Армагед-дом

И повестки прекратились…

Лидка привычно вздохнула.

– Я взялся разбирать эти бумаги. – Голос Славки дрогнул. – Но как-то… тяжело. И времени… я же учусь.

Он говорил, будто извиняясь. Лидка опустилась в кресло для посетителей:

– Ты хочешь, чтобы я?..

– Ну да, – Славка обрадовался ее понятливости.

Убийц Андрея Игоревича отыскали спустя неделю после убийства на дне бухты. Чего и следовало ожидать. Одно время Лидка взяла себе за правило внимательно просматривать программу официальных новостей; она почти не слушала слов, зато внимательно вглядывалась в лица. Каждый мог оказаться заказчиком. Каждый.

В последний месяц она смотрела новости все реже и реже.

– Тут… серьезная работа… архивариуса. Рассортировать по годам, по темам… Составить каталог…

Славка коротко взглянул на нее – и покраснел.

– Что? – спросила Лидка.

– Это трудная работа, – сказал Славка. – Трудоемкая…

– Ты же знаешь, что я в экстернате. Времени у меня…

– Да, – Славка все еще был красен и смотрел мимо. – Но мама… она хотела бы…

Лидке на мгновение стало его жаль.

– Она хотела бы немножко оплачивать эту работу, – выдавил Славка через силу. – Денег мало, но… Ты только не обижайся!

Лидка улыбнулась:

– Я не обижусь. У меня отец без зарплаты, мама без работы… Вся семья без денег. Я не обижусь, Слав.

* * *

– Тебя к телефону, – сказала мама. – Одноклассник.

– Алло? – спросила Лидка равнодушно.

– Это я, – сказал Рысюк. – Как делишки?

– Никак.

– Ты контрольные уже все перерешала?

– Какие контрольные, когда жрать нечего? – спросила она грубо. И, сказать по правде, преувеличила: макароны еще были. И картошки полмешка, ешь – не хочу.

– Ты помнишь, где я живу? – после паузы спросил Рысюк.

Она задумалась.

…Автобусы ходили редко, и Лидка, закинув сумку на спину, припустила рысцой. Давно не чищенный тротуар покрыт был подгнившим слоем осенних листьев. Стены домов пестрели обрывками объявлений, листовок, плакатов; «Сдам квартиру», «Кровососы убили Зарудного», «Все на площадь! Все на митинг!», «Помогите найти…»…

Она нырнула в переход. Тишина, шорох десятков ног и ни одного голоса – страшно, но она привыкла. Миновала железнодорожные пути, все так же рысцой выбралась на привокзальную площадь. Ветер носил отвратительный запах – так пахнет в зале ожидания, так пахнет в той подземной кишке, где плечом к плечу стоят пожилые женщины и продают носки и хлеб, домашние тапки и трикотажные свитера. Перед входом в «опорный пункт правопорядка» лежал на тележке для багажа одутловатый мужчина в поношенной одежде. Труп. Лидка отшатнулась.

Тут же, на углу, торговали горячими сосисками, причем на борту тележки виднелись полустертые буквы: «Мо-ро-же-ное»; Лидка вспомнила, как, держась за руки брата и мамы, она шла по этой вот площади десять лет назад и над тележкой вились, кажется, надувные шарики…

А может быть, этого и не было.

Ее задели чемоданом, да так, что она едва удержалась на ногах. Надо было спешить; до рысюковского дома оставалось минут десять быстрой ходьбы.

– …Кто там? Ты, Сотова?

Рысюк запер за ней дверь – Лидка отметила, что дверь новая, железная, с двумя сейфовыми замками.

– Идем…

Рысюк здорово изменился за те несколько месяцев, что они не виделись. Все мы изменились, меланхолично подумала Лидка. А то ли еще будет.

– Давай свою контрольную. Так, вариант упрощенный, для девчонок и экстернатников…

– Не всем теперь по карману платить за очное, – отозвалась Лидка, разглядывая комнату.

Рысюк обернулся от стола. Глаза у него были прозрачные, как у задумчивой рыбины.

– Извини.

– За что? – удивилась Лидка. – Был грубияном, грубияном помрешь.

Рысюк не то закашлял, не то засмеялся:

– Помирать я не собираюсь. Сядь вон на тот стул. И займись пока делом – расчерти поля вот в этой тетрадке, по четыре клеточки, сможешь?

– Постараюсь, – сказала она, никак не реагируя на насмешку.

Рысюк вырвал лист из блокнота и уселся решать Лидкины номера. Лидка водила красным карандашом – ответственно, аккуратно, со знанием дела.

– Кто убил Зарудного, знаешь? – спросил Рысюк вполголоса.

Лидка ни на секунду не прервала работу:

– Знаю. Те два мужика, которых нашли в заливе.

Рысюк оторвал глаза от уравнения и цепко посмотрел ей в лицо:

– Как ты думаешь, эти… «очистители души» во главе с Бродовским… имели повод убить его, а?