В плену королевских пристрастий

– Да, Ваша Светлость, – Изабелла покорно склонила голову.

Герцог обернулся к жене: – Все будет хорошо, моя дорогая. Никто не посмеет мучить Вас. А что это слезы у Вас в глазах? Вас эта тварь чем-то обидела? – он с перекошенным от злобы лицом повернулся к Изабелле: – Так ты считаешь, что все хорошо, когда плачет она?

– Ваша Светлость… – Изабелла повалилась на колени перед ним. – Все было хорошо, клянусь. Ее Светлость даже улыбалась сегодня… Я все делаю, что Ее Светлость хочет… Я не представляю, что расстроить ее могло, но я разберусь, обещаю.

– Белла, ты ведь знаешь, – зло начал герцог и тут почувствовал, что его руки коснулись дрожащие пальцы жены. – Тихо, тихо, моя дорогая, – он перехватил ее дрожащую руку, – Успокойтесь, я со всем разберусь. Никто не посмеет Вас обижать. Вы мне только кивните: это Белла в чем-то виновата?

Герцогиня отрицательно замотала головой, ее лицо исказилось, и она скорее промычала, чем проговорила: – нет.

– Все, все, дорогая, – герцог схватил ее за плечи и несильно сжал. – Успокойтесь сейчас же, Вам нельзя так напрягаться. Я все понял. Хорошо, раз Белла ни в чем не провинилась, она разберется со всеми, кто посмел Вас обидеть. А Вы успокойтесь, пожалуйста. И я умоляю, не надо таких усилий, Вы должны отдыхать, Вас поймут и так. Бэла ведь научилась по буквам записывать, что Вы хотите? Вот и не напрягайтесь так.

Он вновь обернулся к Изабелле: – Разберешься, кто обидел Ее Светлость и мне доложишь, – после чего, повернувшись к жене, осторожно поцеловал ее в щеку и, проговорив: – Побольше отдыхайте, дорогая, – стремительно развернулся и вышел.

– Ваша Светлость, – Изабелла шагнула к герцогине и укоризненно посмотрела на нее, – ну зачем Вы так? Вы ведь знаете, как Его Светлость нервничает, когда Вы при нем так себя утруждаете.

Герцогиня чуть отвернула голову, и из ее глаз закапали слезы.

– Ваша Светлость, не надо, – Изабелла опустилась рядом с ней на колени, – не плачьте, пожалуйста. Я сделаю все, что Вы хотите, лишь не плачьте. Вы из-за Лерона расстроились так? Его несильно накажут… Не надо расстраиваться.

Герцогиня покачала головой, потом несколько раз качнула пальцами правой руки, прося ее подняться, а затем с трудом приподняв руку, повела ей из стороны в сторону.

– Я знаю, что Его Светлости доложат о том, как наказали Лерона, но я могу наказать его сама. И я обещаю Вам наказать его несильно, только не плачьте. Я не встану, пока Вы не перестанете плакать.

Герцогиня согласно кивнула, и Изабелла поднялась с колен.

– Ну вот и хорошо, – она наклонилась к герцогине и стала осторожно вытирать слезы на ее щеках. – Вам нельзя плакать и расстраиваться. Сами же знаете, как Вам плохо после этого бывает… К тому же все равно не дает это ничего… Все бывает только хуже, если Его Светлость замечает, что плачете Вы. Так что успокойтесь. Ведь я и так стараюсь делать все, как Вы хотите, а не как он велит, если это уж напрямую не противоречит его приказаниям… Неужели Вам трудно немножко поулыбаться при нем и не делать ничего, чтоб он доволен был? Он ведь бывает у Вас совсем недолго. Это лишь король сидит с Вами часами, когда приезжает сюда, а герцог больше пяти минут не выдерживает.

Герцогиня вновь согласно кивнула.

– Вот и хорошо, Ваша Светлость. Я рада, что Вы успокоились. Я сейчас пришлю к Вам Сьюзен, она покормит Вас, а после обеда я приду.

Она поклонилась и вышла.

Войдя в обеденную залу, Изабелла замерла на пороге.

– Ну что встала, как изваяние, проходи к столу, садись, – кивнул ей герцог и, дождавшись, чтоб она села за стол спросил: – Разобралась, из-за чего плакала она?

– Пока нет, Ваша Светлость. И не потому что я не понимаю, что хочет сказать Ее Светлость, а потому что она не хочет ничего говорить… Возможно, она вспомнила что-то, о чем не хочет рассказывать, или это были слезы радости, что она увидела Вас. Вы же последнее время достаточно редко бываете в замке…

Герцог скривился: – Я не могу, Белла… не могу видеть ее в таком состоянии, всех убить хочется… ты даже не представляешь, как мне всех хочется убить…

– Ваша Светлость, – Изабелла осторожно коснулась его руки, – не надо отчаиваться так, я уверена, что Ее Светлость обязательно поправится.

– Нет, Белла, к сожалению это невозможно, и я знаю это, – Алекс Тревор грустно покачал головой. – И именно поэтому я запретил тебе и Лерону даже думать о том, чтоб заставлять ее говорить и ходить. Это бесполезно и ничего не даст. Это лишь мучения для нее и только. Все что я могу, это максимально облегчить ей ее существование, и я это сделаю.

– А вот король другого мнения. Он когда с ней бывает, и разговаривать ее заставляет и делать что-то.

– Белла, я не могу приказывать королю. Если ему нравится понапрасну мучить ее, что я могу сделать? Но он будет единственным, кому я это позволю.

– Ваша Светлость, Вы знаете, я давно Вам сказать хотела… в тех местах, где жила я раньше, один блаженный святой жил, руку иногда на больного положит, и выздоравливал тот… а уж сколько скотины вылечил и не перечесть… может съездить нам как-нибудь с герцогиней в те места, вдруг он еще там живет?

– Ты это что, мою супругу со скотиной ровнять решила? – стукнув кулаком по столу, рявкнул герцог и даже привстал из-за стола.

– Ваша Светлость… я неправильно выразилась, – Изабелла испуганно втянула голову в плечи, – он людей, людей лечил, а про скотину… про скотину, это я так, по глупости добавила… Это как столяр, который может и резной трон сделать, но для развлечения и скамейку иногда какую сколотит… а в общем по глупости я это сказала, не гневайтесь.

– Вот и прикуси свой глупый язык, нечего им чушь молоть.

– Да, Ваша Светлость, не посмею больше.

– Вот и правильно, ешь лучше. А то и сама не ешь ничего и мне аппетит портишь.

Изабелла послушно принялась за еду, и весь дальнейший обед проходил в молчании.

Они уже приступили к десерту, когда дверь обеденной залы распахнулась, и появившийся Рон объявил:

– Его Величество, король.

Герцог моментально поднялся и направился к дверям, намереваясь встретить короля во дворе, но тот уже входил в обеденную залу. Герцог поклонился королю, а потом со злобой взглянул на Рона, однако король заметил это.

– Не злись, Алекс, это я ему запретил докладывать. Я не хотел отрывать тебя от обеда, я обедал уже. Начальник западного гарнизона, где, как ты знаешь, я был, вцепился, что клещ и не отпускал, пока не отобедал я с ними. Поэтому ты обедай, а я пойду Алину навещу. Я из-за нее и заехал. Дай думаю, заверну, ведь почти мимо едем, да и знал я, что ты точно здесь. Так что в столицу вместе вернемся.

– Как пожелаете, Ваше Величество, – герцог кивнул.

– Вы позволите мне проводить Вас, Ваше Величество? – осторожно осведомилась Изабелла, опустившаяся на колени, как только король вошел.

– Не надо, Белла. Вставай, возвращайся за стол и не торопясь заканчивай обед, – король милостиво махнул ей рукой. За то долгое время, что он регулярно навещал Алину, он перешел на достаточно доверительный уровень общения с Изабеллой. – Я сам со всем разберусь.

– Но ее кормят сейчас…

– Я разберусь, не волнуйся.

– Мне можно будет придти к Вам, когда я доем или Вы хотите наедине с Ее Светлостью побыть?

– Приходи, Белла, только не спеши, спешка во время еды вредна, – кивнул ей король и вышел.

– Не "когда я доем", а "когда я закончу обедать", Белла. Сколько можно говорить? – раздраженно заметил герцог.

– Виновата, Ваша Светлость. Я постараюсь запомнить, – Изабелла вновь села за стол.

Когда Изабелла вошла в комнаты герцогини, из служанок там никого не было, а король сидел рядом с Алиной, держа ее за руку, и терпеливо выслушивал ее попытку что-то сказать. Изабелла замерла в дверях, не смея прервать их общение.

– Для Марии? – с трудом выговорила герцогиня.

– Да, моя дорогая, я считаю, что он будет замечательной партией для нее, и Алекс мой выбор одобрил. Вот только Мария предложение о замужестве резко отвергла, отказавшись даже встречаться с ним, сказав при этом, что хочет принять постриг и у нее другой жених – Христос, и лишь ему она посвятит свою жизнь. Алекс попытался воспрепятствовать этому и увезти ее из монастыря, но я остановил его, дав ей время подумать.

– Вы видели ее?

– Да, я и ее видел, и Луизу. Обе живы, здоровы и тебе того же желают… соскучились по тебе обе и усердно молятся о твоем здравии. Так что не волнуйся, у них все хорошо, и в монастыре им не плохо. Настолько неплохо, что Мария, как видишь, готова остаться там на всю жизнь. Однако я думаю, спешить не надо, пусть обдумает все как следует. Я поговорил с игуменьей и запретил ей склонять Марию к принятию пострига… Одним словом, я решил подождать и не торопить твою падчерицу с принятием решения. Как считаешь, правильно решил?