как вы выразились, что я нужна девочкам. Я не хочу, чтобы из-за меня они страдали.

Прежде чем выражение лица Демаре сменилось на победное, я скрестила руки на груди.

– Я буду жить отдельно. Найду квартиру, по утрам вы будете присылать за мной водителя, а по вечерам он будет отвозить меня домой. Это первое.

Алмазный король приподнял бровь:

– Все няни моих дочерей живут в моем доме. Это не обсуждается.

– Обсуждается все, мируар Демаре, и вы как бизнесмен должны это понимать. Второе: вы будете выдавать мне зарплату два раза в месяц, чтобы я могла платить за аренду квартиры и покупать все необходимое. В выходных я особо не нуждаюсь, но если мне понадобится свободное время, вы мне его предоставите по первому требованию. Без вопросов и комментариев, – я особо подчеркнула эти слова, – куда и зачем мне нужно.

Судя по тому, как заиграли желваки у него на скулах, его бриллианство был недоволен. Очень недоволен, но тут уж я ничего поделать не могла, да и, признаться честно, не особо хотела. Я остаюсь не ради его удовольствия, а потому что хочу, чтобы Кристин и Аделин были счастливы – по крайней мере, пока я буду с ними рядом.

Пока в алмазных мозгах крутились бриллиантики, я терпеливо ждала.

– Хорошо, – буркнул наконец Демаре. – Что-то еще?

– Это, пожалуй, все. Но если вы дотронетесь до меня хотя бы… – Я выставила вперед палец. – Или коснетесь своей магической штукой…

В этот момент я осеклась и решила, что пора сворачиваться. Тем более что стоять рядом с ним вот так близко было очень странно, я чувствовала непонятный жар и пульсацию под браслетом (должно быть, из-за его перстня). Поэтому развернулась и направилась в палату, где доктор водил над головой Кристин каким-то прибамбасом, напоминающим современный сканер или электронную игрушку, что была у меня в детстве. С той лишь разницей, что в моей игрушке не было драгоценных камней.

– Мирэль Тонэ! – воскликнула девочка, подпрыгнув так, что чуть не стукнулась макушкой об этот сканер, доктор едва успел отдернуть руку.

– Вы закончили? – поинтересовалась я.

– Да, – недовольно произнес врач и добавил, обращаясь уже к Демаре: – С мирэль Кристин все в порядке, но некоторое время придется последить за тем, чтобы у нее не было лишних тревог и беспокойства.

– Вы же последите, мирэль Тонэ? – Кристин пристально на меня посмотрела.

М-да, по характеру – вылитый отец.

– Если обещаешь чувствовать себя хорошо.

В конце концов, не только тем, у кого фамилия Демаре, можно манипулировать.

– Обещаю! – радостно согласилась Кристин.

– Ну тогда давай переодеваться. Мужчины, выйдите.

Мужчины покосились на меня, особенно тот, что на букву «Д», но я и бровью не повела, направляясь к саквояжу, куда сложили платьице и другие вещи Кристин.

– А как папа себя повел?

Я чуть не уронила платье, которое расправляла перед тем, как помочь девочке снять больничную рубашечку.

– Что значит – как?

– Ну, мама говорила, что вести себя недостойно – это топать ногами, кричать или ругаться. – Кристин понизила голос. – Ругаться страшными словами.

– Ну, – осторожно начала я, помогая девочке выпутаться из балахонистой одежки, – он топал ногами и кричал.

– Громко?

– Громко.

– Вы испугались?

Можно и так сказать.

– Очень.

– И поэтому хотели от нас уйти?

– Нет, уйти я хотела не поэтому.

– А почему?

Уже почти и забыла, насколько это временами сложно – быть няней.

– Потому что, Кристин, если позволять на себя кричать и топать ногами, со временем перестанешь себя уважать.

Девочка нахмурилась и, пока мы одевались, не сказала больше ни слова. Но когда я начала заплетать ей косу, повернулась ко мне с самым серьезным видом:

– Думаю, вы поступили правильно.

Я улыбнулась: