Хроники Бастарда. Ив

Риган открыл дверь, не прилагая усилий. Замки оказались слабой преградой. Он не стал задерживаться, прошел в гостиную и остановился в дверях. Дядюшка и кузены встретили его неприветливым молчанием, двое гостей решили верным выказать солидарность родственникам лорда Эванса.

– Риган вернулся, – язвительно произнес дядюшка Джон, – что произошло? Неужели отцовские деньги кончились?

Эванс наклонил голову, улыбнулся, позволяя зверю внутри себя окончательно проснуться, наслаждаясь возрастающей яростью. Слова родственничка больше не могли задеть его – то, что он делал, Риган делал по своей воле, извлекая из глубин подсознания все самое жестокое, злое, чуждое человеческой природе.

Закончив на первом этаже, Риган поднялся наверх. Отец собирался ложиться спать и встретил старшего сына с пренебрежительно-высокомерным выражением на лице. Которое медленно сползало по мере того, как лорд Эванс проникался видом Ригана, чьи руки в прямом смысле были по локоть в крови.

Он думал, что убьет папашу медленно. Долго, не спеша и со вкусом, хотя бы за все то, что по воле этого ублюдка пришлось пережить матери, но слова, брошенные отцом, заставили его передумать.

– Пошел вон. Выглядишь, как свинья на забое.

По всей видимости, отец решил, что Риган в очередной раз подрался. Так не разговаривают с сыновьями, даже с незаконными. Так обращаются к тому, кого считают значительно ниже себя. Ничтожнее.

Риган пришел в себя, когда отец тряпичной куклой повалился к его ногам. Пальцы еще бессильно сжимались, теперь уже в пустоте, как ранее на шее лорда Эванса. Хруст ломающихся позвонков по-прежнему звучал в ушах сладкой музыкой.

Он помнил все. Все, через что стоило перешагнуть и забыть: бесчисленные оскорбления, отношение, как к человеку второго сорта. И то, чего видеть ему было не суждено – слезы матери по ночам, отчаяние и страх, когда ее выкинули на улицу.

Это казалось слишком далеким и чужим, как если бы в воспоминаниях он переворачивал страницы чужой истории. К человеку, которого он убил, Риган не испытывал ненависти. Не испытывал любви. Всю свою жизнь он делал все, чтобы заслужить уважение отца. Уважение, которого так и не добился, потому что для него всегда был «не». Незаконный. Нелюбимый. Не к месту.

Сейчас Риган понимал, что даже вывернись он наизнанку, это бы ничего не изменило.

Перешагнуть. И забыть.

Именно это Риган и сделал, перешагнув через тело и направляясь в коридор. Дверь он оставил открытой. Спускаясь по лестнице, ощущая хруст перил, ломающихся под пальцами, сквозь пелену безумия он услышал пьяное бормотание, донесшееся снизу. Вернулся Захари.

Братец был, как говорится, в стельку. Принимая во внимание их внешнее сходство – каким образом папаше удалось заделать почти близнецов от двух разных женщин, Риган не понимал – он сейчас будто смотрел на себя в прошлом. Отчаяние, безнадежность и горечь, которую невозможно заглушить алкоголем, ни выбить в отчаянной кабацкой драке.

Захари запнулся о труп дядюшки Джона, навернулся лицом вниз, выругался и, поднявшись на четвереньки, замер. Риган стоял неподвижно, наблюдая за лицом брата. Он вдоволь насладился его беспомощностью, позволив побегать от себя по особняку, по комнатам которого в детстве бегали вместе. Перед тем, как закончить то, зачем пришел. Изменить брата и изменить себя. Навсегда.

Весна 1913 г.

Как назло, под нахлынувшими после сна воспоминаниями, Риган не обнаружил рядом с собой Ив. С утра и днем она постоянно сидела в каюте, обложившись книгами, картами и дневниками, но ближе к вечеру вышла прогуляться. В отличие от него, ей нравилось бродить по залитой солнцем палубе и любоваться бликами, играющими на морской воде. Судя по времени, солнце уже должно было зайти, и Риган, умывшись и одевшись, выбрался из каюты.

Ее он заметил сразу, а если быть точным, узнал. Измененная, достаточно молодая. Странно, что он не почувствовал раньше – должно быть, увлечение Ив перешло все допустимые границы.

Смуглая темноволосая красавица стояла, облокотившись о поручни, и смотрела прямо на него. В светлых глазах искрилась насмешка и вызов.

– Не скучаете? – он оперся о перила рядом с ней. С молодыми измененными всегда весело, они еще по-человечески искренние и наивные.

– Уже нет, – улыбнулась та и положила ладонь на его грудь. – Странно, что мы не встречались. Изабель.

– Риган, – коротко отозвался он, сжимая ее ладонь и улыбаясь в ответ. – Ничего странного, Изабель, я был немного не в себе. Какими судьбами?

Творилось нечто воистину невероятное: рядом с ним стоит шикарная женщина, измененная, с которой можно было устроить зажигательный секс. Он же размышляет о том, какие черти принесли ее на этот корабль. И еще – что уже совсем из ряда вон – ловит себя на мысли, куда подевалась Ив, выглядывает ее среди людей по обе стороны палубы.

– Как тебя сюда занесло, Риган? – новая знакомая, по всей видимости, была из тех, кто предпочитает отвечать вопросом на вопрос.

– Люблю морские прогулки.

– Я тоже. Какое совпадение, правда? Ты веришь в совпадения? – она не оставила времени ответить, закинула руки на плечи и прижалась к нему. – Нет, мне на самом деле это не интересно. Почему мы еще не в постели, сладкий?

– Я выспался, – Риган резко отстранил даму от себя, – а вот вам, судя по всему, явно нужно соблюдать строгий постельный режим, Изабель, – он ухмыльнулся, проводя пальцами по ее запястью. – Здесь много докторов. Хотя бы вон тот почтенный господин. Видите, глаз с вас не сводит?

В светлых глазах отразилось удивление: красотка явно не привыкла к отказам и не сразу нашлась с ответом. Изабель обернулась и посмотрела в сторону жертвы – импозантного мужчины, который тут же слегка наклонил голову и коснулся пальцами шляпы, нахмурилась и снова перевела взгляд на Ригана.

– Второго приглашения не будет, – она пожала плечами и отступила на шаг, оставив ему последний путь к отступлению.

– Я только что упустил возможность, – он легко кивнул в знак согласия, – удачи на охоте, Изабель.

Риган не успел договорить, потому что перехватил взгляд Ив, которая резко развернулась и пошла в другую сторону. Она нашла свободное место на палубе чуть поодаль, облокотилась о поручни, и плечи ее затряслись. Подмигнув на прощание измененной, Риган направился к Ив. Он втиснулся между ней и почтенной дамой необъятных размеров, перехватил гневный взгляд последней, послал извиняющуюся улыбку и притянул Ив к себе.

– Я снова тебя рассмешил. Не подскажешь, почему на палубах такой аншлаг? На ужин был гороховый суп и все позорно бежали из закрытых помещений?

Ив посмотрела на него, покачала головой и расхохоталась.

– Прости, – сказала, она отсмеявшись. – Я хотела подойти к девице и швырнуть ее за борт, но ты сделал даже лучше.

Она неожиданно крепко обняла Ригана, прижавшись щекой к груди, а он перебирал пальцами ее волосы и смотрел на темную воду. Было нечто донельзя странное в ощущении близости с ней. Тепло.

Присутствие Ив действовало на него умиротворяюще, как будто впервые за долгое время он обрел ту самую тихую гавань, к которой хочется возвращаться снова и снова. Ощущение правильности происходящего не покидало: этим чувством было пропитано каждое прикосновение, взгляд, каждая брошенная фраза или возвращенная улыбка.

Они еще долго гуляли по палубе, болтая обо всем, а потом вернулись в каюту. Ив заснула у него на руках, а он наблюдал за ней и не мог понять, что же особенного нашел в той, что еще какое-то время назад была просто средством.

Этот вечер стал бы одним из самых приятных за последнее время, если бы не «случайная встреча» несколько минут назад. Он не мог перестать думать об Изабель и о том, что ей понадобилось на этом корабле. Совпадение? Риган был бы рад, если бы все оказалось так просто. Что же, теперь придется быть вдвойне осторожным и внимательным. Если побрякушкой заинтересовался не только Дариан, могут возникнуть проблемы. Серьезные проблемы.

Глава 6

Афины, Греция. Весна 1913 г.

Необычное знакомство переросло в необъяснимую близость. Ив не могла понять, что с ней происходит, но Риган занимал большую часть ее мыслей и времени. Они часами разговаривали на разные темы, смеялись над общими шутками и занимались сексом. И если сначала Ив считала себя игрушкой в умелых руках, то с каждым днем убеждалась в том, что Ригану она небезразлична.

Не последнюю роль сыграло и появление соперницы. Красивая, шикарная женщина решила соблазнить Ригана. Ив стала свидетельницей более чем жарких объятий и намеков. Нахалку не смущали свидетели, она повисла у него на шее.

Ив не помнила, когда последний раз так злилась. Ей захотелось подбежать к ним, схватить красотку за волосы, и оттащить от своего мужчины. Она впервые в жизни испытала ревность: жгучую, злую, разъедающую изнутри, но тут произошло неожиданное. Риган отстранился сам и посоветовал даме найти себе другого кавалера.

Ив не смогла сдержать смеха и искренней радости, полыхнувшей в душе. Для нее действительно важным было осознание привязанности Ригана. С каждым днем Ив все важнее становилась их близость, его отношение, меняющееся буквально на глазах. Когда она простыла после долгих прогулок по палубе, Риган заботился о ней, не выпускал из каюты, пока она не поправилась. Никто, кроме Жюли, раньше не уделял ей столько заботы и внимания.

Она потеряла мать в девять лет, отца – в четырнадцать. Родители жили словно на разных планетах, каждый со своими увлечениями и друзьями. Отец пропадал на раскопках, мать вела светскую жизнь. Модный брак по расчету всех устраивал. Единственной связью между ними была маленькая Ив. Ей отдавали всю любовь и свободное время, которого было не так и много.

Внимание восполняли подарками. Лучшие платья, игрушки и, конечно же, путешествия. Ив приводили в восторг рассказы отца о разных странах. После смерти мамы он иногда брал ее с собой, прививая любовь к археологии.

Для Ив, которая любила загадки, отец придумал шифр и половина его записей состояла из ребусов. Когда она оставалась дома, ей приходили зашифрованные письма, полные логических цепочек и подсказок. Она проводила несколько часов, а то и дней за разгадкой таких необычных посланий, и ждала возвращения отца домой.

Однажды он не вернулся. Вместо него в их доме появился низкорослый тучный мужчина с темно-русыми, растрепанными от ветра волосами. Тома Дюпон носил очки, обладал взрывным, но отходчивым характером, и знал отца Ив лучше, чем кто-либо из его друзей и коллег. Тома стал ее опекуном и обещал, что они вместе продолжат дело, которое не закончил Бертран.

В наследство Ив досталось немалое состояние родителей и дневники отца. Дюпон настаивал на том, чтобы она расшифровала заметки, которые тот вел на знакомом только ей языке. Так они могли узнать о тайнах, которых удалось коснуться Бертрану.

Тома не просто любил археологию, он жил древними цивилизациями, миром прошлого. И хотя обладал пугающей внешностью и сложным характером, Ив удалось с ним подружиться. Она долго убеждала опекуна в том, что способна не только сидеть в Женвилье и расшифровывать письма, но и стать его помощницей. В восемнадцать Тома впервые взял ее с собой в экспедицию. Тот день стал одним из самых счастливых в жизни Ив.