Забытая песня шамана

– Что ты! – слишком поспешно отозвалась Арина и уже неуверенно добавила:

– Миша, все хорошо.

Мужчина не стал больше ни о чем спрашивать, только в его глазах промелькнул стальной холодок, и он, ранее собиравшийся остаться у нее до утра, заторопился, неуверенно сославшись на неотложные дела, ушел. Арина, понимала, что бы она сейчас ни сказала, все будет выглядеть неправдоподобно, и она попросту промолчала, дав возможность любимому человеку спокойно покинуть ее дом.

Подойдя к калитке, она вернулась мыслями к своей квартире, где стали происходить странные вещи. Научного объяснения она данным явлениям дать не могла, оттого и было на душе неспокойно, словно должно что-то случиться неприятное. Хотя, конечно, оно уже, наверное, случилось. Правда, не с ней, а с неизвестно откуда взявшимися постояльцами Клавдии Захаровны. Судьба матери и ее сына пока косвенно коснулась самой Арины в виде необъяснимых явлений, но не галлюцинации же у нее, в конце концов! Поэтому, чтобы очистить свою квартиру от негативной энергии, Арина по настоятельной просьбе Клавдии Захаровны, все-таки взяла у нее церковные свечи.

***

Арина зашла в свою квартиру и с опаской осмотрелась: казалось, что все было по-прежнему и на своих местах, но только ощущение присутствия кого-то незримого в помещении не покидало ее. Она прислушалась. Монотонный стук в стене исчез, поэтому Арина вздохнула свободно и немного приободрилась. Клавдия Захаровна перед уходом проконсультировала девушку, сказала, что первоначально надо очистить помещение от присутствия скопившегося негатива, а затем с обратной стороны входной двери нарисовать крестик, чтобы негативная энергия новым потоком не проникала в дом. Арина взяла спички, подожгла фитилек у одной свечи и только хотела сдвинуться с места, как налетел неизвестно откуда взявшийся сквозняк и затушил свечу. Арина повторила попытку, но безуспешно – свеча не хотела загораться.

– Отвяжись, плохая жизнь… Что же делать? – пробормотала Арина, откладывая свечу в сторону, постояла в нерешительности посреди кухни и уверенно прошептала:

– Так, я пойду от обратного.

Она достала ровный брусок ученического мелка, взяла стул и вышла в сени. Благополучно забралась на стул и только провела одну вертикальную полоску на стене над дверью, как у нее неожиданно обнесло голову, перед глазами замелькали черные точки, она пошатнулась, успела задержаться обеими руками за косяк и буквально стекла по нему на пол.

– Черт! – выругалась Арина, вытирая со лба холодный пот. – Ничего страшного нет, – стала она успокаивать себя, хотя не понимала, что происходит, но все же искала очевидные, объяснимые причины происходящего.

– Я просто переутомилась. Завтра я обязательно сделаю все, как надо. А сейчас спать… спать и еще раз спать. Она зашла в дом и сразу отправилась в спальню, расправила неторопливо постель. Ее знобило, и Арина забралась в теплую фланелевую пижаму. Спать совсем не хотелось, голова вдруг стала ясной, но думать не хотелось, так же, как и спать.

***

– Господи, ни в одном глазу сна нет, – ворчала, ворочаясь в своей постели, Клавдия Захаровна, беспрестанно поправляя подушку. Наконец, она вымоталась от бессонницы, включила светильник и посмотрела на часы, они показывали ровно четыре часа утра. – Да что же это такое, прямо наказание какое-то! – негромко возмутилась она, вставая с постели. Сунула ноги в уютные старенькие тапочки и прошла в комнату. Тандалай по-прежнему сидела в углу, ее дыхание было спокойным и ровным. Клавдия Захаровна машинально перекрестилась, одними губами прошептала молитву «Отче наш» и вернулась в постель. Как-то неожиданно и сразу навалилась вязкая дремота, и она не заметила, как уснула.

Привычки у людей бывают самые разные. От одних, как бы мы ни старались, не можем избавиться. Они мешают нам жить, доставляют неудобства, раздражают наших родственников и друзей, наконец, пагубно влияют на наше здоровье и самочувствие. Другие вырабатываются годами и прочно входят в нашу жизнь навсегда, делая нас чуточку дисциплинированнее, принося в нашу жизнь радость, бодрость, настроение и здоровье.

Вот и Клавдия Захаровна проснулась в полшестого утра – ей для раннего пробуждения абсолютно не нужен был будильник. Совершенно неважно, во сколько она накануне ляжет спать, будет это время до полуночи или далеко за полночь, наутро обязательно наступит пробуждение ровно в полшестого утра.

Не давая себе долго нежиться в постели, женщина поднялась, накинула халат и пошла умываться. В приоткрытую на кухне форточку вместе с утренней прохладой прилетел звук притормозившего автомобиля. За окном стоял непроглядный, тягучий туман: в августе туман частое явление для сибирского села, словно еще одно яркое напоминание всему живому, что лето неминуемо близится к концу и уже совсем скоро ему на смену придет очаровательная пора осени.

«Паша, наверное, приехал, как и обещал», – подумала неспешно Клавдия Захаровна и вышла на крыльцо. Сквозь густую, непроглядную, висевшую упорно в воздухе пелену тумана она старалась разглядеть машину. Не дождавшись приехавшего участкового, она спустилась с крыльца и направилась к калитке.

К ее немалому удивлению, возле ворот стоял совершенно незнакомый, темный автомобиль. За тонированными стеклами машины невозможно было разглядеть, кто там находится. Коренастый мужчина, заметив хозяйку дома, вальяжно, нерасторопно вылез из автомобиля и, положив руки на забор, словно на школьную парту, напористо крикнул:

– Здорово ночевала, мамаша!

Клавдии Захаровне обращение раннего гостя явно не понравилось, и она, смерив незнакомца неприязненным взглядом, подумала: «Скорее всего, родственники Тандалай приехали».

На эту ясную мысль ее навела некоторая схожесть мужчины с Тандалай. Такие же смольно-черные волосы, алтайский разрез глаз и скуластое лицо. Правда, мужчина был одет в современный темный костюм, плотно прилегающий к телу, но только костюм на его коренастом теле казался тесноватым в плечах, да и пуговички пиджака, застегнутые на груди, вот-вот должны были, вырвав с мясом ткань, оторваться. Так, по крайней мере, они выглядели со стороны. Закончив внимательно и открыто рассматривать незваного гостя, хозяйка дома отозвалась:

– Кричать не надо, глухих здесь нет. И ты мне не сынок, чтобы мамашей кликать.

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, и как только женщина ближе подошла к калитке, он все же немного мягче произнес:

– Так подскажите, как к Вам обращаться.

– Клавдия Захаровна, – отозвалась хозяйка усадьбы и поинтересовалась:

– А чего хотел-то?

– Молва принесла весть, что моя родственница с сыном у вас остановилась. Это так?

– Может так, а может и не так. Даже не знаю, что тебе и ответить.

– Клавдия Захаровна, давайте не будем друг другу разум туманить. Тут же все просто, ответьте, пожалуйста, либо «да», либо «нет».

Клавдия Захаровна еле заметно ухмыльнулась, про себя отметив, что у них действительно разговор получается, мягко сказать, странный, и спокойно пояснила:

– Было бы все настолько просто, как ты говоришь, то ты бы ко мне не приехал, и не разговаривали бы мы сейчас с тобой, – и резонно добавила:

– Я не любительница ребусы составлять или разгадывать… Пройди в дом, сам все своими глазами увидишь, тогда и решишь, как к этому всему относиться.

Мужчина безоговорочно принял предложение хозяйки, уверенно вошел в калитку, Клавдия Захаровна еще раз бросила быстрый взгляд на его фигуру, неприязненно подумала: «Господи, прости! Это же надо на такие кривые ноги штанишки в обтяжку напялить». Действительно, глядя на эти ноги, складывается такое ощущение, что он всю свою сознательную жизнь в седле провел».

Клавдия Захаровна первой вошла в дом и провела раннего гостя к Тандалай, в ее комнату. Но только ступила на порог, как ее сердце болезненно екнуло: женщины в насиженном углу не было. Ее вообще не было не только в комнате, но и во всем доме. Хозяйка дома недоуменно развела руками:

– Но не в форточку же она вылетела!

За своей спиной она услышала недовольный голос раннего гостя:

– Медведь ее задери! Я так и знал, – и мужчина без объяснений поспешил покинуть дом, потеряв всякий интерес к хозяйке.

– Нет, это прямо наваждение какое-то, – пробурчала встревоженно Клавдия Захаровна. – Однако, тоже надо дом с церковной свечой обойти.

Появление всех этих людей заставило задеть душу женщины, взбудоражить, она не могла зацепиться мыслью за событие, тревожившее ее, понимая, что весточка прилетела из ее такого далекого прошлого, о котором она и думать забыла и уже даже не смела. Надо только понять, с чем связаны эти странные события. Но сосредоточиться ей не дал приход участкового, тихо и внезапно появившегося на пороге дома, вспугнувшего своим голосом ее мысли и заполнившего все пространство кухни:

– Доброе утро, Клавдия Захаровна. Как малец, не нашелся?

– Здравствуй, Павел Юрьевич, – отозвалась хозяйка, соображая, как более мягко рассказать об исчезновении и матери ребенка, но решила не ходить вокруг да около и просто пояснила:

– Тут такое дело, Паша: вслед за Кайратом и Тандалай пропала.

– Как пропала? Ушла что ли? Или уехала?

– Может, и ушла, а может… улетела. Мне она о своих намерениях не сказывалась.

– Ну что я могу сказать? Наверное, решили уехать твои постояльцы. Заявление об исчезновении людей писать, надеюсь, не будешь. Да и пустое это все, – и, облегченно вздохнув, добавил:

– Ну, я тогда пошел что ли? Баба с возу – кобыле легче! – и, наткнувшись на немой упрек женщины, хмыкнул в кулак. – Дел по горло! И не дождавшись ответа от женщины, поспешил покинуть дом.

***

Утро действительно сегодня выдалось на редкость туманное. Тяжелая, серовато-дымчатая пелена надежно висела в воздухе, не давая редким прохожим разглядеть, что происходит буквально в двух шагах от них.

Арина вчера вечером забыла закрыть на ночь в зале форточку, и в квартиру натянуло с улицы сырости и прохлады. Пришлось залезть в уютные джинсы и мягкую, приятно и тепло обтягивающую тело, флисовую водолазку. Она прошла на кухню и налила в чашку кофе, чтобы взбодриться и поднять себе настроение, которое со вчерашнего вечера было удрученным. Ночь, казалось, не принесла бодрости – что-то делать и позитивно думать совсем не хотелось. Голова опять была пустая и холодная, ей даже на миг показалось, что внутри головы гуляет ветер, издавая непонятные звуки, словно ветер гулял не по голове Арины, а по трехлитровой пустой банке. Она тяжело вздохнула, занесла руку над чашкой с кофе, чтобы перенести ее в спальню и там сесть в свое кресло и насладиться бодрящим напитком. Но не успела даже дотронуться до чашки, как та, громко щелкнув, развалилась на две абсолютно одинаковые половинки.

– Черт, это уже совсем не смешно! – выругалась Арина. – Вторая чашка… – и стала заворожено наблюдать, как кофейная лужица растекалась по столешнице. В голове ненавязчиво, без раздражающих ноток, зазвучала все та же гортанная песня шамана.