Чуждость

– И в чем проблема? Боишься, что всплывет, что у меня отсутствует научная степень?

– Боюсь, что тебя задержат при входе. Твой муж объявил тебя в розыск.

– Уверен?

– Твои данные в разделе «их разыскивает полиция».

– Час от часу не легче … Не думала, что у него хватит смелости официально это сделать…

– Что ты натворила?

– Я не творила ничего, – она раздраженно скривилась. – Но он на выдумки горазд… Когда я ушла, он обвинил меня в нападении и погроме полицейского участка.

– Если ты ничего не громила, доказать это пара пустяков.

– Доказать, если будет разбирательство. А он умеет обходиться без него. После его обвинений меня задержали и прямиком без всяких разбирательств хотели передать ему. Я с трудом сбежала…

– Ситуация… Но ничего, придумаем что-нибудь. Мы тоже не лыком шиты. Хрен он тебя получит! Хорошо, что я списки переправить не успел.

– Можешь Римманом меня заменить. Я натаскаю мальчика. Он фурор произведет.

– Нет, моя дорогая! На конференцию поедешь ты и только ты.

– Как ты себе это представляешь?

Он ненадолго задумался, а потом решительно встал и зашагал по кабинету:

– Значит так… ты поедешь по документам Вики. Это все вопросы решит, да и с образованием вопросов не будет. Оно у неё есть, хоть она и тупа как пробка. До сих пор поражаюсь, как она выпускные экзамены в институте сдала и диссертацию защитила. Через постель, не иначе. Поэтому лишь на должность референта и претендовала…

– Я на неё не похожа!

– Ростом вы почти одинаковы. Различия фигур не велики. Волосы обрежем и покрасим, а если ещё и небольшую пластическую операцию сделаем, то вообще не отличит никто. К тому же отличать-то особо и некому. Родители у неё умерли, а с родственниками она не общается – раз, да и на конференции они не ездят – два.

– Она не согласится.

– Захочет, чтобы я ребенка её признал и женился на ней, сделает!

– Это нечестно, Шон.

– А залетать, когда я в полной уверенности, что она предохраняется, честно? Так что мы оба друг друга стоим. К тому же что она теряет? Наоборот, приобретает вес в научном обществе, да и еще меня в качестве мужа. Так что дело упирается лишь в твое согласие. И если ты хочешь, чтобы я тему не закрыл – поедешь под её именем и сделаешь доклад.

– Это шантаж!

– Это не шантаж. Это просьба, Мила… Я умоляю тебя, пожалуйста, не упрямься, выступи с докладом. Лишь тебе по силам произвести тот фурор, которого заслуживает эта тема. Это же «бомба», Мила. И я это чувствую! Это вновь выведет институт на ту орбиту, что была раньше, и мы сможем требовать и дополнительное финансирование и гранты… Мила, это такая жила… Но лишь ты способна её раскрыть и заставить блистать. Хочешь, на колени встану, лишь согласись!

– А как дальше Вики будет поддерживать свой новый имидж?

– Она уйдет в декрет и станет домохозяйкой и все вопросы снимутся сами собой, ради детей бросить научную карьеру не грех, а знамя исследований тем временем подхватит кто-то еще. Ну не упрямься! Или тебе тоже хочется славы, и ты ради собственных амбиций стараешься?

– Ну с моим муженьком об амбициях и речи не идет. Тут бы живой остаться. Так что любимым делом согласна заниматься и без дивидендов. Пусть Вики Грей греется в лучах славы и читает свое имя в отчете о конференции и отзывах о ней.

– Вот и умница. Тогда я прям сейчас свяжусь с пластическим хирургом.

– А может без него?

– Хочешь, чтобы муженек тебя все же вычислил? Не терпится к нему вернуться? Так насильно никто не держит, можешь хоть сейчас к нему отправляться.

– Значит, не держишь?

– Не держу, но умоляю не уходить… Хочу, чтобы осталась, но по своей воле. Чувствуешь разницу?

– А ты хитрец, Шон.

– А то ты не знала… Так я звоню хирургу?

– Звони, – она обреченно вздохнула.

Очнувшись от наркоза и с трудом приподняв тяжелые веки, она мутным взглядом из-под нависающих бинтов обвела окружающее пространство. Откуда-то сбоку, из яркой и пугающей белизны к ней шагнул силуэт в белом халате и сочувственным голосом осведомился:

– Как себя чувствуете, госпожа Грей?

Проведя непослушным языком по пересохшим губам, она тихо выдохнула:

– Пить…

Ее губ тотчас коснулась влажная салфетка.

– Ближайшие час-два пить Вам не рекомендуется, но губы промокать Вам будут. Вы мне скажите, как ощущения. Что-то болит?

– Не знаю… – с трудом выдохнула она. Голова кружилась, и силуэт, склонившегося над ней врача расплывался, причудливо меняясь в очертаниях. – В глазах все плывет…

– Это последствия наркоза, они скоро пройдут. Кроме этого есть какие-то неприятные ощущения?

Ничего не отвечая, она с трудом сглотнула и закрыла глаза. Говорить было невообразимо тяжело.

– В это время где-то вдалеке раздался щелчок двери, и знакомый голос Шона озабоченно осведомился:

– Ну как моя Вики, доктор?

– Начинает приходить в себя. Сознание еще нестабильно, но через час-полтора придет в норму.

– Значит, Вас можно поздравить с успешно завершенной операцией, а мою невесту с улучшенной внешностью?

– Не торопитесь… все зависит от первой недели реабилитационного периода. Хотя операция прошла безукоризненно, а сама госпожа Грей молода и здорова, так что прогноз благоприятный и через пару недель, я думаю, Вы сможете уже наслаждаться её новым внешним видом. Хотя по большому счету я не понимаю, зачем Вы решили исправлять её внешность, она и так была невообразимо мила.

– Доктор, люди всегда стремятся к совершенству. Так вот, мне всегда хотелось, чтобы моя жена внешностью походила на греческую богиню, и она, как Вы уже знаете, пошла навстречу моим желаниям.

– А Вы оказывается эстет, господин Вельд, – рассмеялся врач. – Ладно. Получите Вы свою богиню через пару недель, а сейчас не тревожьте ее. Ей тяжело общаться.