Рекламная пауза

Рекламная пауза
Марина Гостневская

Рано утром Адела открывает дверцу холодильника и обнаруживает на полке человеческую голову. Девушка в панике прижимает руки к лицу. Кто совершил ужасное злодеяние и зачем подбросил ей останки убитого?

Неожиданно голова разлепляет смерзшиеся веки и вежливо с ней здоровается. От ужаса Адела теряет сознание… Она еще не знает, что это только начало странных и жутких событий в ее жизни.

Марина Гостневская

Рекламная пауза

Глава 1. Адела. Сюрприз в холодильнике

Солнце раскрашивало небоскребы Мегаполиса в нежные акварельные цвета. Бледно-розовые и сиреневые блики отражались в зеркальных панелях высоток и придавали городу какой-то фантастический и даже сказочный вид. Это потом таинственная дымка исчезнет, небо затянут плотные тучи и наступит очередной унылый день. Но этим утром время ненадолго остановилось, давая возможность насладиться красотой природы. В городе каменных джунглей от природы осталось только небо, но для неизбалованных жителей красивый рассвет уже был щедрым подарком. Ранним утром рекламные баннеры светились не так ярко, позволяя робким лучам солнца заполнять улицы, раскрашивать в розовый унылые дома и бетонные эстакады.

На фоне панорамного окна замер тонкий силуэт девушки в черном трико. Ее поза была странной, красиво изломанной – с изящным прогибом спины и высоко поднятой ногой. Любому нормальному человеку любоваться рассветом в таком положении было бы неудобно, но Адела с детства отличалась невероятной гибкостью. Именно ради утренних занятий йогой и нежных рассветов девушка ежедневно вставала на час раньше, жертвуя драгоценным сном, а зачастую и завтраком. Короткое время тишины и спокойствия давало заряд бодрости и терпения на весь оставшийся день. Правильный настрой позволял спокойно пережить дорогу, дневную суету, крики суровой начальницы и многочисленные задачи, которые требовалось выполнить еще вчера.

Из динамиков доносились звуки природы: шум водопада и пение птиц. За панорамным окном слабые солнечные лучи освещали серую махину Мегаполиса, город только пробуждался, но на улицах уже вовсю сновали машины и поезда наземного метро. Еще немного – и свет уличных экранов усилился, яркие вспышки рекламных роликов мгновенно перебили неброскую красоту утреннего рассвета. Еще через минуту солнце окончательно спряталось за большую темную тучу, и город накрыла привычная серая мгла. Нежное очарование раннего утра исчезло, словно его и не было.

Часы высветили цифру семь, звуки живой природы автоматически затихли. Вместо шума водопада бодро заговорило радио, сообщая последние новости.

Адела закончила последнюю асану с труднопроизносимым названием Натараджсана, схватила полотенце и понеслась в душ. Если поторопиться, она еще успеет позавтракать и даже выпить чашку свежемолотого кофе.

Настоящие кофейные зерна были редкостью и стоили немалых денег. Накануне девушка потратила квартальную премию на покупку устаревшей кофемашины, а к ней большого пакета арабики. Такие редкости иногда продавались в маленьких антикварных лавках восточного квартала. Денег почти не осталось, зато теперь можно устраивать по утрам маленькие праздники и раз в неделю наслаждаться чашкой настоящего кофе.

Кофейные аппараты стояли в городе повсюду, в том числе и на работе, но вкус напитка был совершенно иной. Несмотря на все ароматические и пищевые добавки, даже в дорогих кофейнях Аделу не покидало ощущение, что она пьет химическую отраву с сильным тонизирующим эффектом. Уже после первого глотка начинало сильно биться сердце, пульс учащался и возникало непреодолимое желание работать сутками без перерыва на отдых и сон. Некоторые коллеги Аделы плотно подсели на тонизирующий напиток, правда, выгорали очень быстро, и искусственная бодрость заканчивалась нервными срывами и общим переутомлением.

Вообще с натуральными продуктами в городе было не очень. А если точнее, то ничего натурального в продовольственных товарах не осталось. Овощи и фрукты выращивались в теплицах под искусственным светом, вдобавок щедро поливались химическими удобрениями для скорейшего роста. Не отставали и производители хлеба, поставщики молока и мяса. Животным и птицам в огромных количествах вводили гормональные препараты, так что маленький цыпленок за сутки вырастал в здоровенную курицу и уже на следующий день после появления на свет попадал на стол потребителя. Несмотря на кризис перепроизводства и огромное разнообразие продуктов в супермаркетах, найти что-то съедобное и не слишком отравленное химикатами было задачей не из простых.

Девушка выбежала из ванной обмотанная полотенцем и ринулась к холодильнику. Полноценно позавтракать она уже не успеет, но хотя бы съест бутерброд перед уходом – обед еще не скоро, а любое употребление пищи на рабочем месте категорически запрещалось.

Открыв зеркальный холодильник, Адела на секунду замерла. На верхней полке, в прозрачной камере быстрой заморозки, лежала отрубленная человеческая голова. Девушка быстро захлопнула дверцу и стала с усилием тереть глаза в надежде прогнать дурацкое видение.

«Все эта Марианна со своими коктейлями!» – подумала она, в очередной раз жалея, что поддалась на уговоры подруги и накануне вечером зашла в бар. Это в студенческие годы можно запросто выпить цветное химическое пойло, затем танцевать всю ночь без остановки, а утром как ни в чем не бывало отправиться на пары. Сейчас подобные удары организм переносил тяжелее: после бурно проведенной ночи болела голова, ломало мышцы, словно накануне ее били палками.

Вчера вечером подруги долго болтали, вспоминали учебу в универе, обсуждали общих знакомых, жаловались на начальство – и незаметно для себя уговорили несколько ядерно-розовых коктейлей. Некоторые из них давали легкий галлюциногенный эффект, но, как правило, приятный. Несколько секунд вокруг головы порхали бабочки, усиливалось цветовое восприятие, и весь мир казался радужным, как в детской сказке. Но чтобы наутро в холодильнике привиделась отрубленная человеческая голова – это уже перебор! Что за дрянь им вчера намешали? Адела решила, что после работы обязательно зайдет в бар и потребует письменный состав вчерашнего пойла. Торговля незвестными напитками в Мегаполисе была строго запрещена.

Адела выждала несколько минут, а затем снова открыла холодильник в полной уверенности, что неприятное видение исчезнет. Но отрубленная голова лежала на прежнем месте как ни в чем не бывало. Девушка в ужасе прижала руки к лицу, не понимая, что делать дальше. Откуда она здесь взялась? Кто совершил ужасное злодеяние и зачем подбросил ей останки? И как преступник проник в хорошо охраняемый жилищный комплекс? Кожа убитого была мятая, старческая, синие губы плотно сжаты, на ресницах блестел иней…

Неожиданно голова разлепила смерзшиеся веки, растянула губы в приторной и какой-то зловещей улыбке и голосом диктора телевидения бодро произнесла:

– Доброе утро!

В глазах девушки потемнело, и она упала без чувств на идеально чистый пол, так и не закрыв зеркальную дверцу холодильника.

Глава 2. Мистер Адамс. Башня Эволюция. Полтора года назад

Экстренное совещание длилось четыре часа. За это время мистер Адамс успел поорать, уволить одного из своих заместелей и даже втихую выпить сильное сердечное лекарство. Но, как всякий умный человек, он прекрасно понимал, что дело безнадежное и все попытки спасти некогда успешную компанию – банальная агония умирающего. Они смогут протянуть на скрытых резервах еще несколько месяцев, но на этом все. Его карьера потерпела крах, и только вопрос времени, когда преуспевающее рекламное агентство объявит себя банкротом.

А как все блестяще начиналось! Какой был успех! Какие отличные финансовые показатели! И ведь ничего не предвещало беды… Но потом эти сволочи из министерства протащили закон об ограничении рекламы на улицах, и шестьдесят процентов светящихся экранов сняли с фасадов зданий. Доходы агентства мистера Адамса и таких же пиар-контор резко упали. Конечно, остались еще массовые рассылки, плановый обзвон абонентов, всплывающие окна, социальные сети… Но этого было недостаточно, чтобы держаться на плаву. Телевидение и новостные сайты уже давно схвачены конкурентами, туда не прорваться, а на фасадах зданий остались баннеры всего нескольких рекламных агентств, негласно принадлежащих сотрудникам министерства.

Прежние контракты еще действовали, расторгнуть их раньше времени заказчики не могли, не заплатив внушительный штраф. Но продлевать сотрудничество никто из крупных клиентов не собирался. Доходы контрагентов резко снизились, и каждый бизнесмен судорожно налаживал связи с оставшимися владельцами рекламных щитов, чтобы снова пробраться на экраны.

Последним ударом для мистера Адамса стал отказ от сотрудничества его ключевого клиента – крупной фармацевтической компании. Видеоролики, где добрый доктор в белом халате советовал обывателям принять успокоительное, противоаллергенное или обезболивающее, еще недавно транслировались на всех главных проспектах города. И народ слушал доброго доктора, покупал препараты в надежде поправить хилое здоровье. После демонтажа экранов с основных улиц продажи лекарств упали, клиент был недоволен, истерил и требовал решить проблему как можно быстрее.

Сегодня вечером мистер Адамс собрал совещание не просто так. Через неделю истекает срок контракта, и, если сейчас не предложить фирме достойную замену видеорекламе, можно смело закрывать агентство, распускать персонал, а самому лезть в петлю.

Правда, если отбросить в сторону личную заинтересованность и крах карьеры, глава рекламного агентства прекрасно понимал, что новый закон принят своевременно, и на месте сотрудников министерства он поступил бы точно так же. Проблема назревала уже давно, и для ее решения требовались радикальные меры.

Каменный Мегаполис раскинулся на тысячи километров, а точную площадь города не знал никто, кроме членов Правительства. Множество улиц и широких проспектов четко делили город на кварталы и обособленные районы – престижные и не очень. В самом центре обитали зажиточные граждане, немного дальше – многочисленный средний класс. Ближе к окраинам улицы становились все уже, мрачнее, здания располагались хаотично, зеркальных плит и облицовки искусственным мрамором уже не встречалось – сплошной голый бетон. В таких домах проживали обычные работяги, безликая серая масса, обслуживающая потребности огромной каменной махины.

Бедно одетые люди торопились на заводы и фабрики, затемно спешили на фермы в пригороде, где с утра до позднего вечера производили все новые и новые товары. Каменный Мегаполис напоминал огромное ненасытное животное, которое бесконечно потребляет гормональное мясо, химические соки, заедает их безвкусными овощами, напичканными селитрой, и давится многоярусными тортами с жирным кремом. А еще ему постоянно требовалась новая одежда из хрустящей синтетики, плазменные экраны, холодильники, телевизоры, роботы-пылесосы, мебель, машины, летающие катера и дроны-доставщики. Все это производилось в огромном количестве и отправлялось прямиком к потребителю.

На отдельных заводах изготавливали элементы для программы «Умный дом», ведь каждый небоскреб города являлся частью единой и хорошо управляемой системы. Для обеспеченных граждан и людей среднего класса такая система была невероятно удобной: многочисленные датчики считывали температуру тела, частоту передвижений и общий ритм жизни каждого постояльца. И вот уже ванная автоматически наполняется водой нужной температуры, увлажнитель воздуха создает приятный микроклимат помещения, а голосовой помощник заботливо настраивает будильник, напоминает о встречах или записывает к врачу в случае малейшего недомогания.

Параллельно система вела сбор информации о малейших вкусовых пристрастиях, доходах, хобби, поездках и даже тайных пороках каждого жителя. Но людская масса так давно привыкла быть под колпаком, так прониклась комфортом умного дома, умного офиса или умной машины, что покорно смирилась с полным отсутствием частной жизни.

В средствах массовой информации сообщалось, что собранные данные обезличены и необходимы только для общей статистики, но на деле на каждого человечка формировалось личное досье. Тотальная слежка позволила уменьшить преступность, а все правонарушения раскрывались быстрее, чем совершались. Уже через пять минут после драки или ограбления словно из-под земли появлялись стражи порядка, и нарушителя отправляли в полицейский участок. В случае потенциальной опасности преступника ликвидировали прямо на месте без суда и следствия.

С другой стороны, полный доступ к пристрастиям каждого гражданина делал его слишком уязвимым, и при взломе базы данных злоумышленник знал о человеке все. Жителям бедных райнов никаких дополнительных плюшек вроде подогрева полов или озонирования воздуха не полагалось. Но система «Умный дом» собирала данные и там, фиксировала нарушения порядка или неизлечимое заболевание, после которого бедолага навсегда пропадал из Мегаполиса. Бедных особенно не лечили и не спасали.

За пределами города, за высоким каменным забором, проживали изгои – беглые преступники, алкоголики, наркоманы, инвалиды и прочие отбросы общества. Те, что покрепче, сколачивали банды, остальные ютились в развалинах небоскребов, ползали, как крысы на свалке. Иногда их нанимали на грязную работу и подкармливали отходами пищевой промышленности, но не из милосердия. Утилизация испорченного товара обходилась дороже. За изгоями тоже приглядывали с воздуха при помощи специальных дронов. В случае крупной драки или масштабных протестов дроны сбрасывали в толпу взрывчатку, не разбираясь, кто прав, а кто виноват.

Отдельная территория пригорода была выделена под фермы и теплицы. Полиэтиленовые купола, закрывающие грядки с химозными помидорами и пластмассовыми огруцами, тянулись на многие километры. Полив, прополка, подкормка и сбор урожая осуществлялись автоматически, но ручной труд тоже не исключался. За машинами требовалось следить, ремонтировать, а в случе поломки – закрывать фронт работ живой силой.

Кроме огромного каменного Мегаполиса и его пригородов, подходящих для жизни мест на планете просто не осталось. Встречались отдельные клочки земли с рудниками, шахтами и заводами по добыче полезных ископаемых. Там трудились вахтами все те же работяги из бедных кварталов.

Но все же была одна вещь, которая объединяла разношерстные слои общества, от богатеев и до самых последних нищебродов. Это реклама. Чтобы каменный город продолжал существовать, жителей требовалось стимулировать к потреблению, разжигать желание приобретать все новый и новый товар. Кризис перепроизводства сыграл немаловажную роль в развитии бизнеса.

Такое количество товаров требовалось продать, насильно затолкать в ненасытную каменную глотку Мегаполиса. Пока чудовище потребляет, оно живет, производственные мощности работают на полную с утра и до позднего вечера и экономика стабильна. Магазины ломились от ассортимента товаров, такое разнообразие не встречалось ни на одной другой планете. Длинные ряды шоколадных конфет (в которых из шоколада осталось только название) могли испугать любого неподготовленного человека. Многоярусные башни из туалетной бумаги, тысячи брусков мыла, миллионы разноцветных банок шампуней и бутылок с газированными напитками со страшной силой напирали на несчастного потребителя.

Светящиеся обертки чипсов, музыкальные коробки конфет, танцующие изображения на упаковках привлекали внимание жителей города, но лишь ненадолго. Когда покупатель следовал вдоль длинных продовольственных рядов, коровы на бутылках с молоком мычали, кролики на брикетах замороженного мяса танцевали твист, а длинноногая девушка кокетливо одергивала коротенькую юбку на пакетике с колготками. Но все эти нововведения лишь изредка привлекали внимание искушенного жителя.

Когда со всех сторон летят красочные видеоролики, в гаджетах всплывают окна с предложением товаров и услуг, а с экранов телевизоров доносятся бодрые призывы купить тот или иной продукт, человек в конечном счете вырабатывает иммунитет к навязчивой рекламе. Он просто не замечает задорную музыку, вызывающие танцы, световые и звуковые сигналы. Вместо этого он тратит драгоценное время на закрытие всплывающих окон в интернете, уменьшает звук телевизора или радиоприемника или просто отворачивается. И при этом совершенно не фокусирует внимание на самом товаре. Точнее, фокусирует, но не в том объеме, который требуется производителям. И покупает ровно то, что ему необходимо, не отвлекаясь на внешние раздражители. Реклама из двигателя торговли превратилась в шумовой фон – пестрый, яркий, но с каждым днем все более бесполезный.

Самой действенной оставалась телевизионная реклама, система «Умный дом» автоматически включала плазменные панели, как только обыватель переступал порог своего жилища.

Не избежали участи потребителя и жители бедных окраин: в нищих кварталах рекламные баннеры светились на каждом углу. Только убеждали купить не новый автомобиль, а лапшу быстрого приготовления, чудо-швабру или синтетическое термобелье для работы в холодных цехах. А еще взять микрозаем под конский процент. В квартирах работяг постоянно работал телевизор, призывая хоть немного улучшить убогое существование. Цена аренды квартир, где экран не имел функции отключения, была намного ниже обычных. Нищебродов обрабатывали по полной, и неизвестно, кто больше тратил денег на бесполезную ерунду – пресыщенные богатеи или бедняки с окраин. Последних, к слову, было больше, и они выполняли план по продажам огромным количеством купленного барахла.

На втором месте по прибыльности шла уличная реклама. Она срабатывала в часы пик, когда город замирал в пробках. Именно тогда фиксировался небывалый всплеск онлайн-покупок. Нет-нет да и засмотрится заскучавший водитель на рекламу, а затем откликнется на призыв взять ипотеку. Или воспользоваться кредитом на новую машину. Если нет денег ни на то, ни на другое, офисный клерк порадует себя новой бритвой или бутылкой химического пива. Про траты женского населения говорить не приходилось, список необходимых вещей рядовой горожанки зашкаливал. Пенсионеров разводили на новейшие лекарства, детям впаривали сладости, подписки на мультики и новые игрушки.

В последние десять лет в Мегаполисе больше всего процветали фирмы «Антиспам», «Защита плюс» и «Жизнь без рекламы». За дополнительную плату измученному горожанину сокращали поток рекламных предложений до нескольких десятков в сутки. Специальная программа блокировала всплывающие окна, отсекала ненужные звонки, сокращала телевизионную рекламу и давала возможность послушать музыку в машине без перерывов на рекламную паузу. Умная машина, как и умный дом, не давала возможности полностью отключиться от системы общего товарооборота. Если подписка не продлевалась вовремя, шквал звонков, рассылок и рекламных роликов обрушивался на бедолагу с удвоенной силой.

И вот когда все здания Мегаполиса превратились в один сплошной рекламный экран, а город напоминал разноцветный балаган, министерство просвещения приняло здравое решение сократить поток информации. Чтобы реклама дошла до покупателя, необходимо сократить ее дозу. Горожане немного выдохнули, а продажи товаров и услуг, как ни странно, пошли в гору. Сработал психологический фактор – взгляд покупателя быстрее фокусировался на одном светящемся экране, чем на пяти.

Изменение рекламной политики Мегаполиса вдребезги разбило успешную карьеру мистера Адамса и сотен таких же предпринимателей.

На вечернем совещании его проверенная команда сыпала идеями, как привлечь новых партнеров, показывала презентации и видеоролики, которые могут заинтересовать последнего клиента – крупную фармацевтическую компанию. У каждого из присутствующих зад подгорал – не сегодня завтра останешься без работы, а на трудовом рынке сейчас слишком много вольных пиарщиков. Не исключено, что сытым офисным клеркам придется сменить деловой костюм на форму простого рабочего и переехать в бедный квартал. И хода назад уже не будет. Так что ребята из кожи вон лезли с предложениями.

Но с каждым новым выступлением мистер Адамс понимал, что ничего нового в этот вечер не увидел. Все креативные и новаторские идеи были уже не креативны и не новы.